Сьюзан Ховач - Дьявольская секта

— Когда вы снова появитесь у нас, месье доктор? — вежливо спросил шаман, глядя на голубые глаза Эвана. Его давно интересовало, не воспринимают ли голубые глаза цвета как-то иначе, но он знал, что спросить об этом напрямую было бы бестактностью, и не хотел терять репутацию человека, знающего все. — Как обычно, через месяц?

— Думаю, да, но следующий мой приезд может оказаться последним. В июне я возвращаюсь на родину.

Шаман знал об этом, у него была отличная сеть осведомителей, новости распространялись здесь быстро. Полученная информация обеспокоила колдуна. Вдруг ему не удастся поладить с новым врачом? В случае конфронтации он потеряет авторитет, и в итоге его власть над людьми непоправимо ослабнет. Узнав о предстоящем отъезде Эвана, шаман принялся молить богов о том, чтобы они открыли ему способ заставить доктора изменить планы.

Чудесное озарение снизошло на шамана весьма скоро, во время вечернего транса; оно чрезвычайно обрадовало его.

— У меня есть для вас новость, месье доктор, — торжественно объявил он. — Новость, которая может заставить вас остаться у нас.

— Правда? — вежливо сказал Эван. — Что это за новость, сэр?

— Не возвращайтесь на родину. Там вас поджидает дьявол. Если вы вернетесь домой, он навредит вам; ваша жизнь окажется в опасности. Возможно, вы умрете.

После недолгой паузы Эван произнес серьезным тоном:

— А если я все же вернусь домой, я смогу узнать дьявола, когда встречу его?

— Он будет белым.

Эван ожидал такого ответа; он знал, что чернокожие представляют себе дьявола в обличье белого человека, а белые считают его черным.

— Он будет белым, — повторил шаман, — но порой сможет обретать вид животного. Наиболее опасен он в облике черной лошади.

Эван подавил зевок и едва не спросил себя, почему в двадцатом веке у отдельных личностей сохраняется столь примитивное сознание.

— Я понимаю, — учтиво обратился он к шаману, — с вашей стороны, сэр, весьма любезно было дать мне подобный совет, я обязательно приму его во внимание.

Шаман остался доволен.

— Всегда приятно помочь уважаемому другу, — сказал он, собравшись уходить. — До свидания, месье доктор. Надеюсь еще много лет видеть вас в нашей деревне.

IV

Вернувшись после посещения нескольких селений в свой маленький дом, расположенный на окраине столицы, Эван обнаружил два ждавших его письма — одно от отца, Уолтера Колвина, другое от родной сестры Гвайнет. Велев слуге распаковать багаж, а повару — приготовить обед, Эван вернулся в гостиную с бокалом пива, включил на полную мощность кондиционер и устроился поудобнее, чтобы мысленно перенестись на родину.

Сначала он вскрыл письмо отца. Главной новостью, изложенной в нем, было сообщение о том, что Гвайнет снова страдает загадочным заболеванием. Эван раздраженно фыркнул и потянулся к пиву. Он знал, что его сестра — ипохондрик, вспоминавший, когда это было выгодно, о реальной болезни сердца, имевшей место в прошлом. Поведение Гвайнет раздражало Эвана, но она была любимицей отца, принимавшего очень серьезно любое изменение в ее физическом состоянии.

«Когда Гвайнет снова заболела, — писал Уолтер своим изящным почерком, — мы попросили этого травника помочь ей. Мистер Пуул — очаровательный молодой человек, он немного старше тебя и прибыл в Свонси, чтобы подыскать жилье для возглавляемой им организации. Мы познакомились с ним случайно во время уик-энда...»

Травник! Эван снова сердито фыркнул, допил пиво и в гневе поставил бокал на стол. Почему старики и молодые барышни с такой легкостью доверяют шарлатанам?

«И он вылечил Гвайнет, — прочитал Эван. — Разве это не чудо?»

Психотерапия, подумал Эван. Болезнь имеет психосоматический характер. При благоприятных обстоятельствах Гвайнет мог бы исцелить и шаман.

«Я предложил ему остановиться в Колвин-Корте, пока он занят поисками пристанища для Общества пропаганды натуральной пищи.

— Боже! — воскликнул Эван и вскочил, чтобы снова наполнить свой бокал. Вернувшись в гостиную, он отложил письмо отца в сторону и взял в руки конверт, надписанный девичьим почерком Гвайнет.

Сестра редко писала ему; разворачивая письмо, он пытался угадать, что заставило Гвайнет взяться за перо.

«Дорогой Эван, — прочитал он, — наконец-то в Колвине случилось нечто удивительное! Я знаю, что папа написал тебе о мистере Пууле и моей болезни. Не беспокойся, я чудесным образом поправилась! Мистер Пуул — специалист по травам. Знаю, ты скажешь, что это — бредни неграмотных старух, но я уже много лет не чувствовала себя так хорошо. Мистер Пуул сам приготовил лекарство, я пью его три раза в день по чайной ложке. Я несколько раз просила его сказать мне рецепт, но он молчит. Однако он обещал рассказать мне кое-что из области фитотерапии, когда у него появится свободное время. Как ты понял, он в некотором смысле начальник, и ...»

Эван отшвырнул от себя письмо, поднялся с кресла и вынул из стола чистый лист бумаги. Так и не прикоснувшись ко второму бокалу пива, он заполнил две страницы своего ответного послания словами восхищения целительским даром незнакомого ему мистера Пуула, оттененными тактичными предостережениями и советом держаться от него подальше.

Месяцы, проведенные в Африке, научили Эвана сдержанности. Эван, отметив дипломатичный тон своего письма, спросил себя, что подумали бы в Колвин-Корте, если бы он написал: «Этот человек, возможно, жулик, пусть даже очаровательный. Некоторые травники способны приносить пользу, но настоящие фитотерапевты сознают ограниченность своих возможностей и не сулят сказочных исцелений. Не доверяй ему слишком сильно, не полагайся на него и ни в коем случае не жертвуй деньги в пользу Общества пропаганды натуральной пищи».

V

Письмо Эвана достигло деревни в Южном Уэльсе через четыре дня; почтальон доставил его на стареньком красном велосипеде в Колвин-Корт. В тот день в Колвин-Корт поступило много корреспонденции; вместе с письмом Эвана и счетами от местных торговцев прибыли конверт с кембриджским штемпелем, адресованный Уолтеру Колвину, и письма для мистера Тристана Пуула, директора Общества пропаганды натуральной пищи.

Деревня была заинтригована мистером Пуулом и его обществом. Слово «натуральная» в названии общества породило слухи о том, что скоро Колвин превратится в лагерь нудистов. Сторонники другой версии опровергали это, ссылаясь на то, что давно разменявший седьмой десяток Уолтер Колвин все же не настолько выжил из ума, чтобы допустить такое в своем доме, где находилась его юная незамужняя дочь; по их мнению, общество состояло из ботаников-любителей, которые, естественно, легко нашли общий язык с таким страстным исследователем флоры, как Уолтер Колвин. Согласно другому слуху Гвайнет, дочь Уолтера, и мистер Пуул полюбили друг друга, и поэтому Уолтер пригласил мистера Пуула на несколько дней в Колвин-Корт. Эта гипотеза пользовалась популярностью среди женщин деревни, и все с затаенным дыханием ждали помолвки.