Ольга Черных - Девять с половиной дней чужой жизни

Лекция закончилась. Сильвия неторопливо закрыла конспекты и с облегчением опустилась на стул. Неделя перед сессией показалась особенно утомительной. Первый семестр остался позади, а рабочей обстановки на потоке до сих пор не чувствовалось.

Студенты неспешно покидали аудиторию. И лишь Агеева с Митрофановым беззастенчиво целовались в последнем ряду. Эти представители золотой молодежи вызывали беспокойство с первого дня. Мама молодого человека – вице-мэр города, папа его подруги – депутат областной думы, что уже само по себе не требовало дополнительных комментариев.

Любовная программа утомительно затягивалась. Наконец запас чувств иссяк и «сладкая парочка», захватив сумки, направилась к ней.

– Ну, что, дорогие мои? – легкая улыбка коснулась губ Сильвии. – Скоро сессия и я просто уверена, что получу огромное впечатление от нашей встречи на экзамене. Как я успела заметить, целуетесь вы хорошо. Скажем, со знанием дела, и мне было бы особенно приятно обнаружить у вас такие же профессиональные знания по химии. Уж постарайтесь не разочаровать меня.

Студенты никак не прореагировали на ее слова, но и уходить не собирались.

– Не буду скрывать, вам удалось произвести на меня впечатление, но искренне надеюсь, что продолжения интимной программы не будет. Я сегодня устала. Если у вас нет вопросов по предмету, можете быть свободны, – произнесла бесстрастно и закрыла журнал.

Однако Агеева с Митрофановым не сдвинулись с места. Они переминались с ноги на ногу и загадочно посматривали друг на друга.

– Вы мне что-то хотите сказать? Смелее.

– Вообще-то, да, – с вызовом ответила девушка, явно обрадовавшись вопросу. – Вам, конечно же, не понравилось, что мы с Митрофановым целовались в аудитории на глазах у всех? Ясное дело, неуважение к окружающим, вызов общественности и… все в таком духе. Но сейчас такой мелочью никого не удивить. Другие намного хуже себя ведут, но им все сходит с рук. Ведь так? – выпалила поспешно и незаметно толкнула плечом друга.

– Да, – утвердительно кивнул Митрофанов, напомнив своим жестом китайского болванчика.

– И, что из этого следует? – спокойно спросила преподавательница. – Я не требовала от вас объяснений.

– А этого и не нужно. Достаточно просто посмотреть на ваше лицо. Вы же вся такая правильная. Выпускница лицея для особо одаренных детей. С отличием окончили институт, пишете диссертацию… – продолжала удивлять своей осведомленностью Агеева.

– Мне приятно, что хотя бы в этом я могу служить примером для студентов, – холодно перебила ее Сильвия. – Полагаю, после такого пространного вступления последует какая-то конкретная просьба. Верно?

Митрофанов нагловато улыбнулся и демонстративно обнял девушку за плечи.

– Ну… просьба – это немного не то. Но ваш вопрос прозвучал своевременно, потому что с этого момента и начинается самое интересное. Не секрет, что наш институт – один из самых старых и престижных вузов области. Люди платят приличные бабки, чтобы получить студенческий билет, а потом еще и диплом. Наш уважаемый ректор и надутые отцы города очень гордятся…

Сильвия чувствовала легкое головокружение. В аудитории было душно. Это мешало сосредоточиться. Она немного отвлеклась и упустила нить повествования студента, но, услышав отрывки последней фразы, с удивлением посмотрела на него.

– … и, что они скажут, когда узнают? Теперь часто пишут про милицию и врачей, называя их «оборотнями». А тут новенькое. Представляете, заголовки в прессе – «Оборотни в среде науки» или «Оборотни в системе образования и воспитания молодежи». Звучит? Это же бомба для всей страны. Да, что там страны? Думаю, что и в зарубежных новостях такое сообщение будет на первом месте. В защиту студентов поднимется мировая общественность, прогрессивные движения… – продолжал он увлеченно.

– Постойте, я все же не пойму, вам конкретно что-то нужно, или вы призываете меня обсудить вопрос обиженных студентов в глобальном масштабе? – неиссякаемая изобретательность молодежи ее давно не удивляла, тем более, накануне сессии. – Можете не продолжать. Кажется, я догадываюсь, о чем дальше пойдет речь, и хочу сразу предупредить. Несмотря на проблемы мировой общественности, экзамен вы будете сдавать на общих основаниях после отработки всех пропусков и практических занятий. И не надейтесь, поблажек не будет. Авторитет ваших родителей – их личная заслуга, а вы в жизни должны иметь собственное имя. Дорогие мои, в конечном итоге вы пришли в этот вуз за знаниями и это столь очевидно, что и добавить нечего. Так что, давайте, пока оставим неразрешимые проблемы прогрессивной молодежи и угнетенных негров. Остановимся на вопросе по существу и предмету. Я готова выслушать вас.

– А вот здесь вы заблуждаетесь. Прогрессивная молодежь, и, тем более, родители нипричем. Пока-а-а… – последнее слово девушки прозвучало многообещающе. Она незаметно качнула бедром, в который раз подтолкнув пассивного Митрофанова. Тот понял намек и сразу включился в беседу:

– Вот-вот, все мы люди-человеки и ничто, так сказать… В общем, я думаю, что всегда можно договориться на взаимовыгодных условиях. Ведь так? Это даже больше в ваших интересах.

Сильвия выразительно посмотрела на часы.

– Дорогие, мое терпение, как и время, подходит к концу. У вас есть несколько минут для более вразумительных речей, повторяю, по существу предмета.

– Да причем здесь ваш предмет? – Митрофанов тоже посмотрел на свои часы более внушительного размера и конкретной стоимости. – Занятия уже закончились. Теперь время личной жизни. Святое дело и каждый имеет на это законное право, но… – при этом он сделал паузу и поднял палец вверх. – Мораль, она и в Африке мораль, и нужно ее блюсти, если даже совсем не хочется. Вы же умная женщина и уже давно все поняли. Весь тот разговор простая прелюдия. И вы, и мы хорошо знаем, о чем идет речь?

– Так, – она решительно встала, громко отодвинув стул. – Сейчас вы мне объясните, что происходит? И потрудитесь, молодые люди, все самым подробным образом…

– Да, хватит перед нами притворяться, – расплылась в улыбке Агеева. – Это уже неинтересно, тем более что мы все и так знаем. Чё теперь скрывать-то? Из песни слов не выкинешь, если она уже спета, – рационально добавила она и вдруг хлопнула себя ладошкой по лбу. – Подождите-подождите. Кажется, мне дошло. Вы что же, так-таки, ничего и не помните? – глазки девушки странно блеснули, и по лицу пробежала тень сочувствия. – Между прочим, я вам верю. Так бывает, если не рассчитать силы и загрузить в себя слишком много. По себе знаю…