Патриция Гэфни - Лили

– Девичья скромность – свойство весьма похвальное, – объявил он, прерывая ее в своей громогласной, но в то же время тягучей и плавной манере проповедника (грешники, наверное, так и падают на колени при звуках этого голоса, подумала Лили, или живенько лезут в карман за пожертвованиями). – Природная сдержанность весьма к лицу юной христианке, ее следует всячески поощрять. Поверь, я очень ценю в тебе эти качества, однако мудрость и смирение являются еще более высокими добродетелями, и юная душа должна стремиться обрести их прежде, чем перед нею распахнутся врата рая. Идем, дорогая моя, настал час молитвы.

Он протянул к ней крупные, покрытые волосами руки и наклонил голову.

"Чтоб тебе сгореть!” – в сердцах подумала Лили.

Она бросила взгляд на Льюиса, который в эту минуту как раз поднимался из-за стола, явно намереваясь присоединиться к ним в общей молитве. В груди у девушки медленно, точно солдат, неохотно подымающийся в атаку, заранее обреченную захлебнуться, закипало возмущение.

– Кузен Роджер, боюсь, я невольно ввела вас в заблуждение. Клянусь, это вышло непреднамеренно, безо всякого злого умысла. Вы оказали мне большую честь, предложив вступить в брак с Льюисом, – тут она со смиренной (как ей хотелось надеяться) и умоляющей улыбкой повернулась к младшему из своих кузенов, – но этой свадьбе не бывать.

– Почему?

Соме буквально выпалил это слово. Может, он наконец-то потерял свое треклятое самообладание, выводившее ее из себя? Может, теперь им обоим удастся отбросить условности и поговорить начистоту?

– Потому что мы друг другу не пара.

– Почему?

Вот это другой разговор! И все же вежливость стала для нее укоренившейся привычкой, от которой не так-то просто было отказаться.

– Потому что я этого не стою. Льюис выше меня во всех отношениях и особенно в том, что касается духовности. Он заслуживает такой жены, которая дополняла бы его духовную сущность и поощряла к достижению новых высот. Ему нужна женщина, равная ему по положению, которая могла бы…

– Лили, Лили, – перебил ее Соме, укоризненно покачивая своей крупной головой. – Ты рассуждаешь о том, что нужно Льюису, так, будто ответ на этот вопрос известен тебе лучше, чем Господу нашему. Но вопрос в том, что нужно тебе?

"Деньги”, – подумала она. Ровно столько, чтобы протянуть, пока ей не исполнится двадцать один год. Тогда она вступит в права владения своим крошечным “состоянием” и сможет до конца дней жить пусть бедно, но зато своим умом, по своей воле, ни за кого не выходя замуж!

– Вот видишь, у тебя нет ответа. Зато я знаю, что именно тебе нужно.

– Неужели?

Впервые в ее голосе послышалась дерзкая и непочтительная нотка, и Лили мысленно дала себе слово впредь ничего подобного не допускать. “Никогда не сжигай мостов” – такова была одна из заповедей ее отца, одна из немногих, которым можно было следовать в реальной жизни. Если она позволит усталости и раздражению взять над собой верх, ей ни за что не добиться своей цели, а именно сплавить этих господ из дома самым деликатным и учтивым, подобающим настоящей леди образом, чтобы у них не возникло и тени подозрения в том, что их выпроваживают. Ей очень хотелось, чтобы они уехали, но и сохранить с ними хорошие отношения было необходимо.

– Что тебе нужно. Лили, гак это направляющая рука. То, чего – увы! – тебе так не хватало до сих пор в твоей жизни. Мой кузен оставил по себе возмутительную память. Когда твое упрямство заставляет меня терять терпение, я вспоминаю о том, какую жизнь тебе приходилось вести, и мой гнев пропадает: я тебя прощаю.

Пальцы Лили невольно сжались в кулаки. Самодовольная скотина! Да как он смеет так отзываться о ее отце?

– С настоящей минуты я намерен в полном смысле слова стать твоим опекуном, а главное – духовным наставником.

Она предприняла еще одну отчаянную попытку овладеть собой.

– Благодарю вас. Вы очень добры, и мне, конечно, необходимо… духовное наставничество. Я совсем не против любых наставлений, какие вам угодно будет мне дать. Но что касается моего брака с Льюисом, честное слово, это просто невозможно. Мы с ним едва знакомы, мы только что встретились…

– Поверь мне, дитя мое, у меня больше оснований судить об этом, чем у тебя. Но довольно разговоров, мы и так уже потратили слишком много времени. Меня ждет многочисленная паства, мои прихожане нуждаются в моем духовном и нравственном руководстве. Я могу остаться здесь только до завтрашнего вечера.

Лили постаралась скрыть вспыхнувшую в сердце радость.

– Нет никакого смысла откладывать свадьбу, – продолжал между тем Соме. – Завтра ты отправишься вместе с нами в мой дом в Эксетере (в конце концов, срок аренды этого дома все равно истекает через месяц). Через три недели состоится церковное оглашение, после чего можно венчаться. Церемония пройдет у меня дома. Разумеется, я сам ее проведу. Вы с Льюисом будете жить у нас в доме, по крайней мере первое время, пока не…

– Кузен, прошу вас… вы меня неверно поняли! Я не давала согласия на этот брак!

Надменно-снисходительное выражение изменило ему лишь на мгновение.

– Подумай, Лили, – вкрадчиво и тихо произнес Соме. – Что тебе еще остается? У тебя нет средств содержать себя, а стало быть, нет и иного выбора.

"Ах ты, гнусный, самодовольный лицемер!…” – Лили опомнилась, набожно сложила руки и опустила взор долу.

– Вы совершенно правы. Но я надеялась, что вы могли бы помочь мне несколько иным способом. Мои потребности очень скромны, я почти ничего не прошу. И мне известно, что вы человек щедрый. Если вы в качестве распорядителя имущества моего отца одолжите мне весьма незначительную сумму на любых приемлемых для вас условиях, пока его завещание не вступит в силу…

– Ха!

Она вскинула голову. Ей показалось, что в глазах у Сомса промелькнуло злорадное удовлетворение, словно он только что решил, что его вновь обретенная кузина ничем особенно не отличается от него самого. Но странное выражение тотчас же исчезло.

– Речь сейчас идет не о моей щедрости, – возразил Соме. – Мы говорим о воле Божьей.

Лили моргнула, чтобы скрыть досаду. Это уж ни в какие ворота не лезет!

– Но мне казалось, что воля Божья в подобных делах – тайна за семью печатями для простых смертных.

– Как правило – да. Но не в этом случае.

– Но почему?

– Потому что мне было видение. Господь явил мне образ воли Своей, и я ясно узрел всю уместность и правильность вашего союза с Льюисом. А теперь помолимся.

Не обращая внимания на сопротивление, он взял Лили за обе руки, вложил одну из них в руку Льюису и опустился на колени. Льюис последовал его примеру, и Лили ничего другого не осталось, как тоже встать на колени на выношенном ковре перед камином. Рука Сомса, державшая ее обожженную руку, причиняла ей мучительную боль, но, когда она попыталась высвободить свою ладонь, он лишь сжал ее еще крепче.