Енё Рейто - Циклон «Блондинка»

— Амулет… амулет, — пролепетала малышка, как зачарованная глядя на блестящее украшение.

— Теперь эти люди пойдут за вас в огонь и в воду, — сказал Холлер, когда они расстались с проводником. — Ну что же, счастливого пути, леди Баннистер. И постарайтесь вовремя явиться на условленное место. Проводники способны повернуться и уйти домой, если клиент опаздывает.

Лорд Баннистер становится жертвой галлюцинации, а чуть погодя его принимают за Екатерину Медичи. Он готовится к будущей тюремной жизни, после чего убеждается, что по Сахаре гораздо приятнее путешествовать без вечернего костюма. На сцене появляются разбойники. Эдди Рэнсинг во всю верблюжью прыть мчит обратно и на личном опыте постигает теорию относительности.

Эвелин постаралась быть точной и, должным образом снаряженная в дорогу, явилась к назначенному проводником месту. Прежде чем тронуться в путь, она наспех набросала несколько строк и вручила посыльному для передачи лорду Баннистеру, а затем взгромоздилась в седло верблюда, опустившегося на колени.

Проводник Азрим издал странный, резкий гортанный клич, после чего верблюды поднялись с коленей в два ритмичных приема. Сначала Эвелин качнуло вперед, и она решила, что вываливается на голову верблюду, а затем почти положило на спину. Наконец седло выровнялось и она очутилась на страшной высоте.

Рег-лакк! Рег-лакк!

Верблюды перешли на мерную рысь.

Несколькими часами раньше в этом же направлении отбыл караван куда более многочисленный: тридцать арабов — отборные головорезы из отребья Меллаха — во главе с Адамсом и Гордоном, которые успели сдружиться.

Наняв самолет, они прилетели из Лиона в Марокко.

Вся шайка бросилась на поиски Эвелин, разбив город на сектора и поделив их между собою. Райнера оставили связным в холле гостиницы «Маммония», где седовласый грабитель и душегуб сошелся накоротке с директором одного из машиностроительных заводов в Европе, и вскоре новые приятели уже играли в шахматы.

Удача улыбнулась бородатому Жако. Он исходил из логической посылки, что, коль скоро девушка разыскивает солдата, она, вероятнее всего, заглянет в городскую комендатуру, а потому занял наблюдательный пост поблизости от форта Гелиз. Дождавшись Эвелин, он повсюду следовал за ней как тень вплоть до той минуты, когда девушка сняла номер в «Отель де Пари», чтобы отдохнуть перед дорогой.

Затем бандит отправился к проводнику-берберу, с которым девушка вела переговоры. Необходимо было выведать, куда намерена ехать Эвелин Вестон.

— Салям, — поздоровался бородатый.

— Бонжур, — ответил араб.

— Я собираюсь в дальнюю поездку по Сахаре и ищу надежного проводника. Выехать нужно немедленно.

— Сожалею, господин, — ответил Азрим, — но я уже на пять суток подрядился.

Произнеся эти слова, он вспомнил даму-англичанку и с улыбкой посмотрел на забавляющуюся «амулетом» счастливую, разрумянившуюся девчушку.

— Но, наверное, можно выступить одним караваном, — сказал Жако. — Я собираюсь в Эн-Сефр, и если вы едете в том же направлении…

— Нет, нам в другую сторону, — перебил его ничего не подозревающий проводник. — В оазис Марбук.

— Жаль. Салям алейкум.

— Оревуар.

Бородатый выяснил все, что требовалось. Девица направляется в оазис Марбук, значит, вероятнее всего, именно там и находится легионер Мюнстер. Теперь оставалось только предупредить Райнера, чтобы тот, пока Жако добирается до гостиницы, созвал всех остальных сообщников, когда те дадут о себе знать по телефону. Час спустя бандиты в полном составе держали совет.

— Загадка проще простого, — рассудил Адамс. — Надо выехать еще сегодня, и к тому часу, как Эвелин Вестон тронется в путь, мы уже будем поджидать ее вот у этого источника, — он ткнул пальцем в карту. — А после того, как отберем пакет, наведаемся к Мюнстеру.

— Как обстоят дела с охраной порядка в оазисе Марбук? — жеманным, аристократическим тоном поинтересовался доктор Курнье, медленно барабаня по столу большими белыми пальцами в веснушках. — Я спрашиваю на тот случай, если легионера не удастся уговорить добром.

— На всякий случай сколотим отряд из тридцати — сорока арабов, — вмешался бородатый. — В Старом квартале у меня есть давний приятель — владелец ресторана, он нам поможет. В пустыне запросто можно нарваться на любую неприятность. Излишняя предосторожность лучше излишнего риска.

Позднее Жирный свел знакомство с одним офицером, у которого выведал, что в оазисе Марбук дела с охраной порядка обстоят прямо-таки великолепно. Жандармерии нет, военного гарнизона — тоже, лишь малочисленная охрана небольшого военного санатория поддерживает в оазисе порядок, с незапамятных времен не нарушаемый никем и ничем.

— Мне кажется, — изрек после обеда Адамс, — что через час можно выступать. По-моему, мы обо всем позаботились.

— Не совсем так, — возразил Райнер. — Надо прихватить с собой несколько термосов с чаем. Горячий чай — первейшее средство в жару.

Никто ему не ответил.

В минуту отъезда с благодарностью в сердце думаю о Вас, сэр. Благослови Вас Бог за Вашу доброту! Поскольку Вы не увидите меня больше, то, надеюсь, со временем забудете беды, что причинила Вам

несчастная Эвелин Вестон.

Оторвавшись от письма, лорд Баннистер смотрел в сад. Какая-то непонятная тяжесть камнем давила на грудь. Похоже, несмотря на неблагоприятные обстоятельства, он опасным образом привязался к этой сумасбродной, незадачливой, но бесконечно милой девушке с ее вечными страхами, попытками скрыться от погони и вспышками гнева против злейшего врага — несессера. Не девушка, а циклон! Налетит вихрем, взбаламутит все вокруг, перевернет вверх тормашками, влезет в самое пекло. А ведь при этом даже смелой ее не назовешь, она попросту не успевает обдумать свои поступки.

Конечно, в их окончательной разлуке есть свои положительные стороны: теперь по крайней мере можно спать спокойно и не вздрагивать поминутно от страха, что, того гляди, заявится Эвелин Вестон и нарушит привычный покой и порядок.

— Добрый день! Я ищу Эвелин Вестон.

Лорд был ошеломлен до такой степени, что, признаться по совести, чуть не потерял сознание.

В дверях стоял симпатичный молодой человек в лаковых сапогах, белых бриджах и с огромным пробковым шлемом в руке, — словом, в позаимствованной из кинофильмов тропической экипировке, какой пользуются исключительно лишь участники дорогостоящих сафари. Где-нибудь в Римини или в Венеции этакий «кожаный чулок» с золотыми наручными часами — зрелище будничное, но здесь, у края Сахары, он кажется белой вороной и вызывает смех: эти разодетые по последней тропической моде туристы самой своей экипировкой провоцируют неизбежный тепловой удар.