Нина Стожкова - Кража по высшему разряду

— А моя бывшая жена любила подобные приключения. — Он так неожиданно и откровенно заговорил о себе, что Инна, уже собравшаяся идти, притормозила. — Супруга постоянно, я бы даже сказал, вдохновенно лгала мне. Говорила, что едет на дачу, к подруге или в дом отдыха. А сама при первой же возможности мчалась в Питер, к любовнику. Видимо, расстояния ее здорово заводили. Впрочем, опасность разоблачения — тоже. Представляю, как они смеялись надо мной, как радовались моей наивности. Я-то всему верил, как дурак. Потому что очень любил ее. И верил каждому слову. Позже, в эпоху мобильников, врать мужьям стало совсем просто. Но однажды… Вот так же, как с вами, мы столкнулись с ней в переулке возле Невского. Я все понял, а она не стала отпираться. Наверное, наши отношения давно исчерпали себя. Теперь живет в Москве одна. Я тоже вряд ли когда-нибудь женюсь. Довольно! Нахлебался!

Он снял с руки перчатку, рассеянно повертел ее и, словно спохватившись, вновь надел. Инна впервые взглянула на нового знакомого с сочувствием. Похоже, этот сильный с виду мужчина пьет очень по-русски — не от веселья и безделья, а от непроглядной глухой тоски.

— Хотите, провожу вас, если не боитесь своего ревнивого любовника? — неожиданно предложил он. — У меня все равно нет никаких планов.

— Ладно, бог с вами, провожайте, но только до подъезда, — попросила она, поняв, что сейчас возражать насчет любовника бесполезно. У каждого сумасшедшего (а ревность — безусловно, безумие) своя программа. Что ж, любовник так любовник. Лишь бы этот скользкий тип поскорее отвязался.

Инна потрогала на шее крестик, подняла глаза и увидела, что они остановились возле дома, который ей был нужен.

Старинный дом горделиво блистал свежевыкрашенным бирюзовым фасадом, выделяясь среди обшарпанных соседей неприлично гламурным обликом.

«Он выглядит, наверное, не хуже, чем во времена Пушкина, хотя теперь на его стены ежесекундно ложатся гарь и копоть от автомобильных выхлопов, — подумала Инна. — Похоже, его ежегодно подновляют, словно школьное здание перед очередным учебным годом».

Аккуратный особнячок так же отличался от панельной многоэтажки, в которой жила в Москве Инна, как дорогой торт от пачки «народного» печенья. Инна навела кое-какие справки об этом таинственном доме еще накануне командировки. В конце двадцатого века там стала селиться новая буржуазная и политическая элита, и тоненький денежный ручеек, который выделялся на реконструкцию города, потек в нужном направлении. Зато в двух шагах от Невского привычная питерская разруха по-прежнему беззастенчиво оскорбляла взор. Вот почему Изольда упрямо продолжала называть родной город Ленинградом.

— Санкт-Петербург — имперская столица, а столица не может быть такой обшарпанной, — всегда поправляла она Инну, когда та пыталась из вредности щегольнуть новым названием города. И впрямь суетливый северный мегаполис с провинциальным налетом на град Святого Петра и тем более на Северную Пальмиру все еще не тянул. Лишь прославленные туристические места да такие маленькие островки буржуазного благополучия, как этот особняк, оставляли надежду на возрождение былого великолепия.

Зато в этом доме все, включая широкую лестницу с полированными перилами, говорило о высоком статусе жильцов. Подъезд панельной многоэтажки, в которой проживала Инна на Юго-Западе Москвы, не выдерживал с этим чопорным парадным никакого сравнения. Неудивительно, что здесь живет сама Пиковая дама — Полина Андреевна Покровская! Она не замедлила явиться, лишь Инна позвонила в дверь.

— Умоляю, не переобувайтесь, должна же домработница хоть за что-то получать деньги! Хотя бы за мытье полов.

Пожилая седовласая дама в легких коричневых брюках и бежевом свитерке протянула навстречу гостье сразу две белых холеных руки. После первых приветствий хозяйка радушно проводила Инну в гостиную.

Облик парадной комнаты сразу ставил гостя на место. Намекал, как далеко ему до хозяйки. Кто она и кто любой сюда входящий. На рояле стояли в изысканных рамках портреты ее покойных мужа и сына, фотографии внука и других, ныне живущих родственников. Старинные фарфоровые безделушки удачно контрастировали с надменными лицами, взиравшими с портретов, и придавали комнате некоторую теплоту и уют. Антикварная мебель была выдержана в классическом стиле: бронзовые канделябры, потемневшие портреты на стенах — в общем, с первого взгляда древняя родословная и дворянские корни хозяйки вызывали во входящем невольный трепет и почтение.

— Это мой двоюродный прадедушка граф Шаховской, — делано-равнодушно вещала хозяйка, успевая краем глаза следить за впечатлением, которое производила на гостью. — А это моя прабабушка графиня Шаховская…

С большого темного холста на Инну сурово уставилась пожилая дама в платье цвета бронзы и с парадной лентой через плечо. Ни кружевной воротник, ни большой веер не придавали ее облику ни малейшей кокетливости, а бархатный взгляд темных глаз проникал прямо в душу. Суровая дамочка типа современной бизнес-леди! Хозяйка какого-нибудь средней руки ООО или ЗАО! Переступит, растопчет и не вздрогнет. Вдалеке на холсте угадывался барский дом и пруд — что-то вроде современного загородного коттеджа с бассейном.

Похоже, хозяйка квартиры не впервой пиарила себя перед гостьей и делала это грамотно и с удовольствием. Однако время — деньги, и выслушивать без аванса семейные легенды и работать бесплатной «жилеткой» Инна не собиралась.

— Полина Андреевна, рада нашему знакомству, — сказала Инна со всем радушием, на которое была способна. — Позвольте передать вам огромный привет от Сергея Бурмистрова, однокашника и близкого друга вашего сына, — произнесла Инна заготовленную фразу как можно громче и приветливее и выжидательно посмотрела на хозяйку. Уф, наконец-то! Можно передохнуть с дороги и сделать паузу. Сейчас она услышит массу дежурных благодарностей и забавную историю про студенческие годы двух закадычных друзей: Никиты Покровского и Сережки Бурмистрова.

Вопреки ожиданию никакой сентиментальной ретроистории не последовало. Воцарилось неловкое молчание. На Инну уставились стальные глаза Марии Стюарт перед восшествием на плаху. Любые шутки в этом милом доме, похоже, были неуместны.

— Сергей был лишь одним из многочисленных дальних знакомых сына, — с неприязнью пробормотала она. — Заурядный мальчик из провинции. Ну, был когда-то с Никитой в общей компании. А потом компания распалась, кажется, девушку не поделили. В последние годы, как вы понимаете, у них вообще не могло быть ничего общего. Слишком разный образ жизни…

«Ну, Серега, ну, погоди, дезинформатор, вернусь в Москву, ты у меня попляшешь, как пескарь на сковородке! — мысленно пообещала Инна. — Все наврал, все перепутал, а теперь я еще и вляпалась в мутную историю», — продолжала бушевать она в душе, а вслух осторожно спросила: