Елена Чалова - Охота на купидона

– А мы не прошли развилку?

– Так вроде не было никакой развилки… Я не помню, – испуганно прошептала Настя.

Она не видела, как Лизавета в темноте нахмурилась и, сжав зубы, мысленно адресовалась к богине: «Врешь, не возьмешь!» Так всегда приговаривал Семен, ее папа, в те редкие моменты, когда играл с дочкой в шахматы или в карты.

Девочки шли и шли, а черный тоннель все тянулся, то изгибаясь, то обнаруживая спуск, то заставляя идти вверх. Они ужасно устали. Настал момент, когда пришлось сесть, достать шоколадку и воду, подкрепиться и отдохнуть. Самым страшным в этом тоннеле была тишина. Все звуки, которые тут существовали, производили только сами девочки. Невольно они начали прислушиваться к своему дыханию, старались двигаться тише, а говорить только шепотом.

– Как ты думаешь, он гонится за нами? – тихонько спросила Настя.

– Нет. – Лиза ответила уверенно, но знать наверняка она не могла, просто хотелось так думать. – Сколько мы идем?

– Сейчас пять утра, – судорожно зевнув, сказала Настя. – Часа три идем… Хорошо бы поспать немножко.

– Нет! Вставай, пошли. – Лизавета поднялась, надела через плечо сумку и помогла Насте вдеть руки в лямки рюкзака.

Лиза заметила, что свет фонариков стал меркнуть. Ругая себя за глупость, она выключила и сунула в карман один из двух фонарей, переложила запасные батарейки из сумки в карман и пошла вперед, освещая дорогу и держа Анастасию за руку. Еще через два часа Настя опустилась на пол и тихонько заплакала.

– Давай поспи, – сурово велела Лиза. – Я посижу.

Она сидела два часа. Выключила было фонарик, но темнота сгустилась так быстро и показалась такой вещественно плотной, что девочке стало не хватать воздуха. Свет пришлось включить. Через два часа Лизавета принялась будить Настю. Та была какая-то заторможенная, и Лиза чуть не силком влила в нее пару глотков воды, надела рюкзак, и они пошли дальше. Никаких ответвлений и развилок в тоннеле не было. Он вел их куда-то, и оставалось идти и надеяться на то, что впереди нет тупика.

Лиза поняла, что ноги ее не держат, когда на часах было десять утра.

– Настька, мне надо посидеть, – сказала она и не узнала собственного голоса, таким хриплым и жалким он стал.

Настя кивнула и тут же опустилась на пол. Лиза видела, что подружка засыпает. Сама она спать не могла, нервное напряжение и злость не отпускали, но вот тело уже не могло справляться с нагрузкой, и еще час Лиза заставила себя сидеть, давая отдых ногам.

Теперь у них остались только один, Настин фонарик и две свежие батарейки. Бросив старые, девочка поднялась. Последнее время они все время шли вверх, и это было еще труднее, чем брести по горизонтальной поверхности. Икры начало сводить судорогой, и она принялась растирать ноги сначала себе, а потом Насте.

И опять они шли, шли и шли по бесконечному тоннелю.

– Если мы выберемся, я нарисую ад, – прошептала Настя. – Там будет много тоннелей и никакого выхода… – Еще через некоторое время она добавила: – Нет, много тоннелей – каждый раз новая надежда. Тоннель будет один, как сейчас.

И вдруг Настя почувствовала перемену.

– Лизка, пахнет… – прошептала она.

– Чем?

– Воздухом…

Ускорить шаг не было сил, и они также брели, но теперь и Лизе показалось, что воздух стал свежее. А потом появился блеклый рассеянный свет, и она тут же выключила фонарик. Впереди замаячил выход. Теперь подружки шли молча, еще десяток шагов, еще… вот небо, и кричит какая-то птица…

Девочки подошли к выходу из пещеры и остановились. Перед ними были горы и долины, плато и ущелья. Все, что угодно, кроме дороги. Выход из тоннеля оказался на середине горы, сразу из-под ног обрывались изъеденные временем и ветром скалы. Спуститься никакой возможности не было.

– Мы здесь умрем, – сказала Настя.

– Все лучше, чем в темноте, – пробормотала Лиза.

Она поворачивалась так и эдак, держа в каждой руке по мобильнику и пытаясь поймать сигнал. Иногда на дисплее появлялись одна или две полоски, свидетельствующие о том, что телефон изо всех сил ищет спутник или станцию, но этого не хватало, чтобы установить соединение.

Лиза сидела на камне, смотрела на горы и думала, что богиня все-таки нашла способ получить свою жертву. Они умрут здесь, их кровь просочится в камни, и богиня получит свое…

– Знаешь, что обидно? – сказала Настя.

– Что?

– Рисовать нечем. Я бы сейчас порисовала.

– Ты ненормальная!

Девочки сидели у выхода из пещеры, смотрели на горы и на небо и молчали. Потом доели печенье, но Лиза не дала сразу выпить всю оставшуюся воду.

– Какой смысл? – спросила Настя.

– Не знаю. Но в кино все так делают. И мы так будем.

Через час, жалобно пискнув, вырубился телефон Анастасии. Солнце неспешно шествовало по небу, и ясно было, что через несколько часов наступит вечер.

И вдруг Лиза подняла голову.

– Настька, слушай…

– Что?

Откуда-то приближался гул, и девочки невольно подались назад в тоннель.

– Вдруг это обвал? – пробормотала Анастасия. Но в следующий миг из-за горы вывернулся вертолет, его тускло-желтые бока мягко отблескивали на солнце.

Конечно, они бросились к выходу, подползли к самому краю тоннеля и махали руками, больше всего на свете боясь, что их не заметят. Но пилот увидел их, он завис перед скалой, и какие-то люди помахали из окошка в ответ. А потом машина поднялась выше и пропала из вида.

– Он улетел. – Настя без сил опустилась на камень. – Лизка, почему они нас бросили?

– База, база, я «Ромашка», девочек обнаружил, – раздался в динамике хриплый голос. Вообще-то говорил пилот нормально, и ларингита у него не было, но шум и помехи сильно искажали звук.

– Где? «Ромашка», где они? – тут же вскинулась диспетчер Мария.

– В…

– Где?! «Ромашка», ты рехнулся? У меня тут их родители, ты чего ругаешься?

– База, если б ты видела, куда они залезли, ты бы не так ругалась, – прохрипело радио.

– Они живы? – наклонившись к микрофону, спросил Семен.

Утром обоих отцов забрали с территории лагеря молчаливые и неприветливые военные и привезли на военную базу под Севастополем. Семен и Марк несколько часов провели в жарком нутре громоздкой машины со средствами спецсвязи, которая служила диспетчерским пунктом для координации действий поисковых вертолетов. Родители выкурили бесчисленное количество сигарет и постарели на пару лет, прислушиваясь к разговорам диспетчеров с поисковиками.

– Живы, – донеслось из приемника. – База, выполняю маневр, до связи.

– Мы все должны молиться на эту женщину, – говорила Циля, поправляя Лизину подушку. – Если бы не она, вас, дур таких, никто и никогда бы не нашел.