Анна и Сергей Литвиновы - Мадонна без младенца

Девочка подошла к двери, грохнула в нее ногой, истошно выкрикнула:

– Рома!!! Мне плохо!!!

Парень послушно явился. Настя бросилась к нему, схватила за руку, простонала:

– Помоги… Я задыхаюсь! А-аа! Спасите! Дышать вообще нечем!!!

Мыло оказалось едкое, слезы льются рекой.

Ромчик чертыхнулся, бросился прочь. Дверь за собой захлопнул. «Тете Вере побежал звонить. Спрашивать, что делать», – поняла Настя.

Тюремщик вернулся через пару минут, схватил ее за руку, потянул за собой. Протащил по этажу и впихнул в новую камеру. Та оказалась куда просторнее, и окно, ура, открыто!

Первым делом, как Ромка вышел, Настя подбежала к нему. Но выходило окошко, увы, не на улицу, как в предыдущей комнате, а на глухую стену соседнего дома. Причем, похоже, не жилого – участок, по крайней мере, весь заросший. Тут кричи не кричи – вряд ли кто услышит.

Раскусили, видно, враги ее замысел.

Настя поникла. Опустилась на кровать, осмотрелась. Если предыдущая комнатуха тянула на каморку для Золушки, то сейчас ее поселили в королевскую спальню. Кровать широченная, портьеры бархатные, даже есть всякие излишества – на столе хрустальная ваза (без цветов), на туалетном столике – свеча в изящном подсвечнике.

«Обрушить вазу на Ромину голову, когда тот еду принесет? – задумалась Настя. – Или лучше его хитростью брать? Может, еще на что-нибудь аллергию выдумать?»

Она чувствовала: Верин помощник, хоть и старается выглядеть суровым и говорить грубо, сам, кажется, боится. И Настя понимала, почему: похищать человека занятие не для хлюпиков с крашеными глазами! Может, припугнуть его? И пообещать, что она не будет никому жаловаться, если он ее отпустит? Но кто знает, чего Ромчик боится больше – что участвует в похищении или гнева начальницы.

Или попробовать, как она однажды видела в кино, сделать из простыней канат и спуститься по нему вниз?

Постельное белье в комнате есть. Но только Настя еще раз взглянула в окно и поняла: не сможет она. Слишком страшно.

Что же можно придумать еще?

Девочка растерянно обвела взглядом свою тюрьму. И обратила внимание, что возле окошка под потолком имеется что-то вроде небольшой коробочки. Она видела такие, когда вместе с родителями отдыхала в Египте. Папа объяснил ей, что устройство называется датчик дыма: «У нас отель для некурящих, и если кто-то начнет дымить, на рецепшн сразу сигнал тревоги сработает».

А тут, интересно, где сработает сигнал? Если где-нибудь на первом этаже – значит, не повезло. Но вдруг дымовая сигнализация выведена на пульт охраны, и к ней на помощь сразу целая пожарная команда примчится?

В любом случае лучше попробовать, чем смирно сидеть взаперти.

Настя схватила подсвечник. Очень долго искала спички или зажигалку и почти уже отчаялась. Но все же отыскала спичечный коробок в дальнем уголке шкафа, рядом со щеткой для обуви.

Зажигала спичку впервые – мама их трогать запрещала категорически. Но ничего. С третьей попытки справилась.

Подтащила к окну кресло. Взгромоздила его на подоконник. Конструкция шаткая, но что делать – иначе до датчика ей не дотянуться.

Взяла подсвечник с горящей свечой и осторожно полезла вверх.

Доктор Милена просто из себя выпрыгивала – настолько ей хотелось узнать, почему пациентка безропотно согласилась на Верины условия, но Аля лишь упрямо повторяла:

– Вера заказчица. Хочет ребенка прямо сейчас – дело хозяйское. Мне же легче будет.

– А как вы договорились по поводу вашего гонорара? – Милена решила зайти с другой карты.

– Гонорара? – растерянно переспросила Аля. – Я не знаю…

Она, вся переполненная беспокойством за Настеньку, о деньгах, что должна была ей выплатить Вера, даже не думала. И подруге вопросов не задавала.

– Что ж ты за шляпа такая, – неодобрительно укорила Милена. И пообещала: – Я с твоей заказчицей сама поговорю, чтобы она покуда передала деньги мне. А ты их получишь, как только ей свидетельство рождения на ребенка в загсе выдадут.

– Вера что-то там про штрафы говорила, – вспомнила Аля. – За то, что я исчезла и на плановое УЗИ не пришла.

– Не соглашайся, – посоветовала врач. – Скажи ей, что это она должна заплатить: за то, что причиняет тебе неудобства, настаивает на преждевременных родах. Пойми: пока ты не подписала согласия на то, что матерью ребенка будет записана Вера, он твой! Можешь требовать, что захочешь!

– Не буду я у нее ничего требовать, – брезгливо поморщилась Аля.

– Ладно, – вздохнула доктор. – Я сама за всем прослежу.

Но Аллу сейчас деньги не волновали ни капли. Только бы с дочкой – старшей, любимой, генетически родной! – все оказалось в порядке!

Хотя подоконник в доме был высоким и кресло тоже снабжено длинными ножками, до датчика все равно дотянуться не получалось. Но – если тот реагирует на дым – он ведь по-любому сработает? Не нужно никакой баррикады строить.

Встала на цыпочки, помахала горящей – и отлично дымящей! – свечой почти под коробочкой.

Тишина.

И только тут ее осенило: да если бы в доме действительно были имелись датчики дыма – разве стояла бы в комнате свеча, валялись бы спички?!

«Фу, какая я глупая, – расстроилась Настя. – Эта коробочка, наверно, на воров реагирует. На движение в комнате. А сейчас она просто отключена».

Зря только придумывала целый план, нагромождала баррикаду на подоконнике.

Снова стало грустно, безнадежно, страшно. Настя смотрела на огонек свечи и вспоминала мамины глаза – теплые, любящие. Когда и чем закончится ее заточение? Каково сейчас маме? И вообще, суждено ли ей маму увидеть?

Настя всхлипнула. Слеза упала точно на пламя, воск зашипел, но фитиль не потух. Впрочем, свечка уже совсем стала крошечная, скоро сама погаснет.

И вдруг до девочки дошло. Что, если проклятая коробочка – датчик не дыма, но пожара?! Тетя Вера ведь вчера упоминала, что в доме есть сигнализация. Вот будет здорово, если электроника – пусть не на дым, а хотя бы на огонь реагирует.

«Значит, все ж не зря я баррикаду строила!» – похвалила себя Настя.

Снова схватила свечу и быстро, пока та не погасла, полезла на подоконник.

Аля смогла уснуть только к четырем. А проснулась в семь утра от безотчетной тревоги. Холодный, липкий страх обволакивал ее всю с ног до головы.

Малышка в животе тоже тревожилась, выставляла то ручку, то ножку. Алла ласково погладила девочку, прошептала: «Не бойся, милая! Я с тобой… пока!»

Нерожденное дитя тут же успокоилось. Но беспокойство не отступало, наоборот, накатило еще сильнее.

«Нужно немедленно у Верки потребовать: пусть везет сюда Настю! – пронеслось в голове. – А пока дочку не увижу, никаких кесаревых!»

В сложившейся ситуации было не до приличий – Аля схватила телефон. Набрала Верин номер: аппарат абонента выключен. Ничего, позвоним домой. Один гудок, пятый, девятый… На одиннадцатом ответил заспанный женский голос. Аля попросила Веру Аркадьевну.