Никита Ветров - КаZантип

Колоритная компания из одиннадцати человек, в числе которых были и три девушки с повязанными на голове кожаными банданами, вольготно расположилась в облюбованной ими еще пару лет назад придорожной пивной «У Стаса». Табун разнообразных байков, от древних моделей «Явы» и «макак» до самопальных моделей с неестественно длинными вилками, пижонски выгнутыми рулями и вычурными колясками, стоял на приколе рядом с небольшой живописной речушкой. Компания собиралась здесь едва ли не каждый день, посчитав заведение «У Стаса» идеальным местом для байкерских тусовок. Да и пиво тут было путевое. Ничем не хуже того, которым торговали в центральном супермаркете Серпухова, а, может, даже и лучше.

Негласный вожак «стаи» по кличке Крученый, известный также в миру как Иннокентий Сибагатурин, зверовидный мужик лет тридцати пяти, криво усмехнулся в ответ на выданный молодым товарищем монолог. Помимо традиционной кожанки и прочих элементов экипировки, о которых и зашла речь в неторопливой беседе, сопровождаемой распитием пива и покуриванием «травки», забитой в штакетины «Беломора», на Крученом красовалась немецкая каска времен Второй мировой войны с нарисованными на ней инфернальными символами и поднятые на лоб очки-консервы. Выбранный Сибагатуриным имидж завершала густая косматая борода ярко-рыжего цвета, которую он время от времени теребил желтыми от никотина пальцами, извлекая изо рта косяк со шмалью.

– Ну, это, как говорится, кому че надо, – нравоучительно изрек он, глубоко затягиваясь дымом. – На мой взгляд, экипировка существует прежде всего для удобства и в какой-то степени для безопасности. Если ты ездишь так, словно «завтра» не должно наступить, оно не наступит. Врубаетесь, пацаны? И потом есть же определенные правила… Устоявшиеся традиции, наконец. Байкер – это призвание. Стиль жизни. Отступиться от него – значит отступиться от самого себя.

– Да, лучше вспотеть, чем голой жопой полировать асфальт, – подал голос сидящий рядом с Крученым Варфоломей. Одной рукой он сжимал наполовину опустошенную баночку пива, а другой беззастенчиво лапал за задницу примостившуюся у него прямо на коленях деваху с выбивающимися из-под банданы каштановыми прядями волос. – По моим наблюдениям, люди обсуждают эту тему либо до первого падения, либо пока своими глазами не увидят последствия падения в маечке на асфальт.

– Это точно, – живо поддержала его девушка. – Кто не пробовал, тот не поймет.

Она, не спрашивая разрешения, взяла из рук Варфоломея банку пива, сделала небольшой глоток и вернула тару своему кавалеру. Нырнула пальцами в боковой карман косухи и выудила из него сигарету. Пристроила во рту.

– Че за ботву ты куришь, Малая? – Крупная голова Крученого с косматой рыжей бородой развернулась в сторону девушки. Он оценивающе смерил ее взглядом и саркастически поцокал языком. – Мы же на отдыхе. Расслабься. Забить тебе косячок?

Колебания Малой, окрещенной так в силу своего еще юного возраста и невысокого роста, были недолгими. У нее не было пока столь откровенного пристрастия к «травке», как у многих из присутствующих на тусовке, но авторитет Крученого сделал свое дело. Молодежь не только прислушивалась к его словам, но и стремилась подражать легендарному в Серпухове байкеру практически во всем. Немаловажную роль играло еще и то обстоятельство, что каждый хотел быть к Крученому ближе, греться в лучах его авторитета, владеть его вниманием…

– Забей, – охотно согласилась девушка, пряча свою сигарету обратно в карман.

Крученый достал портсигар, раскрыл его и извлек одну беломорину. Протянул сидящему напротив соратнику с безобразным родимым пятном в пол-лица.

– Оформи-ка косячок, Балык, – напутствовал он товарища.

В этот момент Крученый заметил на трассе движущийся в их направлении мотоцикл. Легкая спортивная «Хонда» темно-бордового цвета с белыми полосами по бокам стремительно неслась над дорогой с такой скоростью, что невольно складывалось впечатление, будто байк вовсе не касается колесами асфальта, а летит над землей на низком бреющем полете. Крученый вынул изо рта сигарету с «травкой» и прищурился, предохраняя зрачки от прямых лучей солнца. Губы его растянулись в некоем подобии улыбки. Даже на таком расстоянии он без труда узнал того, кто к ним пожаловал. Все остальные члены мото-банды, за исключением Балыка, занятого порученным ему действом, тоже повернули головы в направлении летящего как на крыльях байкера.

«Хонда» свернула с основной трассы и прямиком направилась к придорожной пивной. Скорость байка упала, а в метре от занимаемых компанией столиков остановилась совсем.

– Хай! – Девушка сняла с головы шлем и повесила его на руль.

Ей было не больше двадцати двух лет, а яркая, не лишенная привлекательности внешность говорила сама за себя. Стройное, как кипарис, тело с округлыми формами утянуто в облегающее кожаное одеяние, состоящее из куртки с клепками и короткой, с трудом прикрывающей упругие аппетитные бедра юбки. Темные волосы с вызывающей челкой коротко стрижены, большие карие глаза под тонкими дугами бровей, чувственные губы и подбородок с ямочкой. Словом, девушка была не столько красивой, сколько броской.

– Какие люди! – Крученый приветственно отсалютовал ей банкой пива и тут же приложился губами к жестяному краешку. – Гюрза! Что-то давненько тебя не было видно. Я начал беспокоиться. И ревновать…

– Ревность тебе не идет, Крученый. – Движения Гюрзы были резкими и уверенными. Направляясь к столику вожака, она на ходу достала из кармана пачку сигарет, подцепила пальцами одну штуку и вставила в рот. Щелкнула зажигалкой. – Впрочем, так же, как и все прочие проявления чувств.

Крученый заржал.

– Я скучал по твоему острому язычку.

Здоровенный широкоплечий детина в черной бандане с изображенным на ней черепом и с серьгой в левом ухе плотоядно облизнулся и, когда Гюрза продефилировала мимо него, соблазнительно покачивая ягодицами, легонько хлопнул ее ладонью по туго затянутому в юбку заду. Шлепок получился достаточно звонким. Гюрза резко обернулась. Байкер ощерил зубы в улыбке. Может, его действия и были проявлением дружеского расположения, но Гюрза восприняла их совершенно иначе. Пальцы правой руки сжались в кулак, она немного оттянула локоть назад, а затем резко, как пружину, выбросила руку вперед. Кулак впечатался точно в нос нахалу. Хрустнула кость, и верзила опрокинулся навзничь вместе с пенькообразным табуретом. На этот раз смехом разразился не только Крученый, но и все остальные байкеры. Девушки одобрительно захлопали в ладоши. Поверженный байкер корчился на земле, прижимая обе руки к разбитому носу. Струйки крови стекали по его массивному квадратному подбородку. Без всяких эмоций Гюрза потерла костяшки собственных пальцев, равнодушно пожала плечами и продолжила прерванное шествие. Именно за это – за решительность, резкость и беспошадность – она и получила свою кличку.