Джорджетт Хейер - Дитя дьявола

Давенант улыбнулся.

— Не сомневаюсь, что так все и будет, — поддержал он. — Мне иногда кажется, что герцогиня Эйвон в глубине души так и осталась пажом Леоном.

— Хью, я вас умоляю, осторожней! Никогда не знаешь, кто тебя подслушивает. Что касается Эйвона, я и в самом деле убеждена, что его не волнует судьба Доминика.

— Ничего удивительного, — усмехнулся Хью, — Доминик выдался весь в своего отца.

Леди Фанни сердито захлопнула веер.

— Если вы собираетесь сказать что-то порочащее моего бедного брата, Хью, то предупреждаю, я вас не стану слушать. У меня нет сомнений, что со времени женитьбы на Леони герцог Эйвон — просто образец совершенства. Я знаю, порой Джастин бывает невыносимым. В свое время никто не вызывал большего раздражения в свете, чем он. Впрочем, нет, я забыла про Руперта, который, кстати, поощряет скверные наклонности Доминика. Клянусь своей безупречной репутацией, Эйвон никогда не был таким… да-да, Хью! — таким дьяволом, как Видал. Недаром мальчика прозвали «дьявольским отродьем»! И не твердите мне, будто всему виной проклятая наследственность. Я вам на это отвечу, сэр, что сегодня вы просто несносны!

— Видал еще очень молод, милая моя леди Фанни, — возразил Хью, по-прежнему не сводя глаз с маркиза.

— Тем более! — решительно объявила ее светлость. — О, вот и вы, дорогая леди Доулиш. А я-то весь вечер гадаю, встречу ли вас сегодня! По-моему, мы с вами не виделись целую вечность… Отвратительная особа! Можете, дорогой Хью, говорить, что хотите, но младшая Доулиш косит! Так на чем я остановилась? Ах, да, конечно, на Видале! Маркиз молод? Ну да, Хью, по-вашему, молодость — оправдание. Сын Холландов, этот несносный Чарльз Фокс, также доставляет родителям немало беспокойства, но я никогда не слышала, чтобы он совершил что-нибудь поистине чудовищное. Ну да, время от времени Чарльз проигрывает целые состояния, что есть, то есть, но и только. Но Видал — это ведь совсем другое дело. Мальчишка возмутительно ведет себя с того самого дня, как покинул Итон, и у меня нет никаких сомнений, что в детстве он поступал точно так же. Я имею в виду не только дуэли… Хью, вы знаете, что Видала считают одним из лучших стрелков? Мой Джон утверждает, будто в клубах никому в голову не придет заключить пари, что «чертов сын» не сможет попасть в очко игральной карты со ста шагов. Однажды Видал продемонстрировал свой коронный фокус у Уайта, поднялся невероятный скандал, поскольку мальчик, разумеется, был пьян. Так что можете себе представить, Хью, в какую ярость пришли старый Куинсберри и добрейший мистер Уолпол! Ах, как жаль, что я пропустила такое захватывающее зрелище!

— А я там был и все видел, — усмехнулся Хью. — Глупая мальчишеская выходка, только и всего.

— Я бы не назвала убийство молодого Эфоллиота мальчишеской выходкой. Ну и шум тогда поднялся! Но суть не только в дуэлях. Видал играет по-крупному — впрочем, как и все мы, а он как-никак урожденный Аластер — и слишком много пьет. Насколько мне известно, Эйвона никто и никогда не видел пьяным. И более того, — Леди Фанни замолчала и устало взмахнула веером. — Всякие там танцовщицы, — мрачно довершила она свою обличительную речь.

Давенант улыбнулся.

— Что ж, милая леди Фанни, я сожалею об этом не меньше, но, полагаю, вы не станете утверждать, что никто никогда не видел Эйвона…

Но договорить ему не удалось.

— Я очень люблю Джастина, — с нетерпеливым жестом перебила его леди Фанни, — но никогда не делала вид, что во всем одобряю его поведение. И тем не менее, несмотря на свои многочисленные недостатки, мой брат всегда соблюдал bon ton [4] хороший тон (фр.). . Чего нельзя сказать о Видале. Будь он моим сыном, я ни за что не позволила бы ему жить отдельно от меня… Мой дорогой Джон упорно не желает покидать отчий дом.

Хью поклонился.

— Вам повезло с сыном, Фанни.

Она вздохнула.

— Джон и в самом деле похож на своего покойного отца.

Хью ничего не ответил, лишь еще раз почтительно поклонился. Он отлично сознавал: чрезмерная уравновешенность сына вызывала у леди Фанни огромное разочарование.

— Не сомневаюсь, — воинственно заметила ее светлость, — узнай я, что мой сын устраивает всякие… оргии в компании с лондонскими распутниками, я бы сгорела со стыда.

Мистер Давенант нахмурился.

— Оргии, Фанни?

— Оргии, Хью! И не спрашивайте больше ни о чем.

Давенант знал немало историй о похождениях Видала и его приятелей. Именно потому, принимая во внимание характер похождений, был крайне удивлен, что они стали известны леди Фанни. Видя выражение оскорбленной добродетели на лице почтенной дамы, Хью сделал вывод, что ее светлость прослышала про нечто совершенно непристойное. Уж не сам ли Джон Марлинг рассказал ей об этом? Хью подумал, что, несмотря на шокирующие выходки маркиза Видала, никто не завидовал ему больше, чем его непогрешимый кузен.

В этот момент к ним приблизился добродетельный мистер Джон Марлинг. Это был коренастый молодой человек приятной наружности, облаченный в опрятнейший бархатный камзол сдержанных темных тонов. Джону Марлингу шел тридцатый год, но благодаря безукоризненному поведению и уравновешенным манерам он выглядел значительно старше своих лет. Мистер Марлинг отвесил Хью Давенанту поклон и заботливо поинтересовался его здоровьем. Но леди Фанни нетерпеливо перебила сына.

— Джон, где твоя сестра? Меня тревожит, что здесь присутствует молодой Комин. Ты же не позволил ей уединиться с ним?

— Нет, — ответил мистер Марлинг. — Джулиана беседует с Видалом.

— О! — Лицо ее светлости приняло загадочное выражение. — Что ж, не сомневаюсь, они рады видеть друг друга.

— Не знаю, — честно признался мистер Марлинг. — Джулиана воскликнула: «Милый Доминик, и ты здесь?» или что-то в этом роде, а Видал буркнул: «О Господи! Неужели я попал на семейное сборище?»

— Он всегда иронизирует, — успокоила сына леди Фанни. Она повернулась к Давенанту. — Знаете, Хью, Видал ужасно любит Джулиану.

Давенант впервые слышал об этом интересном обстоятельстве, но он прекрасно понимал, к чему стремится леди Фанни. Каким бы скверным характером ни обладал маркиз Видал, на ярмарке женихов он все равно оставался самой ценной добычей. И уже многие годы ее светлость лелеяла надежды, искренне полагая, что о них никто не знает.

Джон, судя по всему, был готов оспорить утверждение родительницы.

— С моей точки зрения, Видалу глубоко наплевать на Джулиану, — сказал он. — А что касается самой Джулианы, я испытываю большие опасения, что она всерьез увлечена Фредериком Комином.

— Прекрати дразнить меня, Джон! — возмутилась ее светлость. — Ты прекрасно знаешь, что Джулиана еще ребенок. Я уверена, мысли о браке, о любви и прочих глупостях пока не посещают ее хорошенькую головку. А если даже и так, то это детское увлечение не представляет большой угрозы. Неделя в Париже — и она навсегда забудет о существовании этого жалкого сопляка.