Карен Робардс - Полночный час

Тони некоторое время смотрел на нее в задумчивости, как бы не зная, что ей ответить. Потом вновь скрестил руки на груди и нахмурился. Он начал свою речь размеренно, выделяя каждую фразу, будто говорил с кем-то, кого считал слегка туповатым:

– Ваша честь, подумайте хорошенько, о чем вы просите. Сейчас нет никаких свидетельств того, что кто-то в Хеброне и вообще в городе связывает вашу дочь с нашим расследованием. Все угрозы ей с этой стороны есть лишь плод вашего чересчур живого воображения, а ваши домыслы построены на совпадениях различных, достаточно пустяковых обстоятельств. Если же мы снабдим ее полицейским эскортом, то добьемся как раз того, чего вы не хотите. На нее сразу же падет подозрение, что она связана с полицией. Разрешите мне вам напомнить, что она нашим информатором не является, и таково было ваше желание, к которому я прислушался. Если вы хотите от меня совета, то лучше бы к ней не привлекать внимания подобным образом.

Грейс несколько сникла, признавая правоту его слов. Она еще недавно рассуждала точно так же, но страх за дочь пересилил доводы рассудка. Не переборщила ли она? Такой вопрос Грейс задала сейчас самой себе от отчаяния. Не следовало ли ей – хотя, наверное, это было бы труднее всего на свете – просто спокойно ждать, как пойдет дело дальше, и надеяться, что оно дальше никуда не пойдет.

Тем временем Марино вздохнул и продолжил:

– Если вас это успокоит, я позабочусь о том, чтобы кто-то проследил за вашей дочерью на обратном пути из школы. Я сделаю так, что патрули будут периодически проезжать мимо вашего дома сегодня вечером и в течение ночи. И особенно позабочусь о том, чтобы предпринятые меры не бросались в глаза. У вас имеется мой номер телефона и телефоны полиции. Вы и Джессика можете позвонить в любой момент, если почувствуете какую-то опасность. Но я не Думаю, что какая-либо опасность реально существует. Если, заметьте, я говорю «если», наше расследование каким-то образом подвергло риску вашу дочь, то можете вздохнуть с облегчением, потому что оно закончилось. За-кон-чи-лось! Это до вас дошло?

Какое-то время они молча смотрели друг на друга В его взгляде читалось все – и раздражение, и насмешка над самим собой, и сочувствие к ней. У Грейс возникло ощущение, что она могла поверить в то, что он сказал, а главное – довериться ему лично, несмотря на поток обидных слов, который она выплеснула на него. Может быть, он был прав, а ее разыгравшийся материнский инстинкт на этот раз подвел ее.

Она всегда страдала излишней подозрительностью, когда дело касалось Джессики, манией везде и всюду усматривать какие-то опасности.

– Хорошо, – согласилась она. – Пусть будет так. Линда – вы помните Линду? – забирает Джессику из школы. Она водит светло-коричневый «Форд». Пусть кто-то проследит, чтобы они добрались до дому благополучно. Ну и кто-то пусть несколько раз проследует мимо нас сегодня и ночью.

– Я сделаю это сам, – пообещал Марино. Его лицо просветлело, и это означало, что он обрадовался заключенному перемирию. – Не беспокойтесь.

В дверь постучали. Прежде чем Грейс успела откликнуться, дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель без спросу просунулась голова. Пятидесятилетний, но уже совершенно поседевший Оуэн Джонсон, излучающий добродушие, был ее коллегой по судебным делам, касающимся семьи и несовершеннолетних. На каждый четвертый четверг ежемесячно у них с Грейс и еще тремя коллегами-судьями была договоренность встречаться.

– Вы не собираетесь на ленч, Грейс? – спросил он, с любопытством разглядывая ее собеседника. Впрочем, решив, что он бесцеремонно вторгся в чужой разговор, Оуэн подался назад и начал прикрывать за собой дверь.

– Я присоединюсь к вам через минуту, – сказала Грейс, постаравшись изобразить на лице улыбку. Дверь за Оуэном затворилась.

Когда Грейс вновь повернулась к Марино, она заметила, что выражение его лица как-то странно изменилось.

– Я позабочусь обо всем, ваша честь, – произнес он твердо и так же решительно покинул комнату.

Грейс была озадачена его поведением и пребывала в раздумье несколько секунд, пока вкрадчивый стук в дверь не напомнил ей, что коллеги ждут ее. Поспешно освободившись от мантии, она отправилась с ними на ленч.

А по дороге Грейс запрещала себе вспоминать, какой приятный трепет она ощущала, когда Тони Марино сжимал ее руку в своей.

Так получилось, что весь этот день и последующий обошлись без событий. Когда Грейс с пристрастием, но, как она надеялась, с тонким подходом допросила Джессику о том, что произошло в колледже, дочь сообщила, что никто из ее друзей не был арестован и ни у кого в шкафчиках не обнаружили наркотиков. Те ребята, которых загребли, и тот мальчик, которого подстрелили, были из старших групп, и она с ними не зналась.

Джессика радовалась, что большинство приятелей вновь начали с ней разговаривать, хотя некоторые – например, Алисон – по-прежнему воротили нос. Грейс с облегчением подумала, что Марино оказался прав. Раз дело о наркотиках в Хеброне закрылось, то, вероятно, Джессике уже больше ничего не угрожает. Прийти к такому заключению было для Грейс величайшей радостью.

Отбор в школьную баскетбольную команду был назначен на утро в субботу. Грейс привезла Джессику в спортивный зал ровно к восьми и осталась понаблюдать, нервно покусывая костяшки пальцев, когда напряжение на площадке достигало предела. «Хебронские пташки» были лучшей девичьей командой в колледже, и за попадание в основной состав шло жесточайшее соперничество. Как первокурснице, Джессике не светило участие в университетской сборной, но она всем сердцем желала преодолеть несправедливый, по ее мнению, барьер.

– Джессика молодец, – ободряюще произнесла Энн Милтхоллен, когда девочка издалека забросила мяч в корзину и сравняла счет.

Энн занимала место рядом с Грейс на трибуне, которую отвели родителям конкурсанток. Дочка Энн, Эмили, была подругой Джессики и сегодня тоже старалась вовсю на площадке.

– Спасибо. Эмили тоже хороша, – откликнулась Грейс.

Эмили отлично протаранивала защиту соперниц. Впрочем, она была высока ростом и крепко сложена. Вступать с ней в единоборство побаивались.

– Эмили так волновалась утром. А как Джессика?

– Джессика нет, а вот я волновалась, – призналась Грейс.

– Ой, смотрите! – воскликнула Энн.

Грейс нашла взглядом свою дочь в самой гуще схватки. Джессике удался прорыв, она выскочила на свободное пространство, но перед самым броском у нее из рук выхватила мяч Тиффани Драйвер. Причем явно с нарушением правил. Никаких свистков от судьи не последовало. Выражение лица Джессики, когда она погналась за обидчицей обратно к своей корзине, чтобы встать на защиту, заставило Грейс исполниться гордости за дочь и одновременно переживать с ней ее обиду.