Юлия Шилова - Идущая по трупам, или Я нужна вам именно такая!

— Ори потише, а то придется тебе пасть скотчем заклеить, — засмеялся Касьян и кинул мне полотенце.

Я вытерлась и встала с земли. К этому моменту я уже ничего не чувствовала, наверное, я была, как зомби. У меня не было никаких эмоций. Наклонившись над вторым пакетом, я начала его резать. Резала с закрытыми глазами, так было легче, по крайней мере не надо смотреть на все это. Когда я открыла глаза, по моему телу пробежала судорога. Передо мной лежал мой супруг. Первое, что меня поразило, это то, что у него были открыты глаза, вернее, одного глаза не было, на этом месте темнело кровавое месиво. Другой глаз смотрел прямо на меня, но зрачок был безжизненный. Лицо сильно изуродовано, но я бы узнала его при любом раскладе. Рот открыт, оттуда торчит безжизненный язык. На теле, вернее, даже в теле, копошились огромные клубки червей. Это трупные черви, я про них где-то читала. Нужно обязательно помыть руки и желательно продезинфицировать. Боже мой, с этим человеком я жила, спала, ела, ходила по ресторанам, а теперь он лежит предо мной в таком виде. У меня жутко закружилась голова, в глазах потемнело, рвать было нечем. Я села рядом с трупом, закрыла глаза и громко зарыдала.

— А теперь докажи нам, что это твой муж.

— На правой кисти руки у него должна быть наколка — «Юра. 1968».

— Покажи мне ее.

— У него руки связаны.

— Развяжи.

— Там везде трупные черви, я боюсь.

— Ничего страшного, потом зайдем в сторожку к Кирилычу и помоем руки.

Я взяла ножницы и перерезала веревку, которой были связаны руки. Затем взяла полотенце и дотронулась им до правого запястья. На нем было выколото — «Юра. 1968».

Касьян подошел поближе и внимательно посмотрел.

— На животе остался огромный шрам от аппендицита. Он длиной во весь живот, — тихо проговорила я. — Хоть ему и брюхо вспороли, но все равно его отчетливо видно. Его даже в газете отметили как особые приметы. Еще зубы. Справа вверху две золотые коронки подряд…

— Хватит, — перебил меня Касьян. — Больше можешь не стараться. Это Юрка. Мой подкрышный коммерсант Юрка. Кличка — Рыбник. Работал по рыбе. Теперь я хочу знать, кому он помешал?

— Мне.

— Почему?

— Я ненавидела его с той самой минуты, как вышла за него замуж.

— Он тебе что-нибудь говорил про деньги?

— Нет. Я даже в офисе у него никогда не была. Он вообще не посвящал меня в свои дела.

— Во Владивосток зачем ездила?

— Твои люди ведь мне кислород перекрыли, а там у меня друг. Хотела отсидеться.

— Ты с ним трахалась?

— С кем?

— С другом твоим ситцевым.

— Нет, конечно. В меня же две пули попали, о чем ты говоришь. Какой, к черту, секс. Я там по больницам лежала.

— Да уж, ты такая заводная, можешь и мертвая трахаться. А теперь расскажи мне подробно, что приключилось с моими людьми во Владивостоке. Они до сих пор не вернулись, и от них нет вестей.

— Сколько ты человек посылал?

— Троих.

— Один погиб в аварии. Второй получил тяжелое увечье, а судьба третьего мне неизвестна.

— Пацаны, давайте делайте обратно, как было. Трупы в могилу и все по своим местам, — распорядился Касьян и повернулся ко мне: — Пока ребята будут копать, ты, дорогуша, расскажешь мне всю свою владивостокскую эпопею. Я хочу знать в подробностях, что случилось с моими людьми.

Мне ничего не оставалось делать, как рассказать Касьяну о том, как погиб тот молодой мальчишка в такси, что мне пришлось сотворить с Комаром и про стрельбу у тысячекоечной больницы. Услышав про Комара, Касьян громко заржал и долго не мог остановиться. Когда могила опять встала на место, мы отправились в сторожку к Кириллычу мыть руки. Он сидел с другом, приговаривая второй пузырь какой-то дешевой муры.

— Ну что, ребята, нашли то, что искали?

— Нашли, Кириллыч, не переживай, — ответил Касьян.

— Но вы там хоть все по уму сделали?

— Как всегда.

— Понятненько, — улыбнулся Кириллыч своей противной улыбкой и налил себе стопочку.

— А ты, я смотрю, гуляешь, — сказал Касьян.

— Гуляю, а чего ж не гулять, твои пацаны меня сегодня подогрели.

— На, держи еще. — Касьян протянул ему сторублевую бумажку.

Кириллыч взял и отвесил низкий поклон.

— А того паренька, которого в тот раз твои ребята привезли, я знаешь куда закопал?

— Куда?

— Да к бабке одной. Она в двенадцатом году откинулась. Могила брошенная, никем не ухоженная. Я ей туда квартиранта и подсунул, там его в жизнь никто не найдет. Так что потеснил бабулю, прости мою душу грешную.

— Молодец. Ладно, нам пора. Смотри, сильно не напивайся.

— Да бог с тобой, скажешь тоже. Я всегда в норме, ты ж меня знаешь.

Я тщательно вымыла руки и лицо. Когда подошла к машине, надела пиджак, юбка была безнадежно порвана. Перчатки и шляпку я бросила в сумку, собранную для поездки в Ванкувер. Состояние было скверное. На душе гадко и омерзительно. Ничего не хотелось — ни Канады, ни Москвы, не хотелось просто жить.

— Садись в машину, — сказал Касьян.

— Да нет, я такси поймаю. — Я старалась держать себя в руках.

— Не понял.

— А что тут непонятного? Я сделала все, что ты просил. Ты убедился, что мой муж мертв. Я, так сказать, себя реабилитировала. Теперь могу ехать домой.

— И что дальше?

— Завтра возьму новый билет на Ванкувер и поеду работать.

— И все?!

— А что еще? Ну, если хочешь, можешь меня убить, может, тебе станет легче. Мне уже все равно. Ну а если ты оставляешь мне жизнь, то дай мне распоряжаться ею так, как я посчитаю нужным.

— Тогда мне проще тебя убить.

— Убивай, только не мучай, сил моих больше нет. Жить совсем не хочется.

— Захочется. Нет, странное дело, из-за нее нечаянно Малыша грохнули, столько моих пацанов полегло, а она теперь свалить хочет, шибко умная, я смотрю. А ну-ка быстро в машину, я с тобой поговорить хочу.

— А куда мы поедем?

— Куда повезу, туда и поедем. Мне решать, поедешь ты в Канаду или нет.

Касьян толкнул меня на заднее сиденье и устроился рядом. У меня даже не возникало желания думать о том, что меня ждет впереди. Полнейшее безразличие и апатия. Ехали вроде бы недолго, но приехали в какую-то глухомань.

— Выйди из машины, — зло буркнул Касьян.

Я вышла и огляделась. Передо мной был старый частный дом, заросший высокой травой. Кругом ни души. Куда меня привезли, одному богу известно. Вместе со мной из машины вывалился здоровый амбал, сумасшедших размеров и параметров.

— Андрюха, посади ее под замок и жди меня. Хоть пальцем тронешь, убью.

— Да ладно тебе, Касьян, сто лет она мне сдалась.

— Не знаю, сто лет или двести, но я тебя предупредил.

— Дай мне мою сумку, — обратилась я к Касьяну.

— Нет, милая, твоя сумка, паспорт, деньги и вещи останутся у меня. Это будет гарантия того, что ты меня дождешься в этом сарае.