Юлия Шилова - С пляжа к алтарю, или Танго курортной страсти

— Я в милиции про изнасилование говорить не буду, — заявила я.

— Почему?

— Потому что мне стыдно.

— А чего стыдиться-то? Тебе просто не повезло, что ты попала в подобную ситуацию. Ведь это могло произойти с любой девушкой, оказавшейся на твоем месте. Вот из-за таких, как ты, насильники так вольготно себя чувствуют. Тебе стыдно, видите ли, другой тоже. Насильнику все с рук сходит, и он будет насиловать дальше, потому что никто не хочет его наказать. Да их кастрировать надо! В камере знаешь, что с насильниками делают?! Вот там их действительно наказывают!

— Я про изнасилование говорить не буду, — покачала я головой. — Я скорее от позора повешусь.

— Как знаешь. Но вешаться не надо, ты и так пострадала.

— А если я забеременею? У меня как раз опасные дни.

— Аборт сделаешь. Не будешь же ты ребенка от насильника рожать.

— Многие женщины после первого аборта детей не могут иметь…

— Рано паникуешь. Успокойся. В жизни все бывает. Я, между прочим, тоже после первой беременности аборт сделала и после троих детей родила. Вот так! Так что ты на всех не равняйся. Главное, чтобы у этого молодого и интересного СПИДА не оказалось, а все остальное элементарно лечится: и гонорея, и сифилис, и все что угодно. Сейчас медицина вон как далеко шагнула, только вот СПИД еще лечить не научились. Знаешь, сколько случаев, когда больные СПИДом умышленно здоровых заражают? Ведь СПИД еще и психику нарушает. Больные СПИДом хотят отомстить всему миру.

Увидев, что меня залихорадило, проводница поняла, что перегнула палку, и попыталась исправить положение.

— Ну что ты затряслась, как осиновый листок? Я уверена, что все обойдется. Вот увидишь.

В этот момент в купе проводников заглянула напарница Надежды и с беспокойством сказала:

— Надя, а ты чего сидишь-то? Скоро Симферополь. Дел полно.

— Да тут девушку ограбили.

— Пусть в милицию обращается. Внимательнее нужно быть. Это же поезд как-никак, нельзя терять бдительность.

Я тихо всхлипнула и, пробормотав: «Извините», направилась в свое купе.

Поезд остановился. Симферополь. Я с тоской наблюдала за выходящими на перрон пассажирами. Люди толкались, суетились, вытаскивая громоздкие вещи и подгоняя детей. Как только вагон опустел, ко мне в купе заглянула проводница Надежда.

— Приехали, дорогая. Выходи.

— Одну минуточку, Надя. У меня к вам просьба. Вы, пожалуйста, не говорите никому, что меня изнасиловали. Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь знал. Вы меня понимаете?

— А кому я скажу? У нас же с тобой общих знакомых нет, — удивилась моей просьбе проводница. — Я же не собираюсь выйти на улицу и кричать, что над тобой надругались.

— Да мало ли, хотя бы милиции. Ведь, возможно, вас тоже допрашивать будут.

— Ты все-таки решила написать заявление?

— А куда мне деваться? Хотя я прекрасно понимаю, что никто никого не найдет, но все-таки, чем черт не шутит… Ведь у меня ни копейки нет. Сволочь грабитель ничего не оставил.

Проводница полезла в карман и протянула мне сто рублей.

— На, возьми. Я, конечно, понимаю, что это не деньги, но, извини, больше дать не могу. Поменяешь на гривны, хоть попить себе купишь. Здесь такая жара стоит, караул.

— Спасибо.

Я вышла из вагона, оглянулась и, увидев неподалеку милиционера, подошла к нему.

— Здравствуйте, я только что приехала на московском поезде. Меня ограбили…

В отделении я провела целую вечность. Написала заявление, пыталась вспомнить, как выглядел грабитель, и подробно рассказывала, как произошло наше с ним знакомство. Я перебрала все предложенные мне фотографии подозреваемых и почувствовала полнейшее разочарование — ни на одном из снимков не было человека, хотя бы отдаленно похожего на Николая. Один молоденький милиционер кидал на меня самые недвусмысленные взгляды, словно давал понять, что он совершенно не против продолжить наш разговор где-нибудь за территорией отделения милиции. Я старалась не обращать внимания на его хамское поведение и ощущала напряжение: видимо, так на меня влияла окружающая обстановка. Мне хотелось как можно быстрее покинуть стены этого мрачного заведения, выйти на улицу и вдохнуть воздух полной грудью. Как только малоприятная беседа подошла к концу, я с облегчением встала, вздохнула и вышла на улицу.

Не зная куда идти, я остановилась на пороге и вдруг услышала, что меня кто-то окликает. Смахнув выступившие слезы, я обернулась. Меня нагонял тот самый нагловатый милиционер, который на мне дырки проедал своими взглядами.

— Гражданка, вы сейчас куда? У вас же денег нет!

— Это точно, — еле слышно ответила я и отвела взгляд в сторону.

— Ты можешь с моего телефона родственникам в Москву позвонить и попросить их выслать тебе денег, — перешел милиционер на «ты». — Пусть срочным телеграфом деньги вышлют, ты хоть тогда спокойно до дома доберешься.

— Я не буду звонить родственникам.

— Но почему?

— Потому что мне не хочется их расстраивать. По крайней мере пока… А там видно будет. Хотя… Если не жалко, то я была бы тебе очень признательна, если бы ты разрешил мне позвонить в Москву. Понимаешь, я действительно без копейки. Так по-идиотски всё получилось…

— Без проблем. — Милиционер полез в карман и достал мобильник: — Звони. У тебя мобильный-то был хороший?

— Я все в заявлении указала. Кражу мобильного-то еще можно пережить, хотя в его памяти были нужные телефоны. А вот побрякушки…

— На тебе что, было так много золота? Ты как елка новогодняя была увешана украшениями?

— Нет, конечно. Я же на отдых собралась, а не на светскую тусовку. На мне были серьги и браслет из очень хорошего белого золота с приличными бриллиантами. Они немалых денег стоили. Это мои фамильные драгоценности, они переходили из поколения в поколение. Повезло же кому-то!

— А зачем ты такие ценности в дорогу надела?

— А я их и не снимала. Мне с ними как-то теплее.

Я набрала номер телефона родителей и, услышав в трубке голос матери, как можно более спокойно произнесла:

— Алло, мамочка, это я.

— Настя, ты доехала? — тут же обеспокоенно спросила мать.

— Не переживай. Я уже в Симферополе.

— А мы с папой тебе постоянно звоним, а у тебя мобильный не отвечает.

— Мама, вы с папой за меня не переживайте, у меня все хорошо. Все в полном порядке!

— А почему у тебя телефон не работает?

— Я зарядное устройство забыла.

— А как же ты теперь без мобильника будешь?

— Мам, не переживай. Я буду звонить тебе из телефона-автомата.

— Настя, Вадик приходил. — Голос матери стал таким грустным, что у меня защемило сердце. — Мы с ним посидели, поговорили, чаю попили.

— Мама, ты же знаешь, я не хочу ничего слышать о Вадике.

— Любит он тебя.