Аманда Кросс - Убийство по Фрейду

— Сколько дней в неделю вы преподаете? — спросила она.

— Четыре, и слава Богу! А в следующем полугодии, может, будет пять. В этом семестре мне посчастливилось: по странной случайности получился лишний выходной по понедельникам.

— И все занятия по утрам? — Кейт понадеялась, что вопрос не покажется Спарксу столь прямолинейным, как ей самой.

— Я покажу вам свое расписание, — ответил он, засовывая руку во внутренний карман. — Вы, возможно, считаете, что к концу года я выучил свои часы наизусть? Но на самом деле оно настолько запутанное, что, доведись мне хранить его в памяти, оно заняло бы там столько места, что пришлось бы срочно забыть что-нибудь важное, например староанглийский язык. — С этими словами он протянул Кейт расписание.

Оно и в самом деле было весьма необычное. У него были занятия по вторникам — в девять, в три часа — по средам, а по четвергам и пятницам — в десять утра. Пятница. Это сразу бросилось Кейт в глаза. Налицо алиби.

— О, на самом деле вся эта чехарда исполнена глубокого смысла. Это можно понять при наличии в голове только зачатков извилин, каковыми и обладает человек, составивший расписание исходя из логики, очевидной только для него. Видите ли, студенты, посещающие мои занятия, учатся на разных курсах, и должны плавать в бассейне и обедать строго по графику, и уж ни в коем случае не должны слоняться без дела. Все это увязывается в один узел — и нате вам! Иногда получается, что мои студенты собираются на лекции в час дня, а затем еще раз — в три часа. Это, если хотите, прямой вызов всем канонам педагогики.

— Приходилось вам пропускать занятия?

— С разрешения начальства — почти никогда, ну разве только, если умер кто-то из родственников. А если кто-то из нас не может читать лекцию, он не долго думая встречает милых «деток» и предлагает им немного погулять. Видите ли, «папочка» не совсем здоров. Ну и конечно, поскольку за их обучение платит государство, а не они сами или их любящие родители, студенты соглашаются с превеликой радостью, и все остается шито-крыто. Вот только чего никогда не следует делать, так это просить какого-нибудь приятеля вас подменить. Если его засекут (а шпионов у нас хоть отбавляй), то о случившемся будет доложено куда следует — и вам обоим будет в чем покаяться, когда вызовут на ковер. Ба, судя по вашему виду, я нагнал-таки на вас страху? Но тот факт, что преподаватели — это единственное, без чего никак не может существовать учебное заведение, здесь, в колледже, меньше всего принимают в расчет. Когда несколько лет назад вошли в моду прививки от полиомиелита, их сначала сделали администрации, затем поварам и обслуживающему персоналу, потом студентам и только напоследок нам, педагогам, да и то лишь потому, что вакцина еще осталась.

Повинуясь внезапному импульсу, Кейт вытащила из сумочки фотокарточку и протянула ее Спарксу.

— Вы видели его когда-нибудь? — спросила она. — Мне почему-то подумалось, что он мог быть вашим студентом.

Спаркс взял фотографию и стал пристально ее разглядывать.

— У меня хорошая память на лица, — заявил он. — Нет, я не хвастаюсь, а просто констатирую факт. Но я никогда не помню голос и имя, если в том нет особой необходимости. Сдается мне, едва ли я когда-либо встречал этого парня, но, возможно, мне доводилось сталкиваться с ним на лестнице или вместе подниматься в лифте, да мало ли что еще? Даже не лицо — мне незнакомы его глаза. Но вот черты… хотя что толку? Ладно, если надумаю, кого он мне напоминает, скажу вам. А он вам нужен?

— По правде говоря, да! По-моему, он как-то связан с Дженет Гаррисон, моей студенткой.

— Что? Та самая молодая леди, которую зарезали прямо на кушетке? Знаете, я ведь был там, когда обнаружили тело. Так это ваша студентка?

— Вы были там?

— Да. Случилось так, что я тоже посещал сеансы психоанализа у Бауэра. Кстати, о лицах — у нее оно было очень необычное. У меня вошло в привычку приезжать пораньше, если, конечно, позволяла проклятая подземка, просто затем, чтобы успеть взглянуть на нее.

— А вы когда-либо говорили с ней?

— Чего нет, того нет! До голосов я не большой охотник, если не считать свой собственный, который мне приходится слышать поневоле и чаще, чем хотелось бы. А вдруг ее голос оказался бы визгливым или даже гнусавым и это в сочетании с таким изумительным лицом? Нет, тогда бы сразу пропало все очарование ее лица! А кстати, какой у нее был на самом деле голос?

— Какой? Ну уж во всяком случае не гнусавый. Нет! Скорее тихий, хотя и несколько на взводе. А что, этот Бауэр хороший психоаналитик?

— О да! Первоклассный. Бесподобный в том плане, что он слышит даже то, чего вы не говорите, а в моем случае, конечно, это приобретает первостепенное значение.

И внезапно, как бы затем, чтобы дать Кейт возможность услышать невысказанное, он откинулся на спинку стула и, образно говоря, отгородился от нее молчанием, словно занавесом. Кейт, не любившая вечеринки, ощутила себя усталой и подавленной. Рид оказался прав. Расследование — не просто игра в великого сыщика ради друга, попавшего в беду. Она непрошеной гостьей оказалась вдруг на вечеринке, загнала в угол Спаркса, доставила хлопоты и озадачила Лилиан — и что в итоге? Как убедиться, вел ли Спаркс занятия с десяти утра в тот день, когда была украдена униформа? Он же явился без опоздания на сеанс к Эмануэлю. Мог ли он пробраться в общежитие, чтобы ограбить комнату Дженет Гаррисон? Это казалось маловероятным. Мог ли он поднять руку на тихую девушку, возненавидев себя за то, что согласился на должность в учебном заведении, которое не уважал, если не сказать большего?

«Да, у тебя явно обнаружился талант ставить вопросы, — уныло подумала Кейт, — и при этом налицо полная неспособность найти ответ хотя бы на один из них».

Кейт принесла свои благодарности и пожелала «доброй ночи» хозяину дома, который даже не сразу вспомнил, кто она такая и откуда, помахала рукой Лилиан и поймала такси. Что дальше? Допустим, Джерри удалось вытянуть что-нибудь у Горана, но вряд ли его улов по значимости превысит то немногое, что ей самой удалось выудить у Спаркса. «О Боже, помоги мне, — мысленно взмолилась она. — Если это дело когда-либо будет доведено до конца, обещаю по гроб жизни не задавать ни одного вопроса, не связанного с литературой!»

Она расплатилась с водителем и, войдя в подъезд дома, нашла там Рида, спящего на стуле. Она довольно бесцеремонно разбудила его.

— Я хотел видеть тебя, — заявил он. — Сдается мне, раз уж ты пытаешься быть детективом, то тебе следует сидеть дома и отвечать на телефонные звонки, вместо того чтобы гулять на вечеринках, приставая к людям и задавая им идиотские вопросы.

— Полностью согласна с тобой, — подтвердила Кейт, впуская его в квартиру.