Аманда Кросс - Убийство по Фрейду

Ты меня слушаешь?

Вот, мой многострадальный Рид, в чем суть. Майк Барристер, мой Майк, а не тот, что работает теперь в кабинете напротив кабинета Эмануэля, перенес операцию спондилосиндеса, а кроме того, поскольку у него одна нога была чуть короче другой, на один каблук его ботинок ставилась специальная набойка. Конечно, он не был инвалидом. В таких вещах нет ничего из ряда вон выходящего, если, конечно, разница в длине ног незначительная (о чем нам трудно сейчас судить). В противном случае этот дефект компенсируется странной раскачивающейся походкой. Однако при неодинаковой длине ног из-за непрерывного возвратно-поступательного движения, возникающего в пояснице, поясничные позвонки истираются вплоть до повреждения позвоночного столба, что вызывает определенный дискомфорт.

— Кейт, — наконец вставил Рид, — ты пытаешься сказать мне — должен признаться, чрезвычайно сложным способом и с массой ненужных деталей, — что Майку настоящему делали операцию? Когда же?

— Это, милый мой, ты узнаешь сам. Возможно, ему делали ее в Детройте, почему бы нет? Это ведь самый большой город в штате Мичиган. В отношении же каблука Майка придется полагаться на слово Мессенджера. Конечно, если ты станешь упорствовать, я сама могу обзвонить больницы…

— Хорошо, больницы я обзвоню. А что потом?

— Потом, мой мальчик, нам нужно будет раздеть доктора Майкла Барристера. Ставить тебя в известность относительно тех планов, что теснятся в моем разгоряченном мозгу, мне не хочется. Тем не менее не думаю, что тебе удастся получить ордер на обыск.

— Ордер на обыск предусматривает обыск помещения, а не человека. И я раскрою тебе страшный секрет. Ты будешь удивлена, узнав, как мало выписывается таких ордеров. Глава отдела по борьбе с распространением наркотиков на днях делал доклад в суде и абсолютно спокойно признался, что за тридцать лет работы его люди ни разу не удосужились получить ордер на обыск. Население, к собственному несчастью, но к счастью для полиции, на удивление невежественно в том, что касается их прав. У полиции есть множество хитроумных приемов, чтобы заполучить то, что им нужно, и обычное запугивание — самый основной из них.

— Если бы мне удалось застать его, когда он будет принимать душ!

— Кейт, я больше ни минуты не стану тебя слушать, если ты мне не поклянешься своей жизнью, что не станешь предпринимать никаких попыток раздеть Барристера, или увидеть его раздетым, или вовлечь его в такую ситуацию, где есть вероятность увидеть его неодетым, или каким-либо другим способом завлечь…

— А ты поможешь мне, если я поклянусь?

— Я даже не стану продолжать этот разговор, пока ты этого не сделаешь. Дай мне слово. Вот и хорошо. А теперь я попробую обзвонить больницы. Наверняка мне ответят, что служащие регистратуры не работают по воскресеньям. Ни один здравомыслящий человек не работает по воскресеньям, кроме тебя и твоих друзей. Тогда мне придется прибегнуть к угрозам и лести. Но даже в этом случае нам придется подождать. Я не знаю, до какой степени полиция Нью-Йорка жаждет поразмять ноги. А теперь прекрати строить невыполнимые планы. Я позвоню, если что-нибудь узнаю. И помни О своей клятве!

Кейт пришлось ждать до полудня, пока Рид не позвонил снова.

— Ну, — сказал он, — не буду рассказывать, через что мне пришлось пройти. Я приберегу подробности до тех пор, пока мы не поседеем и не состаримся и в наших мозгах останется место лишь для воспоминаний. Я установил, что операцию делали. Теперь, если я тебя правильно понял, ты хочешь узнать, действительно ли сосед Эмануэля, доктор Майкл Барристер, перенес операцию по спондилосиндесу и действительно ли у него один каблук выше другого?

— Ты понял меня абсолютно верно.

— Отлично. А теперь давай договоримся, но смотри — давши слово, держись! Я понимаю твои чувства к Эмануэлю, важность раскрытия этого преступления для его карьеры психиатра и так далее и тому подобное, но мне не нравится то, что происходит с тобой. Ты бросаешь работу в библиотеке, сокращаешь лекции, тратишь деньги, как пьяный матрос, принимаешь снотворное, носишься на самолете по всем Соединенным Штатам и своим красноречием сбиваешь молодых людей с пути истинного. Всему этому нужно положить конец. Поэтому-то я и хочу с тобой договориться. Сегодня ночью я узнаю, при условии, конечно, что доктор Майкл Барристер проведет эту ночь дома, есть у него шрам от операции или нет и действительно ли у него один каблук выше другого, будь то правый или левый. Если шрама нет и каблуки ботинок у него одинаковые, думаю, полиция сильно заинтересуется этим фактом. В конце концов, мы точно установили, что Майк Барристер перенес операцию. Другими словами, я признаю, что доказательство ты отыскала, и теперь мы посмотрим на Барристера более пристально, как на человека, у которого была возможность, средства и мотив для совершения преступления. Но вернемся к нашему договору. Если у доктора Майкла Барристера действительно имеется шрам на пояснице, вне зависимости от того, выше у него один каблук или нет, поскольку мы не имеем тому доказательств… и не спорь со мной, я еще не закончил!.. Так вот, если у доктора Майкла Барристера имеется такой шрам, ты отказываешься от дальнейшего расследования, увольняешь Джерри и возвращаешься к своей работе. Короче говоря, ты обещаешь вернуться к нормальной жизни. Договорились? Не важно, как я собираюсь раздеть Барристера, мы это обсудим после того, как дело будет сделано. Так мы договорились?

И Кейт согласилась.

Пригласить Джерри и чету Бауэров подождать Рида было ее идеей. Они обсуждали разные версии убийства, включая и ту, что Кейт теперь называла «Жил-был». Она поведала им о соглашении и сказала, что Рид будет поздно. Пока не наступила ночь, она варила кофе, который они пили, и угощала гостей бутербродами, к которым никто не притронулся. Через некоторое время беседа исчерпала себя и воцарилось молчание. Было так тихо, что все услышали, как подошел лифт, потом — шаги Рида. Кейт оказалась у двери прежде, чем он успел прикоснуться к звонку.

В первый раз Рид увидел Эмануэля, Никола и Джерри. Он поздоровался с каждым за руку и попросил кофе.

— Я так понимаю, — сказал он, — что вам всем известно, для чего мы собрались в эту ночь. У полиции есть множество способов ворваться в квартиру. Например, отключить во всем доме свет. Жильцы вывалят в коридор, чтобы узнать, в чем дело, и тогда полицейские проникают в открытую дверь. А когда полиция оказалась в квартире, немногие способны выставить ее силой. Подобная мысль приходила мне в голову, но я отказался от нее по разным причинам: Барристер живет в новом престижном доме на Первой авеню, и выкрутить там пробки не так уж и просто. Более того, он нам нужен был раздетым. А это значит, что необходимо дождаться, пока Барристер ляжет спать. Но в постели он вряд ли заметит, что отключили свет. Мы могли бы просто разбудить его среди ночи и сказать, что проверяем утечку газа, но тогда его трудно будет извлечь из купального халата или пижамы. Поэтому я остановился на таком плане: дождаться, пока он ляжет спать, потом трезвонить в дверь, пока он не откроет, а уж затем потребовать, чтобы он при нашем сопровождении срочно отправился в полицейский участок для дачи показаний. Несомненно, ночь — не самое подходящее время для общения со следователем, но мы были готовы к выражению негодования, ведь риск — благородное дело. Поэтому, как только перевалило за полночь, мы отправились с визитом к доктору Майклу Барристеру.