Яна Розова - Ночь Нептуна

Обидевшись на самого себя, купил билеты на самый ранний утренний рейс и направился к своему дому.

А по дороге вспомнил о Яне. Как и всегда, подумав о ней, он испытал чувство вины. Ее надо было просто любить, а у него не получалось. Способность просто любить сгорела пять лет назад. Остались лишь горечь, боль, тоска по ушедшему и это самое чувство вины. По сути, из всего, что осталось, вина была ближе всего к любви…

— Яна, я ненадолго в Гродин вернулся, — сказал он, набрав ее номер. — Хочешь, встретимся сейчас? Завтра утром я снова уеду.

Она хотела встретиться, и Паша остановил нужную маршрутку. Яна жила в однокомнатной съемной квартире вместе с рыжим котом Вольдемаром. Работала она редактором в одной городской газете, увлекалась кино, много читала.

Возле дома Яны под самодельным и оттого кособоким зеленым навесом продавались абхазские абрикосы. Паша купил их целый килограмм, потому что нежная кожица фрукта напомнила ему покрытую пушком щеку Яны. Он соскучился по ней.

Едва открыв дверь, Яна бросилась Седову на шею — легкая, теплая, ласковая. Прижалась упругим, как у юной девушки, телом, шепнула слова, от которых у Паши закружилась голова. Вскружить его голову мог бы и ее наряд: коротенькие шортики и маечка, скорее будившая любопытство, чем прикрывавшая тело.

Паша прижал ее к себе, выпустив из рук сумку и пакет с абрикосами. Вдохнул аромат ее кожи, волос, подчиняясь вспыхнувшему желанию, нашел ее губы, ощутил их вкус. Поднял на руки и, скидывая на ходу кеды, отнес ее на диван.

Вспомнил, что весь в пыли, а руки не мыл с самого утра.

— Никуда не уходи, — сказал он ей и убежал в ванную.

Яна рассмеялась. Выходя из комнаты, Паша заметил, что она, закусив нижнюю губу, стягивала с себя майку.

Сейчас, когда Яна раздевалась на диване, ожидая его, и он знал, что дальше будет столько нежности, столько страсти, столько настоящего тепла и еще столько нежности, как никогда в его жизни, он верил во второй шанс. В тот второй шанс, о котором говорил Иван, станция Счастье.

И если задуматься, сейчас самое время для второго шанса в любви, ведь он взялся и за своего внутреннего демона. Пусть мало фактов, пусть недостаточно улик, но Паша был уверен — он идет по верному следу. И с каждым шагом демон сжимается, усыхает и съеживается. Его сила угасает, его мощь сходит на нет.

Слово «демон», возникшее в сознании рыжего сыщика, не слишком точно отражало то, что он имел в виду, но другого слова не родилось. Впрочем, если не произносить его вслух, то и оно годится.

Жизненный опыт Павла Петровича подсказывал, что демоны живут во всех или почти во всех людях. Некоторые с ними борются, кто-то даже держит своего демона в узде, изловчившись использовать демонскую энергию во благо себе и окружающим. Это высший пилотаж. А есть и те, кто внутреннему демону отдались полностью. Несчастные вряд ли понимают, что с ними произошло. Многие из них чувствуют себя счастливыми, многие очень собой довольны и поучают окружающих. Самое страшное, что некоторые приносят своему демону жертвы. Бывает даже — юных девушек…

Когда он вернулся в комнату, Яна уже разложила диван и ждала его, совершенно обнаженная. И это тоже всегда ему в ней нравилось — она не кокетничала, а просто любила.

Когда Яна ушла на кухню, чтобы приготовить гостю ужин, Паша задумался о том, что в Боровиковке он будет только завтра к обеду. А хорошо бы еще узнать мнение экспертов о причине и времени смерти Ираиды. И надо скорее вызволять из-за решетки бедную невинную Вику.

Яна вернулась с подносом, на котором стояла тарелка с пельменями, салат из свежих овощей, баночка со сметаной и аккуратные кусочки темного хлеба.

— Слушай, — сказал он, натягивая штаны, — не надо было… спасибо…

— Ты тощий, как вобла, — сказала она. — Я внимательно разглядела. И кстати, откуда у тебя такой жуткий синяк на боку?

Поднос разместился на журнальном столике. Паша придвинулся к нему, наколол пельмень на вилку.

— Э… ну… упал как бы.

Яна пристроилась на краешке кресла. Не дождавшись, пока любимый мужчина проблеет хоть что-то внятное, она задала следующий вопрос:

— Паш, ты в Боровиковке был? У Вики?

— Да.

— Паш, ты ее любишь?

Седов иногда ловил себя на мысли, что в некоторых вопросах эта прекрасная женщина бывает невероятно глупой. За кого она держит Пашу? Она действительно думает, что он может одновременно встречаться с двумя своими подругами детства, прыгая из постели в постель, как обезьяна?

— Яна, у нее неприятности…

— Знаю, — кивнула она. Длинная челка упала на глаза, и Яна заправила темную блестящую прядь за ухо. — Она звонила своей маме, ее мама звонила моей, а моя мама рассказала мне. Почему же она не позвонила мне сама? Мы подруги, раньше она обязательно бы мне позвонила…

Паша критически покачал головой:

— Яна, ты что — ревнуешь?

Яна опустила голову, взялась разглядывать ногти, что не было признаком капитуляции:

— Но странно же! Ты уезжаешь к моей подруге, с которой у тебя был в юности бурный роман. Потом звонишь мне и делаешь предложение. Причем ты скрываешь, где находишься. Я решила, что ты ее любишь. Поэтому к ней поехал, а когда она тебе отказала — она же замужем, — ты назло ей делаешь мне предложение. Притом ты пьяный был…

— Назло предложения не делаются, глупая моя девочка. — Паша вдруг перестал ерничать и сердиться: Яна была сейчас очень хорошенькой. — Один человек сказал мне, что надо пытаться быть счастливым снова и снова. И я ему поверил.

— Не надо было?.. — Яна спросила, имея в виду конкретную ситуацию. Ей хотелось, чтобы разговор снова вернулся к теме предложений.

Но Паша сказал совсем не то, что она ожидала:

— Его дочь погибла в Боровиковке, и поэтому он остался там навсегда. Он снова женился и считает, что его жизнь налаживается. Только это не так. Из его истории получается такой вывод, что второго шанса не бывает…

Скрывая разочарование, Яна встала, забрала поднос с пустыми тарелками и ушла на кухню.

В отеле Пашу ждал сюрприз: Вика собственной персоной. Она сидела в кабинете своего мужа и плакала. Седов, бросив вещи в своем номере, зашел сюда, чтобы увидеть Роберта, но теперь выходило, что все припасенные аргументы он должен был выложить его жене.

А это было намного сложнее. Вчера, лежа без сна в постели Яны, он размышлял о предстоящем разговоре. Весь вечер они смотрели третий сезон сериала «Клиника», давились от смеха и пили пиво, потом до середины ночи занимались любовью, а вслед за этим на Павла Петровича, вопреки его собственным ожиданиям, напала бессонница. Помучившись немного, он вышел на кухню, достал из холодильника ледяную пивную бутылку, закурил и на обрывках газет записал свои мысли. И только после этого сладко уснул, прижав к себе гладкое горячее тело Яны.