Юлия Шилова - Грехи молодости, или Расплата за прошлую жизнь

Татьяна растянула пухлые губы в улыбке, но улыбка получилась неискренней. Я не знала, можно ли ей доверять. Хохлушки хитрые, значит, и эта такая.

— Ты, Маргарита, ничего не бойся, — продолжила Татьяна. — Говори всем, что в последнее время не видела Шурика. По работе была занята, с другим встречалась — найди объяснение.

Я кивнула в знак согласия, не зная, что сказать.

На улице быстро темнело. Вдобавок ко всему стал накрапывать дождь.

— Ну, пошли, что ли, — подтолкнула меня к дому Татьяна.

Признаться честно, мне не хотелось ночевать в доме покойного Шурика.

— Тань, а может, сейчас поехать? — робко предложила я. — К чему тянуть до утра? Ночью от машины легче избавиться.

— Ага, в таком состоянии только за руль и садиться, — усмехнулась она. — Гаишники, или — как их? — гибэдэдэшники сразу таких тормозят. Нюх у них на спиртное. А это — конец, не отвертишься.

По моей просьбе Татьяна постелила мне в гостевой комнате. В спальню подниматься не хотелось. Накувыркались мы там с Шуриком… Нет, не надо было его убивать. Я действовала бессознательно. Поддалась сиюминутному порыву. И зачем только я пила эту водку? Чтобы согреться. Чертов морозильник! Ну вот, опять затрясло. Надо будет завтра сходить к врачу…

Завтра… Еще неизвестно, что будет завтра. Татьяна эта… Странная девица… Заботливая… «У попа была собака, он ее любил. Она съела кусок мяса, он ее убил. В землю закопал… Закопал… Закопал…» Мысли-то как путаются. И на душе кошки скребут. Предчувствие дурного? Может быть, может быть… Ах, Шурик, Шурик… Двуликий Янус. Одно лицо — лицо государственного мужа, часто мелькавшее по телевизору. Депутат хренов… Другое — похотливое, сладострастное… И Таньку он тоже трахал, и по борделям шлялся. Ишь, неугомонный. Хотел продлить себе молодость? Продлил… Лежит теперь под сосной, червяков кормит. Брр… А на прошлой неделе он отфакал меня прямо на работе. Заявился без звонка, закрыл дверь на замок, спустил штаны и попросил сделать минет. Порнухи, наверное, насмотрелся. Я, естественно, отказалась. «А за тысячу баксов?» — спросил он. «За тысячу — на столе, без изысков». Задрала юбку, легла, он пристроился сверху. Пыхтел, пыхтел, наконец кончил… Старый козел… А жену его я действительно никогда не видела. Даже на фотокарточках. Шестьдесят пять лет… Та еще кляча… «Она и домом управляет, и за внуками следит, и деньги считать умеет», — вспомнились слова Шурика. А я, значит, не умею? Да мое агентство процветает, да я… А что я? Я — убийца. Я убила Шурика. За это меня посадят в тюрьму. Обязательно посадят…

— Маргарита, ты не спишь? — В комнату вошла Татьяна. — Вешалка старая звонила.

— Какая еще вешалка?

— Жена Шурика, кто ж еще?

— И что? — Во рту сразу пересохло.

— Да ничего особенного. Потеряла своего благоверного. На работе нет, мобильник молчит. Спрашивала, не приезжал ли он на дачу.

— А ты?

— Ну, ясное дело, сказала, что не было его тут. Обещала позвонить, если объявится.

— Его мобильник в спальне лежит, — вспомнила я.

— Когда будем машину отгонять, положим его в салон. Я с тобой поеду. Потом сюда вернусь.

— Послушай, Тань, давай сейчас машину отгоним, — взмолилась я. — Ночью спокойнее.

— Нет, — отрезала она. — Я тебя предупреждала. Ночью через КПП машины не ездят, а с утра все на работу попрут. Сама увидишь, даже в очереди стоять придется. Вот мы под шумок и проедем.

— А может, все-таки сейчас?

— Хочешь засветиться — поезжай. Потом сама будешь локти кусать.

— Как скажешь. — Я встала и бросила на Татьяну подозрительный взгляд. — Послушай, а чего ты такая счастливая? Прямо сияешь вся.

— Сияю? — не поняла та. — Так мы ж с тобой от тирана избавились. Все, что было, осталось в прошлом. Вскоре все забудется, как страшный сон. Самая малость останется.

— Какая еще малость?

— Ну… Мне к проктологу надо обратиться.

— К проктологу?

— Ага. — Тыльной стороной ладони Татьяна вытерла слезы. — С некоторых пор мне требуется именно этот специалист. Спасибо Шурику. Диагноз у меня всего ничего: геморрой.

— Вот как… — Я подошла к Татьяне и погладила ее по плечу. — Ты права, все уже в прошлом. Излечишься и от этой ерунды.

— Да ладно! — Татьяна шумно высморкалась и спросила: — Послушай, а ты ужинать будешь?

— Ужинать?

— Ну да. Что это ты так удивилась? Ты ж не жрамши!

— У меня аппетита нет.

— Появится. Мы с тобой землю копали, калорий много потратили. Я такие котлеты пожарила — пальчики оближешь!

— Какие еще котлеты? — Я почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

— По-киевски. Я их вкусно готовлю! Так тебе ни в одном ресторане не сделают. Они на ресторанные совсем не похожи. Шурик их жрал десятками.

Последние ее слова меня доконали. Зажав рот обеими руками, я рванула в туалет. Желудок был пуст, поэтому рвало меня желчью. Во рту появился неприятный кисловатый привкус. Надо бы зубы почистить. Я вошла в ванную. Щетки нет — так хоть пальцем. Выбирая пасту — на полочке было тюбиков шесть, не меньше, — я подняла глаза и посмотрела в зеркало. Вот это да… Морда зеленая, почти как у мертвого Шурика, под глазами размазанная тушь, вместо волос — пакля. О боже… Поспешно сбросив одежду, я залезла под душ.

Прохладная вода привела меня в чувство. Даже хмель прошел. И настроение улучшилось. Попробуйте еще доказать, что это именно я убила Шурика. Коли уж Татьяна не подведет, все будет хорошо!

Татьяна… Странная девица… Надо бы проверить ее, но как? Я приоткрыла дверь ванной и осторожно выглянула в коридор. В коридоре было темновато, горел только дежурный свет. Комната Татьяны была совсем рядом. Другого случая не представится.

Один шаг, второй, третий… Латунная ручка легко поддалась — открыто…

Ну и неряха же она, однако. Смятая постель, разбросанная одежда, пепельница, полная окурков. Нет, это все не то. Сумочка! Кожаная дамская сумочка, лежащая на столе… Ее содержимое многое может рассказать о владелице. Я щелкнула замочком и удивленно присвистнула. Миниатюрная видеокамера, диктофон, запрещенный сканер для прослушивания мобильной связи… Привет от Джеймса Бонда… Откуда все это? В любую минуту Татьяна могла войти в комнату. Не желая больше испытывать судьбу, я положила сумочку на место и выбежала в коридор.

Татьяна поднималась по лестнице. Заметить она ничего не заметила. Нет, мне сегодня определенно везет!

— Ты чего так долго? — Глаза-буравчики просвечивали меня, как рентген.

— Душ принимала.

— И мне бы не помешал…

Через пятнадцать минут мы сидели за столом и ели Татьянины фирменные котлеты. Я уткнулась в тарелку, не зная как себя вести. Татьяна достала хрустальные фужеры и разлила шампанское.

— Ты, Маргарита, какая-то странная, — сказала она. — Я тебя такой не видела. Может, ты мне не доверяешь? Не боись, не отравлю.