Юлия Малахова - Русская жена арабского наемника

Стоп. Я сорвала тряпье с кровати, укуталась серой простыней и набросила тряпичный лоскутный коврик сверху. Получилась степенная матрона сопливого арабского семейства или, как говорят на Востоке, Мадам.

Дверь легко открылась — у арабов ничего не умеют делать нормально — только детей, замок висел на соплях — и я втянула долгожданный воздух Неопределенности, а значит свободы.

Закрытые ставенки хижин стали моими сообщниками. Лишь крысы, да гоняющиеся за ними, словно принявшие кокс метросексуалы, гигантские лысые кошки могли свидетельствовать — странная фигура покинула безымянный поселок без единого звука…

Когда вы выходите в пустыню, главное — определиться, где есть жизнь. Жизнь в Африке располагается по двум адресам — у воды или у дороги. Почти одно и тоже с точки зрения Фэн-Шуй. Мелькавшие на горизонте отблески явно показывали на то, что там бурлит жизнь, а значит проходит Трасса. Где мчатся веселые папаши в диковинных, раскрашенных молитвами Аллаху грузовичках с мешками фасоли и соленьев, где проезжают родные «Уралы» с наемниками и боевыми отрядами, где смирные ослики тащат непосильную клажу и стариков, и где нет места женщинам. Ну что ж, принимайте Мадам!

Я, смирно уставившись в песок, подняла руку, голосуя. Скрипнули тормоза первой же машины. Это вам не Европа, где просто невозможно остановить частника. Тут вам родная азиатчина.

— Мир вам и вашему дому, и пусть будет благословенной эта ночь, — весело сказал мне водитель.

— Пусть эта несравненная ночь благоухает ароматами жасмина и розы, уважаемый. — Я без колебаний забралась в грузовичок с бахромой и наивными узорами, напоминающими триумф безумного кондитера. — Мне нужно на вокзал, уважаемый, надеюсь, семья ваша здорова и Всевышний дарит вам сыновей каждый год.

Он согласно кивнул и мы затарахтели. Не видела ни одну нормальную машину на Востоке. Грязные, с провалившимися сидениями, сломанными стеклоподъемниками и вечно полными пепельницами — железные кони современных рыцарей пустыни не знают, что такое мойка и сервис. И все же, они двигаются, наперекор всем техническим показателям. И мы вместе с ними. Главное, что никогда вас не обидят и не будут к вам приставать: гостеприимство и безопасность — вот что готовит женщине Трасса на Востоке. Если, конечно, ты не отпетая сцуко с призывным взглядом в топике и мини.

Когда вы не знаете, куда ехать на Востоке, попросите подбросить вас на атр — то есть вокзал, или утубис — то есть остановку автобуса. Честно говоря, и то и другое, практически одно и тоже. Так что, не ошибетесь. Вообще, арабский очень походит на русский, просто их слова часто имеют несколько иное значение. Вот наш безобидный бидон. Ну чем может спровоцировать он международный конфликт? Попробуйте произнести это слово в Иране, в Палестине или Египте. Вас уничтожат. Потому что бидон, увы, это и есть мудак по-арабски. Девочки, теперь вы знаете, что ответить скользким типам в ночных клубах.

Краткий словарь нехороших и хороших слов, который может помочь выжить на Востоке или отправить вас на тот свет:

зубр — пенис

хорошая али — хороший

айва — да

нам — да

майя — вода

ля-ля-ля! — это не Шаинский, товарищи, это просто нет

пс-пс-пс — не просьба помочиться младенцу, а настоящий призыв к женщине, официанту или прохожему типа нашего эй

шатура — совсем не мебель и не городок, а хороший или хорошая

хуа — не то что вы подумали, а просто он. Но, если вдуматься, мужчина — он и правда чуточку ху…

хия — извините, дамы, это — она

магзин — склад. Очень точно по отношению к московским гипермаркетам

фундук — гостиница

зухра — не имя, а ваза

шип шип — не надо думать про ремонт и стройрынок, это шлепки или сандалии

бид — яйцо, а не заочная ставка на лот по интернету на антикварном аукционе Сотбис

утубис — автобус рейсовый

халат — водопроводный кран

сайяра или арабейя — машина

салям алейкум — здравствуйте — повторять надо сто раз при каждой встрече

аллейкум ассалям рахматулла абаракату — запомните, иначе при приветствии не сможете ответить, а это смертельная обида и кровная месть

хадж — любой старик. Подразумевается, что за свою долгую жизнь каждый совершил паломничество в Мекку и всех стариков называют хаджами или хагами пусть это даже христиане

хага — старушка

райс — дословно любой мужик при деле, но употребляют часто как уважаемый (водитель, продавец просто первый встречный)

я — обязательно ставится перед существительным, обозначающим профессию, положение в обществе или прилагательным. Означает в принятом у нас переводе как уважительное «О!». То есть говорить «я бидон» — это неправильно, а вот «я хаг» — это означает «о, почтенный старец»…

шейх — может быть нищим, так как подразумевает уважаемого мудреца, к которому идут со всеми проблемами.

Короче, длинная трехчасовая дорога подошла к концу.

Водитель не нарушал размышлений мадам и просто слушал кассету с проповедью. Это был очень популярный на всем Востоке мулла. У него был пронзительтный, как у Геббельса, голос, которым он заводил толпу, стонавшую в след каждому его выкрику миллионным эхом: «Я, Алла!».

Меня этот Геббельс пустыни просто выводил из себя. Становилось неуютно, словно перед газовой камерой. От истерических завываний его воинствующего сопрано мурашки бегают так, что начинаешь задыхаться. Стоит ли говорить, что верхом неприличия считается сделать потише проповедь или вообще встрять на фразе из Корана со своими обыденными словами. Даже делать движения можно лишь в перерывах предложений, когда клон Геббельса вбирает в свои незатуманненые сигарами легкие тонны воздуха. Которые потом звонко высыпали в мир проклятья Бушам и США, англичанам и хвалили Ахмадинежада.

Безмолвные вереницы невозмутимых мужчин, сидевших в пыли у дороги, явно указывали на то, что мы приближаемся к цивилизации. Это наемники. Готовые на любую работу за лепешку или горстку монет. У каждого вокзала в любой точке арабского мира есть эти люди. Они покидают свои хижины с красавицами-женами, беременными очередным наследником, и покорно идут на поиски работы. Это низ ада, из которого не выбраться никогда.

Многие сидят так месяцами, чтобы заработать доллар и вернуться с ним победителем в родную землю. Многие пропадают навсегда в странных переделках, но их вспоминают с почтением в их семье. И ждут, ждут десятилетиями. Иногда те возвращаются. Чтобы больными и молчаливыми провести дома остаток дней, благодаря Аллаха за возможность увидеть возмужавших сыновей. Некоторые богатеют и в двадцать лет от невыносимого напряжения и труда становятся стариками и инвалидами. Все это я уже видела и теперь не ужасалась.