Генри Денкер - Голливудский мустанг

— Доброе утро, мистер Финли.

Несомненно, клерк решил, что Джок недурно провел ночь в чьей-то постели.

Марти привел к нему врача. Заключение доктора было следующим: никаких серьезных повреждений нет, со временем боль пройдет. Воспоминание об этой ночи может на какой-то период осложнить сексуальную жизнь Джока, но серьезных нарушений ждать не следует.

Заключение Марти было более зловещим. Ситуация плоха, весьма плоха. Надо подождать, тогда станет ясно, что произошло. Но Марти не давал Джоку больших надежд. Он посоветовал ему вернуться в Нью-Йорк, немедленно приступить к работе над спектаклем и выждать. Человек в возрасте Сола Стейбера не может жить вечно.

Однажды Джок случайно встретил Стейберов на приеме после премьеры в «Четырех временах года». Глядя на них со стороны, можно было подумать, что они — одна из тех счастливых супружеских пар, о которых пишут в воскресных приложениях к общенациональным газетам.

Вопреки событиям той ночи, грубости Стейбера, его обвинениям и физической жестокости в обращении со Сьюзен, сейчас в их отношениях присутствовали теплота, доброта, уважение.

Когда кто-то, не знавший об их давней связи, представил Сьюзи Джоку, миссис Стейбер протянула руку так, словно они не были знакомы. Она быстро закончила беседу и отошла к другим гостям.

«Стала ли та ночь концом ее связей или она по-прежнему наказывает старого Сола, только с большей осторожностью?» — подумал Джок. Он так и не узнал этого.

Предупреждавший его Марти оказался прав. Дорога, шедшая через постель, привела Джока к несчастью. Возвращение не могло быть легким. Таланта было недостаточно. Времени — тоже. Двери Голливуда открылись перед Джоком Финли снова, лишь когда Сол Стейбер продал акции, принадлежавшие ему и жене.

На сей раз, решил Джок, он добьется большого успеха. Покажет им всем. Дешевые фильмы и бродвейские спектакли навсегда станут для него делом прошлого.

Но для этого он нуждается в Престоне Карре. И получит его.

Джок и не предполагал, что ранчо Карра окажется таким огромным. Миновав открытые ворота с большой буквой «К», закрепленной наверху, Джок долго ехал, не видя никаких строений. Наконец Финли добрался до них. Они находились в превосходном состоянии. В своем большинстве строения были новыми. Все ранчо производило впечатление процветающего предприятия. Для бывшего бруклинского паренька Джока Финли слово «ранчо» ассоциировалось с чем-то простым, архаичным; он увидел нечто совсем иное.

Загон для скота тоже был не совсем обычным. Трибуны, возведенные с одной стороны, вмещали несколько сотен зрителей. Нет, это были не декорации для съемок эпизодов с участием ковбоев в потертых кожаных куртках, объезжающих диких лошадей.

Несколько мужчин, сидевших на заборе, молча наблюдали за опытным всадником, заставлявшим великолепного мустанга-аппалуза проделывать сложные упражнения. Когда «феррари» Джока остановился неподалеку от загона, никто не повернул голову в его сторону. Джок выскочил из машины, не открывая дверцы, подумал, не взять ли с собой сценарий, и решил пока этого не делать. Он направился к загону раскачивающейся, ритмичной походкой ковбоя.

Еще не дойдя до ограждения, он понял, что всадником был Престон Карр. Сидя на небольшой лошади, Карр казался более крупным, чем предполагал Джок. Он управлял животным с легкостью и уверенностью, и Финли вдруг понял, почему последние двадцать лет Карра называли в мире кино «Королем». Красивый, мужественный, уверенный, сильный, загорелый, с черными волосами и тонкими усиками, он выглядел на двадцать лет моложе.

Стиль есть стиль. Им обладают хорошие авторы. А также режиссеры. Если вы имеете чутье, вы можете уловить стиль в человеке или лошади. Даже если вы знаете очень мало о лошадях и наездниках. Джок видел, что Престон Карр обладает стилем.

Повернувшись лицом к трем мужчинам, Карр крикнул:

— Он готов, Смитти. На самом деле готов.

Это был комплимент тренеру и лошади одновременно. Карр подъехал к ограждению; тренер спрыгнул на землю, чтобы забрать животное. Карр соскользнул с лошади одним плавным, непрерывным, грациозным движением, которое много лет восхищало кинозрителей, как мужчин, так и женщин.

Карр оказался выше ростом, чем ожидал Джок. И шире в плечах. Он был хорошо сложен, твердые бицепсы растягивали короткие рукава его английской рубашки. На предплечьях Карра бугрились мускулы. У него были сильные руки наездника.

Джок шагнул к нему.

— Мистер Карр?

Престон ответил вполне приветливо:

— Да, малыш. Что такое?

В обращении «малыш» не было ни теплоты, ни враждебности. Так мужчина говорит с мальчишкой. Джоку это не понравилось. Зрелый мужчина не отдает себя в руки малышу. Джок произнес с твердостью в голосе:

— Финли. Джок Финли.

Он надеялся, что Карр вспомнит его фамилию. Однако этого, похоже, не произошло.

— Привет, Финли. Что я могу для вас сделать?

Джок начал злиться. Карр произнес эти слова так, словно он говорил с молодым торговцем сельскохозяйственной техникой, который нанес ему первый визит. Или с конюхом. Джок понял, что сейчас ему необходимо утвердиться, заявить о себе — быстро и решительно. Он твердо, но без злости произнес:

— Джок Финли. Вы можете сделать для меня следующее: спросите, почему я потратил пять часов на то, чтобы приехать сюда к вам.

Если бы Джок сказал это без улыбки, такая дерзость не сошла бы ему с рук. Но его улыбка, невинность, излучаемая голубыми глазами, спасли положение. Поколебавшись, Карр тоже улыбнулся.

— О'кей, почему вы потратили пять часов на то, чтобы приехать сюда? Пожалуй, будет лучше, если вы ответите мне за бокалом спиртного, поскольку вы, похоже, нуждаетесь в нем.

Карр провел его в дом, стоявший за загоном. Но это строение оказалось вовсе не «домом». Это был бар, игровая и бильярдная одновременно. За весьма скромным фасадом скрывалась комната, обшитая красным деревом и обставленная мебелью из натуральной кожи.

В ней работал кондиционер. Сидя в кресле с бокалом в руке, человек мог через большое окно наблюдать за происходящим в загоне. Или любоваться невадскими горами — пурпурными, коричневыми, серыми, со снежными вершинами, окутанными нежными белыми облаками.

«Кондиционеры, окна с живописными видами, массивные кожаные кресла из Нью-Йорка — вот что такое простая ковбойская жизнь сегодня», — подумал Джок.

Они оба пили шотландское виски. Финли — с содовой, Карр — чистое, со льдом. Джок отметил, что спиртному было восемнадцать лет; Престон потягивал его медленно, как истинный ценитель, а не как алкоголик.

Джок все еще думал о фразе, произнесенной Карром: «…за бокалом спиртного, поскольку вы, похоже, нуждаетесь в нем».