Юлия Шилова - Охота на мужа, или Заговор проказниц

– А при чем тут крышка от унитаза?

– При том, что в прошлый раз он на нее пописал.

– Что?!

– Что слышала. Я уже промолчала ради приличия, не хотела тебя расстраивать, что он такой неряха. Думала, что со временем ты сама ко всему принюхаешься и все поймешь. Да ошиблась. У тебя, наверно, нос заложило. Пришлось взять тряпочку и вытереть. Пришлось ее выкинуть, она вообще не отстиралась. А затем хорошенько помыть руки. А ты говоришь о его чистоплотности. Он даже струю направить не может как следует.

– Может, это у него случайно получилось.

– Ничего и не случайно. Он что, крышку от унитаза не мог поднять? И даже не смыл после себя. Господи, и до чего же он вонючий! Представь, это он немаленькому в туалет сходил, а что бы было, если бы по-большому присел? Пришлось бы противогаз покупать.

– Свет, прекрати.

– Ну что, прекрати. Уж если тебе так замуж хочется, то мы обязательно найдем мужика, который бы не мешал твоей карьере. Чтобы сохранить брак, нужно спать в разных комнатах, ужинать в разное время и проводить свой отпуск врозь.

– Тогда какого черта вообще такой брак нужен?

– Представь себе, нужен. Это самая современная модель нормального и прочного брака.

Погладив Светку по забинтованному лицу, я вновь вытерла слезы и прошептала:

– Светка, господи. Главное, что ты осталась жива…

Это самое главное… Только я не буду никого шантажировать. Хватит с нас одного шантажа.

– Я сделаю все сама. Ты только оставь мне свой мобильный. Я хочу, чтобы завтра он ко мне пришел.

– Кто?

– Режиссер. Не бойся, пока я среди людей, в этой больнице, я в безопасности…

– Свет, а тебе не кажется, что уже хватит?

– Чего именно?

– Всего. Какая, к черту, звездная карьера? Главное – это жизнь…

– Конечно. Мне звездная карьера больше не светит.

У меня с ней вопрос закрыт. У меня переломаны руки, ноги и позвоночник. Но ведь у тебя все это цело.

Я знала, что со Светкой бесполезно спорить, и протянув ей свой мобильный телефон, вышла из больницы. Я брела по какому-то парку, всхлипывала и вытирала размазанные по щекам слезы… «Глупо! Как же все это глупо! Глупо и жестоко!» – говорила я сама себе, доставая платок из сумки. Мое лицо это моя визитная карточка.

Это моя фортуна. У Светки же не было ни лица, ни фортуны…

Не прошло и двух дней, как в моей квартире раздался звонок. Я бросилась к телефону в надежде на то, что звонит Светка. Она звонила мне из больницы в день по несколько раз и болтала о всякой ерунде, наверное, для того, чтобы хоть немного меня отвлечь. Например, о том, что на нее положил глаз хирург, и что, завтра ей будут снимать бинты, и что, по всей вероятности, этот молодой хирург захочет ее отыметь прямо на медицинском столе. Она всегда старалась быть непосредственной и прятала свое чудовищное состояние души за различными смешками и ужимками…

Но это была не Светка, это был режиссер. Я узнала бы его голос из тысячи и не спутала ни с каким другим – слишком он прочно засел в моей памяти.

– Анна?

– Да.

– Вас беспокоит Виталий Абрамович. Я так понимаю, что вы хотите стать актрисой?

– Я?

– По крайней мере, так хочет ваша подруга.

Я выполняю все ваши условия и получаю оригинал необходимой кассеты. Договорились?

– Договорились, – чуть было не задохнулась я.

– Вот и замечательно. Я думаю, что вы умная девушка и понимаете, что нам с вами будет лучше всего держать язык за зубами. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Да, конечно…

– Замечательно. Тогда встречаемся завтра на киностудии в десять часов утра. Пропуск на ваше имя будет выписан на проходной. И, пожалуйста, без опозданий.

– Но завтра я работаю.

– Где?

– В салоне интимных стрижек.

В трубке послышалось недолгое замешательство, а затем вновь прозвучал голос режиссера:

– Боюсь, что вам придется оттуда уволиться. Завтра без опозданий. Вы не заикаетесь?

– Нет.

– У вас хорошо развита речь?

– Нормально.

– Вы хоть немного симпатичная?

– Мы же встречались с вами у вас дома…

– Я не запоминаю всех девушек, с которыми встречаюсь у себя дома.

– Меня вы должны запомнить. На моих глазах Ольга Ястребова пустила себе пулю в висок.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Кстати, надеюсь, вы уже без гипса?

– Конечно.

– Ну вот и замечательно.

– А что завтра будет?

– Кинопробы.

– Кинопробы?

– Кинопробы будут только для других. Завтра вы получите главную роль в одном дорогом фильме просто с фантастическим бюджетом. Так что звездная слава вам обеспечена.

– Но я не умею играть!

– Простите, тогда какого хрена вы лезете в отечественный кинематограф?

– Но я никуда не лезу! – не удержавшись, крикнула я.

– Тем не менее вас упорно протаскивает туда ваша подруга. Так как, вы хотите получить эту роль?

– Хочу.

– Вы ее получите.

– Что я должна для этого сделать? Может быть, выучить стих или басню?

– Ничего. Не утруждайте себя тем, чего вы никогда не делали. Я сам обо всем позабочусь.

Буквально через час я уже сидела в больнице у Светки и нервно теребила носовой платок.

– Мне дают главную роль в фильме, – сообщила я.

– Поздравляю, – искренне обрадовалась она.

– С чем?

– С главной ролью.

– И как я, по-твоему, буду играть?

– Элементарно.

– Но у меня не получится.

– У тебя все подучится. Знаешь, завтра мне будут снимать бинты и мне придется посмотреть на себя в зеркало… И я смогу, и сумею это сделать… А сегодня ночью мне было очень плохо… Я ощутила одиночество и отчаяние. А еще я подумала о том, что если я сдохну, то никто обо мне даже и не вспомнит. Хотя нет. Обо мне будешь помнить ты. Потому что я открыла тебе «зеленую улицу» и включила зеленый свет. Теперь все дело только за тобой. Ты должна, как мотылек, полететь на зовущее пламя свечи, и, главное, ты должна не опалить крылья, и уж тем более не сгореть. Ты должна потушить свечу и сама превратиться в пламя. А это значит, что ты должна стать центром внимания.

– Свет, как тебе это удалось?

– Вот если бы я тогда погибла, то мне бы ничего не удалось. Я прижала его к стене и ему некуда деваться.

Я его жертва. Живая, чудом выжившая жертва… Я поведала ему об оригинале и сказала, что в соседней палате сидят несколько журналистов, которые ждут-не дождутся, когда я дам «добро» и разрешу опубликовать сенсационный материал о чудом спасшейся девушке, пострадавшей от рук жестокого режиссера. Слишком много он сделал зла и слишком много людей под него копают, для которых эта кассета станет самым настоящим орудием в борьбе с врагом подобного уровня и ранга.

– Он перепугался?

– Не знаю, но, по крайней мере, он пошел на все мои условия. Если он сдался, значит, он перепугался.