Юлия Шилова - Роковая ночь

– Где холодно, теть Нин? – не поняла я.

– В морге, Валечка.

До меня наконец дошло, что эта женщина и сама не ведает, что говорит.

– Валенька, а давай я тебе кофточку дам… Отвези Златке… Заставь, чтобы врач на нее надел кофточку.

– Да как же он наденет? Зачем, она же умерла?

– Все равно, Валечка, там очень холодно. Она у нас холода боится. Только бы ночь эта быстрее прошла, а завтра мы ее помоем, накрасим, красиво оденем.

Я подошла к двери Златкиной комнаты и открыла ее. Все, как раньше. Ни единого изменения. Огромная картина на стене, где запечатлены мы вместе, бегущие по пляжу. Это было ровно три года назад, когда мы отдыхали на Кипре. Нас рисовал местный художник. На столе куча вырезок из газет, статьи, записные книжки. На стуле небрежно брошены коротенькие шорты и топик, в которых Златуля бегала по утрам. Не хватает только самой Златки.

Я сползла на пол и зарыдала. До меня наконец дошло, что Златки больше нет, словно и никогда не было. В комнату зашла тетя Нина и села рядом. В руках она держала стакан водки.

– На, Валенька, выпей, полегче будет. Взяв стакан, я осушила его до дна.

– Внуков так мы с отцом и не дождались… – вздохнула она. – Давай посмотрим ее фотографии.

Тетя Нина открыла альбом и стала показывать мне фотокарточки из Златкиного детства.

– Теть Нин, а кто ее?

– Кирилл Грачев. Намучил ее бедненькую перед смертью. Ножом всю истыкал. Горло так сильно порезал, что голова почти отвалилась. Она натерпелась, моя доченька. Ее нашли у него на квартире, вернее, на той, которую он снимает. К кровати была привязана. Вены все исколоты. Наркотиками колол, зверь, а не человек…

– Его нашли?

– Ищут. Как сквозь землю провалился. Даже если найдут, Златоньку-то все равно не вернуть.

Стон вырвался из моей груди и раскатился по всем комнатам. Это был дикий пронзительный крик, полный боли и горечи.

Тетя Нина обняла меня и тихо сказала:

– Поплачь, Валенька, легче будет. Я уже столько выплакала, а слезы все равно не заканчиваются.

Затем она сходила на кухню и принесла мне второй стакан водки. Я выпила его, не закусывая и не чувствуя горечи. Неожиданно в комнате распахнулось окно и ударилось с такой силой, что посыпались стекла. Я подбежала к окну и выглянула во двор, там никого не было.

– Что это?

– Ничего, Валенька, это Золотинкина душа по комнатам бродит. Злится на нас. – Затем женщина подошла к окну и сказала:

– Заходи, доча, не злись, нам без тебя очень плохо. На, выпей с нами. – Поставив на окно стакан водки и кусок хлеба, тетя Нина вернулась на свое место.

Через пару минут в комнате погас свет.

– Лампочка перегорела.

– Да и Боге ней, – сказала женщина и зажгла свечу. – Смерть она страшную приняла, вот места себе ее душа и не находит.

Я вытерла слезы, посмотрела на Златкину мать и прошептала:

– Теть Нин, а давайте я ей все-таки кофточку отвезу.

– Что? – растерянно посмотрела на меня тетя Нина.

– Несите кофту, я отвезу ее Златке, может, ей и вправду холодно.

– Вот спасибо тебе, Валечка, – запричитала женщина и побежала за кофтой.

Когда наконец она появилась в комнате с кофтой в руках, я покачала головой и сказала:

– Нет, Златка эту не любила. Давайте желтую, ее любимую.

Женщина посмотрела на меня каким-то потерянным взглядом, затем кивнула и побежала за желтой кофтой. Взяв любимую подружкину кофту, я встала.

– Я с ней до утра посижу, а то ей там одной, наверное, скверно… Там же еще другие придурки есть… Чтобы никто не посмел ее обидеть. Где морг находится?

– Что? – Тетя Нина смотрела совершенно отсутствующим взглядом.

– Я говорю, в каком морге я могу найти Златку?

– А вот бумажечка с адресом. Я взяла бумагу с адресом, а тетя Нина протянула мне ключи от машины.

– Машина внизу на стоянке. Златке она теперь без надобности.

Положив ключи в карман, я подошла к женщине, которая буквально за считанные дни постарела не меньше чем на двадцать лет, и обняла ее. Та не выдержала и заголосила на всю квартиру:

– Ох, Валя, что ж это делается?! Как я теперь без доченьки, кровиночки своей, буду?!

– Я поехала к Златке. Буду с ней до утра, не переживайте. Никому в обиду не дам, тепло одену.

– Спасибо тебе, Валечка.

– За что?! Я ее люблю не меньше вас. В тот момент мы были настолько сильно потрясены случившимся, что сами не знали, что делаем. Мы просто были больны предстоящей разлукой с близким человеком. Разлукой длиною в смерть.

Я дошла до стоянки, села в машину и завела мотор. Златулькину кофту положила на заднее сиденье, прочитала адрес морга. В машине тоже стоял запах смерти. В бардачке лежали ее любимые духи и куча разной косметики. Я положила голову на руль и громко заревела. Затем выпрямилась, завела двигатель и вырулила со стоянки. Потерпи, моя девочка. Я уже везу тебе теплую кофту. Все будет хорошо, только немножечко потерпи. Ты же знаешь, что я разобьюсь вдребезги, но сделаю все, что ты захочешь. Замерзла? Ничего страшного, сейчас я тебя одену.

С какой скоростью я ехала, не знаю. Знаю одно, что почти ничего перед собой не видела. Нет, это несправедливо. Почему жизнь забирает у нас все самое дорогое, лучшее и ценное? Почему на свете живет столько скотов, а моя милая, красивая, умная девочка так рано ушла из жизни? Я остановилась у какого-то ларька и купила бутылку водки. Села за руль и отпила прямо из горла. Затем завела мотор и поехала по проспекту. Слезы накатывались на глаза и мешали видеть. Еле разглядела, что впереди светофор. Притормозила. Не поверила своим глазам: рядом со мной притормозила тачка Валентина. Он вылез из нее и стал махать руками, чтобы я съехала на обочину.

– Пошел ты на хрен, горилла хренова! – заорала я и со всей силы надавила на газ. Затем достала бутылку и сделала еще несколько глотков. Откуда взялся этот придурок? Только его здесь еще не хватало! Что ему надо? По-моему, все, что хотел, он уже получил. Горилла повис у меня на хвосте, но это меня меньше всего беспокоило.

Я включила музыку на всю катушку. Это Златулькина любимая кассета. У меня перед глазами опять пронеслось ее милое лицо и огненно-красные волосы. Злата, это значит золотая, любила смеяться она. Поэтому и волосы красила в красно-золотой цвет.

Черт! Как все-таки скупа эта жизнь на любимых людей и как безжалостно она их отнимает! Я заревела и сделала музыку потише. Уже глубокая ночь. Опять светофор. Я с трудом остановилась и полезла за укатившейся бутылкой. Рядом со мной затормозила машина, из нее выскочил Валентин и подбежал ко мне. Я нашла бутылку и опустила стекло.

– Что тебе еще от меня надо?

– Давай съедем на обочину. Надо поговорить.

– Иди ты на хрен со своей обочиной!!! Подняв бутылку, я улыбнулась и сделала несколько хороших глотков. Горечи и жжения в горле не чувствовалось. Наверное, у меня вообще не осталось никаких чувств, если я пью водку как воду.