Юлия Шилова - Случайная любовь

— Спортсмены в кроссовках бегают, а Драный босиком с балкона сиганул.

Толик отодвинул пустую кофейную чашку и бросил на нас задумчивый взгляд.

— Девчонки, а давайте-ка поступим так. Вы останетесь дома, а я попробую разыскать Драного.

Как только разыщу — постараюсь с ним обо всем договориться. Думаю, часика через три я приеду с определенным результатом.

— А почему мы должны тебе доверять? — по привычке забарабанила я пальцами по столу.

— Потому что вы неплохие девчонки и я искренне хочу вам помочь. А еще потому, что Танечка мне далеко не безразлична.

Услышав последние слова, Танька расплылась в улыбке и, приподнявшись, чмокнула Толика в щеку.

— Смотри, от счастья не задохнись, — съязвила я.

— Если на то пошло, то я в этой гостинице не была. Я, можно сказать, из-за дружбы страдаю. Теперь Драный на меня зуб точит… И вообще, Ленка, какого черта ты Драного спугнула? Неужели по-другому нельзя было? Ищи его теперь по всей Москве!

— А что я, по-твоему, должна была делать, когда эти чертовы «казаки» увидела? Тем более он мне сам сказал, что сделаны они на заказ и вторых таких нет! Я от страха вообще могла его на месте укокошить. Жить захочешь — и не то сделаешь!

— Нужно было нас разбудить, — не моргнув глазом, сказала Танька. — Пока бы твой Драный спал, мы бы наметили план дальнейших действий.

— Тань, ты хоть думай иногда, что ты несешь!

Может, я и сама докумекала бы до чего-нибудь, но у Драного, как назло, мобильник в кармане запиликал.

Толик потянулся к телефону, еще раз набрал номер, послушал несколько минут, затем положил трубку и направился к выходу. Мы с Танькой бросились следом, закричав в один голос:

— Послушай, куда ты собрался?! Неужели ты оставишь нас одних?!

— Девочки, у вас нет другого выхода, кроме как довериться мне, — сказал Толик, зашнуровывая ботинки. — Где Танечка живет, никто не знает, так что опасности нет никакой. Сидите дома и не вздумайте выходить на улицу!

Входная дверь захлопнулась. Танька суматошно закрыла все мыслимые и немыслимые замки и, вздохнув, поплелась на кухню.

— Один уехал для того, чтобы разобраться со своим долгом. Другой — чтобы поговорить с Драным, — невесело рассмеялась я. — Боюсь, Танька, мы с тобой больше не увидим ни того ни другого.

— Не смей так говорить! А вдруг твоя мысль материализуется? Как скажешь, так и будет. Нужно верить только в хорошее!

— Накликала беду на свою голову! Будем теперь сидеть тут как на иголках… Какого черта ты потащила сюда этого Толика? Знаю я, чем это кончится: приедут братки и… — Продолжать фразу мне не хотелось.

Положив на стол пеструю стопку школьных тетрадей, Танька достала красную ручку и недовольным голосом произнесла:

— Не знаю, как твой Макс, но Толик, по-моему, удивительно благородный мужчина. Я думаю, ему можно доверять. Между прочим, он бескорыстно согласился нам помочь. Никаких подарков я ему не дарила.

— Каких еще подарков?

— Ну, например, машин… — Танькин голос был полон сарказма.

— А я свою машину и не дарила. Я ее на время одолжила.

— Это одно и то же. Очень сомнительно, что ты ее еще когда-нибудь увидишь!

Танька склонила голову над раскрытой тетрадкой, показывая, что разговор окончен. Вздохнув, я принялась мыть посуду. Воображение услужливо нарисовало малоприятную картину: дюжие молодчики во главе с Драным выламывают дверь и оставляют в квартире два трупа. Кровь льется рекой и заливает соседей снизу. Те звонят в милицию, но поиски не дают никаких результатов.

Бр-р-р… И угораздил же меня черт вляпаться во все это… Ну почему в ресторане к нам подошел именно Драный? Прямо какой-то злой рок…

Почистив раковину, я подошла к окну и уныло посмотрела на улицу.

— Все-таки ты зря Толику не отдала его газовые патроны, — вдруг изрекла Танька.

— На кой черт они ему сдались?

— Благодаря тебе, дорогая, он совсем без оружия к Драному пошел.

— Ну и что? Драный его встретит с распростертыми объятиями, а потом они вместе приедут по указанному адресу. Думаю, ждать нам уже осталось недолго. Так что ты зря за свои тетрадки засела, они больше тебе не пригодятся.

— Хватит каркать! — вздрогнула Танька. — Если ты и в самом деле так думаешь, лучше позвони своему Максу и попроси, чтобы он нас охранял.

— Ему со своими делами разобраться нужно, а ты хочешь, чтобы он нас охранял. Какой с него прок, если он один, а сюда сейчас целая гвардия примчится.

— Один не один, а все-таки мужик. И вообще, с каких это пор ты мужиков жалеть стала?! — взорвалась Танька. — Мужиков вообще жалеть нельзя!

Их пожалеешь — только себе хуже сделаешь! Они жалости не понимают. Они сразу на шею садятся и погонять начинают.

— Смешная ты, Танюшка, — не смогла удержаться я от улыбки. — Ты иногда умные высказываешь мысли, а делаешь все наоборот. Не ты ли час назад гладила своего новоиспеченного женишка по белобрысой головенке, причитая как ненормальная: «Ешь, Толенька, ешь. Я, конечно, не знаю, как тебе жена готовит, но ей-богу, старалась от души». Фу, аж слушать было тошно!

— Не нравится, не слушай, — обиделась Танька. — Ты только со своей личной жизнью можешь носиться, а на мою тебе наплевать. Не одной же тебе в мужиков влюбляться! Мне, между прочим, тоже хочется от лакомого кусочка хоть крошечку откусить.

Устав от Танькиного нытья, я ушла в комнату и, щелкнув пультом, включила телевизор. На первом и четвертом каналах профилактика, на втором — реклама, на третьем — сентиментальный латиноамериканский сериал. И как только люди могут смотреть такую муру? Вот уж точно говорят: мыло.

Пены много, в глаз попадет — ревешь… А может, и мне поплакать под настроение?

Где-то в шкафу у Таньки припрятана водка.

Надо бы отглотнуть капельку. Водка для меня как валерьянка: выпьешь и успокоишься. Воздержишься — душа болит. В малых дозах не вредно, главное — вовремя остановиться, а я пока еще не разучилась держать себя в руках.

Налив себе четверть стакана, я села на диван и попыталась с ходу вникнуть в незатейливый сюжет. Смуглолицый широкоплечий брюнет в пестрой рубашке-гавайке навыпуск уговаривал молоденькую длинноволосую красавицу бежать под покровом ночи из родительского дома. Не соглашайся, дурочка, обманет ведь, как пить дать…

Сколько я таких брюнетов перевидала на своем веку… Много, очень много, а ведь мне только двадцать семь лет…

А водка у Таньки совсем не горькая, пьется как вода… Наверное, я уже не способна почувствовать горечь. Жизнь-то у меня какая… Незавидная… Не жизнь — слезы одни… «Леночка, какая ты счастливая, — обычно говорит мне при встрече соседка, — одета как куколка, квартира, машина — все у тебя есть. Жалко только — одна ты. Нашла бы себе жениха, а?» Конечно же она не знает, чем я занимаюсь. Думает, что в престижной фирме работаю, переводчицей… А я, между прочим, и в самом деле могла бы работать переводчицей. Во-первых, английский в спецшколе учила, во-вторых, за долгие годы работы с иностранцами поднаторела на практике. Может быть, поэтому мне удавалось легко находить клиентов, да и с криминальными кругами особо сталкиваться не пришлось.