Инна Балтийская - Салон «Зазеркалье»

— Полиночка, тебе первой решила сообщить… Мы с Витенькой решили жить вместе!

Хорошо, что на этот раз стул действительно оказался за моей спиной. Я упала на жесткое сидение и во все глаза уставилась на немолодую степенную женщину, еще недавно казавшуюся воплощением респектабельности и здравомыслия. Дайга правильно истолковала мое молчание:

— Полина, мы с тобой ошибались в отношении Виктора Борисовича. Он совсем не такой. Знаешь, он, оказывается, вовсе не бабник. Та девушка, которая к нему приходила… она его дипломница. Витя преподает в частном институте психологию, вот студентки к нему и бегают, зачеты пересдают. Но у них чисто деловые отношения!

Ага, особенно у прелестной Катюши, так трогательно подписавшей для Витюши свою фотографию. Не иначе как у нынешних студенток принято величать преподавателей не по имени-отчеству, а уменьшительно-ласкательными прозвищами. Но спорить с Дайгой, похоже, было бесполезно. Мои нравоучения ей не нужны. Да и вообще, она, похоже, счастлива, так какое мне дело до бурного прошлого ее Витюши? Да, мне он не нравится. Так меня он замуж и не зовет, даже жить вместе не предлагает.

— Поздравляю тебя. Надеюсь, ты будешь счастлива, — выдавила я через силу.

Дайга продолжала что-то щебетать про их с Витенькой совместные планы, на глазах молодея от радости. Мое внимание привлекли слова:

— Жаль только с тобой расставаться, Полечка.

— А почему мы должны расстаться? — удивилась я. — Сумкин запретил тебе со мной общаться?

— Ну что ты такое говоришь! — возмутилась Дайга. — Просто Витенька считает, что в «Зазеркалье» ему делать нечего. Сама понимаешь: привороты-отвороты, порчи разные. А клиенты у Вити и так неуравновешенные, их это пугает. Вот у него пациентов и не осталось совсем. Мы решили снимать отдельное помещение. Витя будет лечить, а я, как и здесь, администратором работать.

На мой взгляд, в том, что у кабинета психотерапевта не толпится народ, виноват не салон, а сам Сумкин. Но, может, я опять ошибаюсь? Считала ведь, что ни одна женщина в здравом уме на него дважды не взглянет. А вот поди ж ты… Юные красотки к Витюше в кабинет захаживают. Умница Дайга хоть сейчас под венец готова бежать. Да что же в нем бабы такого находят, в этом вздорном плюгавеньком коротышке?

Несколько дней я честно пыталась разрешить эту загадку природы. Наконец, не выдержав, позвонила Катюше:

— Катенька, у тебя ведь был роман с Сумкиным. Вот объясни мне, на что он тебе сдался? Неужели только для того, чтобы получить «отлично»? Для тебя настолько важны оценки, раз ты на все согласна?

— Ох, что ты, Поля! — Катюша немного обиделась. — Виктор Борисович мог, конечно, завалить студента по каким-то непонятным причинам, но никогда, ни разу не использовал экзамен, чтобы поиметь девушку! Никто о нем и подумать плохого не мог! Наоборот, наши студентки ему сами свидания назначали!

— Ну тогда я вообще ничего не понимаю! Только не обижайся, солнышко, я просто умру от любопытства, если все не выясню. Ты совсем молоденькая, умница, красавица, парни, наверное, штабелями ложатся. А Сумкин? Он же старый, не совсем, мягко говоря, адекватный, о его росте и внешнем виде вообще лучше промолчу. Ну объясни мне, что ты в нем нашла?

Катюша надолго задумалась. Наконец не очень уверенно произнесла:

— Полечка, ты сама знаешь, какие сейчас мужики пошли. Такие нежные, трепетные, прямо как цветочки-лютики. И всего-то они боятся. Боятся показаться смешными. Боятся влюбиться. Боятся позвать на свидание… До смерти боятся отказа. А Виктор Борисович… Он вообще ничего не боится!

Остается досказать про наши с Раймондом отношения. Впрочем, о чем тут рассказывать?

После эпопеи с изнурительными допросами мы, как встарь, встретились в кафе напротив «Зазеркалья». Раймонд торжественно достал из внутреннего кармана пиджака толстую пачку зеленых купюр.

— Вот, тут полторы тысячи. Все как я обещал.

Я взяла честно заработанные деньги, положила в сумочку и вопросительно уставилась на собеседника. Неужели это все, что он хотел сказать? А поцеловать, как говорится в старом анекдоте? Сколько я пережила во время этого расследования, сколько нервов потрепала! Хочется хотя бы слово доброе услышать. Раймонд нахмурился, потупился, зачем-то откашлялся и охрипшим голосом произнес:

— Если бы не ты, я бы женился на убийце, воспитывал чужого ребенка. Спасибо тебе. Хорошо, что все закончилось. Отметим это сегодня вечером? В китайском ресторане, только вдвоем…

Я на секунду задумалась. Перед мысленным взором вдруг встала кроткая блондиночка из провинции, наивная, трогательная дурочка… Она истекала кровью в заброшенном здании среди глухого леса, месяцами лежала там, прикрытая истлевшим одеялом. А ее возлюбленный в это время ложился в постель с убийцей, делал той предложение… И не замечал в девушках никакой разницы! Да, романтикой тут и не пахнет.

Ах, как все-таки жаль! Раймонд… Такой красивый, такой сильный, такой надежный… Увы, все это лишь вывеска. А в душе — тюфяк тюфяком. Но вдруг я опять не права? Просто бедняга слишком старался быть порядочным… Да, хороший парень, но не орел, не орел.

А если я закручу с ним роман, а потом, не дай Бог, что-нибудь случится? Да просто отправлюсь в длительную командировку? Другая займет мое место, а Раймонд опять ничего не заметит? Ну нет, дудки! И, отбросив колебания, я твердо произнесла:

— Нет, Раймонд, извини, но у меня есть друг. Просто он уезжал в другой город, а теперь возвращается. Но если тебе понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти. До встречи в салоне «Зазеркалье»!

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

То есть роковой женщиной ( франц.).

Говорится о тех, кто обладает способностью громко и долго кричать, ругаться и т. п.