Юлия Шилова - В ворохе чувств, или Разведена и очень опасна

– Лось, я не чудище. Это я, Сашка.

Лось смотрит на меня с нескрываемым отвращением и говорит:

– Какая еще Сашка?

– Та Сашка, которую ты любил и которой ты предлагал выйти за тебя замуж.

Мужчина нахмурил брови и сплюнул.

– А ну проваливай отсюда в музей уродов! Та Сашка, которую я любил и на которой хотел жениться, давно умерла. Она сгорела в пожаре. Мы ее похоронили.

– Как же сгорела? Лось, я жива! Посмотри на меня, я жива! Кого же вы в гроб положили? Тела ведь не было? Солдата, что ли, беглого? Женщину от мужчины неужели нельзя было отличить?! Или вы гроб пустым закопали? Лось, ну скажи мне, пожалуйста, не томи душу! Что было в гробу?!

– Не знаю, похороны Вован организовывал. Он молодец, все взял на себя. Я тогда в больнице был и даже на костыли встать не мог.

– Вован – предатель!

– Я тебя за такие слова урою! – точно взбесился Лось. – Вован – мой близкий друг! Он мне почти как брат!

– Лось, ведь это я, Сашка!

– Я тебе последнюю кожу с твоей страшной рожи сниму, – все больше свирепел Лось. – А ну катись отсюда, самозванка несчастная! Санька была красивая, а ты страшна, как атомная война!

– Но ведь я горела тогда! Сгорела вся моя красота!

– Сашка умерла! Пошла отсюда, уродина! Не травмируй мою беременную жену! Ты что к нормальным людям цепляешься?! Может, ты попрошайка? Может, тебе денег дать?

В этот момент девушка убрала лицо от груди мужчины и посмотрела на меня все тем же испуганным взглядом.

– Лось, что она несет? Ты же мне говорил, что никогда и никого не любил, кроме меня… Ты же мне клялся, что чувства, которые ко мне испытываешь, ты испытал первый раз в жизни. Ты же мне клялся…

– Я никого никогда не любил, – успокоил свою жену Лось. – Если я кого-то и любил в этой жизни, то только тебя одну. Все остальное – это просто мусор! – Лось взял свою жену за руку, отошел от меня и заорал что было сил: – А ну-ка проваливай отсюда, уродина! Если ты деньги своей рожей зарабатываешь, то проси милостыню и не лезь к нормальным людям в душу!!! Поняла, не лезь! Иди работай, а то с твоей рожей больше никакой работы не найдешь! Ты меня поняла?!

– Поняла… – Я всхлипнула, развернулась и пошла прочь…

Я проснулась. Открыла глаза и поняла, что лежу вся в слезах. Мне не хотелось думать, что сон этот вещий, я гнала эту мысль, как только могла. И все же… Все же именно благодаря этому сну я поняла фразу, которую передал мне Дровосек. Он сказал, что ЕСЛИ Я НЕ ЗАХОЧУ ВОЗВРАЩАТЬСЯ В ПРОШЛУЮ ЖИЗНЬ И РЕШУ НАЧАТЬ ВСЕ СНАЧАЛА, ТО Я НЕ ДОЛЖНА БОЯТЬСЯ. Я НИЧЕГО НЕ ДОЛЖНА БОЯТЬСЯ… А ведь Дровосек был прав, я и сама не знаю, смогу ли вернуться в ту жизнь и в тот мир после того, как Глаша снимет с меня бинты и я подойду к зеркалу…

За те дни, пока я ждала, когда же Глаша снимет с меня бинты, я слишком много думала, представляла, страдала, и мои нервы расстроились окончательно, несмотря на то что Глаша поила меня различными успокоительными травками, делала различные успокоительные уколы. Эту неделю я жила как под наркозом. Чем ближе подходил момент снятия бинтов, тем больше я впадала в депрессию и теряла последние жизненные силы. Я не чувствовала себя живой, мне казалось, что я вряд ли смогу достойно ответить на брошенный судьбою вызов. Я потеряла способность что-либо чувствовать, кроме горя…

За день до того, как снять с меня эти злосчастные бинты, Глаша села рядом со мной, взяла меня за руку и сказала ласковым голосом:

– Так нельзя. Что бы ты ни увидела завтра, ты просто обязана взять себя в руки. У тебя есть любимый человек?

– Есть.

– Если он тебя по-настоящему любит, то даже в самые страшные и ужасные периоды жизни он будет с тобой. Если он действительно тебя любит, то никогда не отвернется.

– Его отпугнет моя внешность.

– Напротив. Он вместе с тобой будет бороться за твою внешность.

– Тут слишком много сложностей, – со слезами отвечала я. – Слишком много… Мне приснился сон, что я умерла, что меня уже похоронили, что меня нет. Все поверили в то, что меня нет. Никто не знает о том, что я осталась жива. Мне кажется, что это вещий сон.

– Ты можешь позвонить своим близким людям завтра, сразу же после того, как я сниму с тебя бинты. Ты можешь сказать им, чтобы они тебя забрали. Они устроят тебя в лучшую клинику, и я уверена, что все наладится и все пойдет своим чередом.

– В этом же сне мне приснилось, что близкие люди от меня отвернулись. Вернее, от меня отвернулся любимый человек. Он нашел себе другую женщину. Конечно, от меня никогда бы не отвернулся мой брат… Он примет меня любой… Это я знаю точно. Но другие… Мой сон быстро закончился, но я уверена, что, если бы он продолжился дальше, и они бы тоже от меня все отвернулись.

– Это всего лишь сон, – попыталась успокоить меня Глаша.

– Но ведь это вещий сон.

– Это всего лишь сон. И запомни, девочка, Коля оставил тебе деньги, значит, ты можешь восстановить свою внешность. У тебя есть на что ее восстановить. Человеку дано столько страданий, сколько он может вынести.

– Но ведь это неправда! Разве можно вынести столько!

– Поверь, человеку дается именно столько страданий, сколько он может вынести. Каждый сам знает глубину своих страданий. Но пойми, что если Господь вернул тебя с того света, то нужно жить, в этом есть смысл. Ты должна справиться со всеми своими трудностями и страданиями, и у тебя есть на это силы, потому что ты очень сильная женщина. Я это вижу. А я никогда не ошибаюсь в людях.

Я не очень хорошо запомнила момент, когда Глаша сняла с меня эти злосчастные бинты. Я закрыла глаза и ждала. Не хотела видеть это страшное зрелище, к тому же мне было ужасно больно, хотя меня накололи различными обезболивающими. В некоторых местах раны еще не зажили и начали кровоточить. Сначала мне разбинтовали руки, затем ноги, а потом и тело. Я уже не напоминала кокон, и мое тело вновь задышало. Я ощутила прохладный воздух, который лился из соседней комнаты, где было открыто окно. Когда сняли бинты с моего лица и я подошла к зеркалу, я вскрикнула и потеряла сознание… Я даже не могу сказать, что именно я почувствовала в тот момент. Мне показалось, что кто-то взял большой нож, оголил мое сердце и полоснул по нему. Я ощутила это острое холодное лезвие… Я очень хорошо его ощутила…

Прошло не меньше двух недель, прежде чем я смогла привыкнуть к себе такой, какой стала. Но я привыкла. Я смогла, и у меня получилось. Но с этих пор я разлюбила свет и зеркала, потому что от света у меня страшно слезились глаза, а от зеркал мне не хотелось жить, хотелось наложить на себя руки. При свете мне становилось холодно, неуютно и одиноко. Я никогда ранее не могла подумать о том, что придет время, и я полюблю кромешную тьму. Ту тьму, которую боятся нормальные люди. В такой темноте я пила чай, разговаривала с Глашей. Я рассказывала Глаше о том, какой красивой я была раньше, сколько мужчин пытались заполучить мое сердце, скольких я отогнала от себя прочь после того, как поцеловалась с ними всего один раз. Я выбирала мужчин по поцелуям. В одних поцелуях были чувства и страсть, а другие были какими-то пресными. Ведь именно губы рождают слова. А если губы скучны, то с этим человеком будет действительно скучно не только в жизни, но и в постели. Мужчина должен быть приятен во всем. В своих речах, в своих поступках и в своих действиях.