Мерил Сойер - Любовь, соблазны и грехи

Виола протолкалась к стойке. Она угощала гостей лучшим шампанским на свете – «Луи Ридерер Кристал», – но Райан Уэсткотт все равно требовал джина. Что за вульгарный вкус! Впрочем, какой вообще может быть вкус у американца, проведшего юность в колониях?..

Подав бармену пустой бокал Райана, она сказала:

– Кажется, в баре внизу у нас есть джин. Поторопитесь, пожалуйста.

Виола снова обвела глазами толпу. Райан Уэсткотт смирно ждал ее возвращения, зато Клайв так и не появился. Взгляд Виолы перехватила помощница и подняла указательный палец – знак, что одна картина уже продана.

«Кто?» – спросила Виола одними губами и уставилась на губы помощницы.

Мутси Маккалистер? Дьявол! Надо же, чтобы единственную картину Клайва купило именно это чучело, известное полным отсутствием вкуса! Виола посмотрела на свои часы «Пиаже». Стрелки на усеянном бриллиантами циферблате показывали, что до конца приема остается меньше часа. Может быть, кто-нибудь еще успеет что-то купить?

Виола знала, что Ти Джи Гриффит никогда не появляется на людях после того, как его изуродовало взрывом. Брать картины на консигнацию он поручает Райану Уэсткотту, своему доверенному лицу. Если Райан возьмет с выставки хотя бы одну работу – пусть даже потом она вернется назад, – это станет их спасением. Все решат, что Гриффит заинтересовался Клайвом. Быстрее бы вернулся официант с бутылкой джина!

Внезапно она вспомнила, что сама заперла бар с крепкими напитками, чтобы официанты не прикончили арманьяк 37-го года, память об Арчере. Боже! Стоит случиться одному сбою – и пошло-поехало! У Виолы взмокла спина, и даже чужие локоны слиплись от пота. Уговаривая себя не нервничать, она оглянулась в поисках Лорен и обнаружила, что та вцепилась в Финли мертвой хваткой. Виола решительно протолкалась к ним.

– Лорен, ты мне нужна, – сказала она с неестественной приподнятостью, провела ее сквозь толпу и остановилась у входа в малый зал. – Видишь мужчину в спортивном пиджаке? Это Райан Уэсткотт. Срочно займи его своими байками про Накамуру. Я скоро вернусь.

– Черт! – пробормотала Лорен. Только Райана Уэсткотта им не хватало!

Она еще не была готова к встрече с помощником Гриффита: для того чтобы вызвать у него интерес, требовался по-настоящему одаренный художник. Придется снова прибегнуть к спасительному имени «Накамура» и повести усыпляющий разговор о его коллекции. Может быть, удастся обезвредить Уэсткотта, как уже был обезврежен Финли Тиббеттс.

Лорен попыталась вспомнить рассказы Виолы про главных лондонских коллекционеров живописи. Про Райана Виоле было известно только, что ему около сорока и стаж его работы на Гриффита – около двадцати лет. После взрыва машины он переехал к Гриффиту на Палас-Грин и взял на себя ведение всех его дел. Было ясно одно: без поддержки Райана Уэсткотта нечего и мечтать о превращении «Рависсана» в первоклассную галерею…

Он стоял, уперев руки в бока, перед крупным полотном, которое они намеренно спрятали здесь, от глаз подальше: даже Виола понимала, что это – самое слабое из творений Клайва. Лорен по-прежнему видела Уэсткотта со спины, но угадывала его враждебное настроение по развороту плеч и наклону курчавой темноволосой головы.

Решительно подойдя к нему, она протянула руку и произнесла с дружелюбной улыбкой радушной хозяйки:

– Хэлло! Я Лорен Уинтроп.

Уэсткотт обернулся и сразу оглядел ее всю, от светлых волос до шелковых туфелек.

– Кажется, мы знакомы?

«Придумал бы что-нибудь пооригинальнее…» – Лорен так и подмывало сказать ему это, но ее остановило выражение искренней озадаченности у него на физиономии. Либо ему действительно кажется, что они где-то встречались, либо перед ней непревзойденный актер.

– Нет, мы незнакомы.

Он смотрел на нее очень пристально, но без тени мужского интереса, которым, как правило, бывает вызвано такое разглядывание.

– Я никогда не ошибаюсь. – Вместо того чтобы пожать ей руку, он сунул обе пятерни в карманы брюк.

Не зная, как реагировать на эту неожиданную грубость, Лорен стояла неподвижно и тоже его разглядывала. У Райана был, пожалуй, слишком длинный нос, чтобы он мог сойти за красавца, и притягательные зеленые глаза. Угловатые черты подчеркивал сильный загар. Темно-каштановые волосы были чуть длиннее, чем требовала мода, и блестели, как норковый мех.

– Что вы думаете о выставке? – спросила она, чтобы заполнить неловкую паузу.

– Халтура!

Лорен не ожидала такой безапелляционной оценки, и ей потребовалось усилие, чтобы продолжить улыбаться. Райан, наоборот, хмурился, хотя из приличия мог бы тоже улыбнуться. Каков нахал!

– Вот и ваш джин, Райан, – сказала подоспевшая Виола. Рядом с Виолой стоял Финли Тиббеттс, которого явно тянуло к Лорен, как пчелу на мед. Скользя по ней своими синими глазами, он принялся разглагольствовать о последних тенденциях в живописи. Лорен молилась, чтобы Райан не повторил при Финли свою оценку картины Клайва.

– Не смогла отказать себе в удовольствии приобрести Холкомба! – Мутси устремилась к ним; ее голос был слышен, наверное, на противоположном берегу Темзы.

Финли уже успел представить Лорен наследницу процветающей торговой компании. Мутси меньше всего походила на коллекционера современного искусства, но Лорен уже много лет назад усвоила, до чего обманчива бывает внешность.

– Это и есть моя покупка! – Гордая Мутси указала на гигантский холст, перед которым все они стояли. – Разве не прелесть?

К кучке своих почитателей присоединился невесть откуда взявшийся улыбающийся Клайв. Пока Мутси восторженно хихикала, а остальные отпускали вежливые реплики, Райан наклонился к уху Лорен так низко, что, казалось, вот-вот укусит ее за мочку.

– Редкая дрянь!

– Объясните нам, пожалуйста, что означает это полотно, – попросил Клайва Финли, не сводя глаз с Лорен. Табличка на стене гласила: «Спуск в чистилище», но Лорен сомневалась, что кто-нибудь в силах прочесть название. Она говорила Виоле, что таблички слишком малы, а надписи на них слишком стилизованы. В следующий раз придется взять это на себя: таблички она сделает крупнее, а надписи выполнит простыми заглавными буквами.

– Это Феникс, возносящийся над прахом своей души! – торжественно провозгласил Клайв, ткнув пальцем в двухдюймовый комок краски в нижнем углу своего творения. Потом палец переехал на серые и грязно-зеленые мазки в центре. – А это – вечный поиск любви и недостижимого идеала…

– А я думал, что идеалы уже найдены и изображены на картине, – прошептал Райан на ухо Лорен.

Она делала вид, что не слышит его издевательских ремарок, надеясь, что его шепот не долетает до слуха остальных. Впрочем, все равно нетрудно было представить себе разгромную статью Финли, ставящую жирный крест на творчестве Клайва и на репутации галереи.