Irene - Умри красиво

Я опять встрепенулась, стараясь больше не обращать внимания на Алису.

— Как в тюрьме?

— Ну, или где там… этих… подозреваемых содержат. Они думают, что это она! — в низком, грудном голосе Светы послышался ужас. — Вы не знали, что ли? Весь универ гудит. Какой бред! Она бы никогда…

Я встряхнула головой, пытаясь прояснить мысли. Неужели вывод, который пришел в голову мне и Кириллу, подтвердило и официальное расследование, и та девчонка действительно не смогла простить Валере поцелуя с Алисой? Тогда получается… что во всем косвенно виновата…

— Так уж и никогда, — прошипела моя подруга, вжавшись в спинку лавочки. — Да она была просто чокнутой.

— Не чокнутой, — мягко возразила Света. — Но очень его любила, это да. Но так… по-детски… слезы восторга, преданные взгляды. Я никогда не поверю, что Олька могла его убить. Она скорее сама бы вместо него…

— Уфф, — недвусмысленно заявил Стас.

— С чего ты взяла? — я подвинулась ближе к Свете и понизила голос, чтобы не раздражать разговорами друзей. Алиса встала с лавки и, выбросив в урну обертку от мороженого, стала ездить по дорожке перед нами туда-сюда, шурша листьями.

— Да было как-то. Мы говорили о риске: сколько стоит человеческая жизнь. Ну, вот я бы, наверное, не смогла рискнуть ради кого-то жизнью. А Олька сказала, что если по-настоящему любишь, то такого вопроса для тебя даже не существует.

— Ну, это еще ни о чем не говорит. Тем более, если все это слушал Валера… обычная самореклама, — я пожала плечами.

— Может. Но Валеры там не было. А у нее так горели глаза… Я такого раньше не видела.

Н-да… а я в этот момент вспомнила ее пронзительный, сияющий от слез взгляд, когда она прибежала к Алисе после концерта. Ведь весь ее гнев обрушился совсем не на Валеру и, скорее всего, если девчонка и могла кому-то мстить, то только Алиске. Конечно, при условии, если ее возлюбленный не сделал после концерта еще какой-то дурости.

— Да уж, — протянула я.

— Ага, — Светка рассеяно смотрела на мельтешащих уток. — Жалко Ольку… тем более, что все эти жертвы никому не нужны. Валера был занят совершенно другой девушкой.

Я недоверчиво прищурилась и сложила руки на груди.

— И ты ее знаешь?

Светка накрутила на палец жесткую блестящую прядь.

— Не-а. Олька за ним и следила, и выспрашивала — целое расследование. Но ни-че-го. Помню, как-то пьяный был и сказал, что такой девушки у него никогда не было, но он всегда о ней мечтал. Еще как-то рассказывал…

— О! А спорим, я успею ухватиться за поручень? — Алиса остановилась перед пологим асфальтированным спуском к площадке над водой. — И не упаду…

Мы со Стасом мгновенно переглянулись, его глаза стали огромными от испуга. Наша подруга повернулась, игриво закусив нижнюю губу, и провела пальцами по волосам, убрав с лица черную шелковую волну. Ее взгляд стал лукавым, как у ребенка, и в ту секунду я уже была уверена, что она ни за что не откажется от своей рискованной шалости.

— Не надо! — Мы со Стасом одновременно вскочили с лавки. — Хочешь искупаться?!

— Ю-ху!

Алиса, оттолкнувшись, скользнула вниз.

Когда-то эта полуразрушенная площадка была, наверное, местом встречи влюбленных — но сейчас вместо портика над водой зияла дыра. Надо отдать Алисе должное — реакция у подруги действительно была прекрасной. Она цепко ухватилась за оставшийся кусок железного поручня как раз в тот момент, когда ее тело под силой инерции уже готово было сорваться в воду.

Я скатилась следом за ней, повторив сумасшедший трюк, и с перепуга захватила в такие крепкие объятия, что чуть не сломала ей ребра.

— Дура… что ж ты творишь?!

Алиса закинула голову назад и засмеялась. Я даже через одежду слышала, как сильно, буквально вырываясь из груди, стучит ее сердце. Ее щеки опять стали белыми, как мел, но когда наши взгляды встретились, в янтарно-карих глазах засиял странный, мерцающий блеск. Алиса прижалась лбом к моему лбу и шепнула:

— Это того стоило.

Стас, скинувший ролики еще наверху, сбежал к нам в одних носках.

— Твою мать… — тихо выругался он и, схватив Алису за капюшон, рванул к себе. — Смотри!

Мы втроем наклонились вперед, и в ту же секунду мне стало дурно.

Прямо под площадкой из мутной зеленой воды, как тростник, торчала ржавая арматура.

— Ты хоть понимаешь… — начал Стас, но не договорил. Мы повернулись к Алисе и замерли.

Она улыбалась.

Осень — настоящая, с дождями, безжалостно обрывающими скрюченные оранжевые листья, — вихрем налетела на город в середине октября и теперь не обещала покинуть нас. Со второго этажа нашего корпуса был виден широкий проспект, по которому лениво ползли мокрые синие троллейбусы, а вместо людей на остановках виднелись только маленькие парашютики разных цветов — черные, серые, в клеточку, и даже один ярко-лимонный. Я невольно улыбнулась — должно быть, под ним даже в такую отвратительную промозглую погоду было тепло.

Внезапный порыв ветра рванул «радостный» зонтик вверх, вывернув его наизнанку. Наверное, девушка вскрикнула, изо всех сил потянув его назад к себе. Да… уют и солнце в дождливый день стоят в нашем мире слишком дорого. И некоторым, чтобы осознать это, приходится его потерять.

Доказательств против Ольги не было практически никаких, насколько я могла судить по рассказам Светы, которая продолжала следить за событиями и периодически ходила проведывать несчастную девчонку в СИЗО. Единственное, чем располагало следствие, — это притянутый за уши мотив — убийство на почве ревности, и отсутствие у нее более-менее надежного алиби. В день ареста Оля говорила, что остаток ночи после концерта провела у себя в комнате в общежитии, но потом, скорее всего, от испуга, зачем-то стала утверждать, что на самом деле все время находилась на берегу озера в полном одиночестве, расстроенная очередной изменой любимого Валеры. Подтвердить ни ту, ни другую версию никто не мог.

Как бы то ни было, других идей у следователей не нашлось. На шее убитого Конькова был серебряный крестик, на пальцах — кольца, в кармане джинсов — несколько свернутых купюр. Поначалу запропастившийся айфон нашли позже на тумбочке в общажной комнате его друга, откуда, судя по всему, музыкант и отправился на свою последнюю прогулку. Так что версия с ограблением выглядела почти невероятной.

Я зевнула. Все-таки, мрачные серые небеса, крупные капли, разбивающиеся о стекло с глухим звуком, и надвигающиеся сумерки никак не способствовали особой бодрости.

— Зайка! Вот ты где… Я тебя потеряла.

Я вздрогнула. Ко мне с двух сторон одновременно подошли Алиса и Светка, как тайные агенты при исполнении, разве что без защитных очков.

— Да, раздумываю, чем бы заняться до следующей пары. У нас сейчас окно.