Энн Стюарт - Чужие грехи

— В таком случае твои поиски закончились бы, так и не успев начаться.

Делая вид, что не замечает протянутую руку, Энни с трудом, опираясь на стену, поднялась сама.

— Вы почти убили меня, — жалобно пробормотала Энни.

— «Почти» не считается, — отрезал Маккинли.

Энни поняла, что он пьян. Нет, не свински и не мертвецки. Ровно настолько, как и накануне вечером, когда под внешним спокойствием бушевали страсти, разбуженные неумеренным количеством поглощенной текилы.

Должно быть, Маккинли вновь прочитал её мысли. Губы его скривились в насмешливой улыбке.

— Хочешь пропустить стаканчик?

— Я же сказала вам…

— Знаю, — нетерпеливо оборвал он. — Все это чушь собачья. Почему ты не пьешь?

— Я навсегда зареклась… после смерти Уина. Только представляла, как он, пьяный, падает с лестницы и ломает шею, и мне дурно делалось… — Голос её дрогнул.

— Что ж, — произнес в ответ Маккинли, — тогда ты можешь с чистой совестью отказаться от своего обета. Не падение в пьяном виде повлекло за собой смерть Уина — его убили. Так что можешь выпить. — И протянул ей почти опустевшую бутылку текилы.

— Вы пьяны, — с презрением процедила Энни.

— Немного, — согласился Маккинли.

— Все, с меня хватит! — вскипела Энни. — Я уезжаю отсюда. От вас, я вижу, толку никакого. Не удивительно, что от ваших услуг отказались. — С этими словами она повернулась и устремилась к лестнице.

Как она могла забыть, насколько Джеймс силен и проворен? Он схватил её сзади и дернул к себе так резко, что Энни врезалась прямо в него. Учитывая, сколько Маккинли выпил, Энни думала, что собьет его с ног, но он даже не покачнулся, стоя твердо как скала.

— Я же говорил тебе — здесь небезопасно, — хрипло сказал он.

— По-вашему, мне безопаснее здесь, с вами? — презрительно спросила Энни. — Когда вы в таком состоянии?

— А чего ты боишься, Энни? — спросил он. — Что я тебя изнасилую? — Голос его звучал насмешливо. Маккинли рассчитывал, должно быть, что вопрос его покажется Энни нелепым. Но ей почему-то так не показалось.

Она сделала вид, что не расслышала его слов.

— Похоже, вы сейчас не в том состоянии, чтобы оградить меня от мифических опасностей, которыми так меня стращаете, — презрительно промолвила она.

— Энни, никто не отберет тебя у меня, если я сам не решу тебя отпустить.

И вновь в его хриплом, с налетом техасского акцента, голосе послышались какие-то странные нотки. Почему-то Энни вдруг вспомнила про Мартина. И подумала, что именно он, а не какой-то безликий злодей захотел бы отобрать её у Маккинли. Но ведь Джеймс, наверное, не секс имел в виду. Он рассуждал о жизни и смерти.

— Я хочу вернуться домой, — заявила она. — Поговорю с Мартином — может, он сумеет аккуратно навести справки. Хотя бы для очистки совести.

— Замечательно, — кивнул Маккинли. — Но только не сегодня.

Внезапно Энни осознала, что все ещё прижимается к нему. Она ощущала жар его тела под защитным костюмом, уже заметно измятым. Слышала равномерные биения его сердца. Именно этот четкий и размеренный ритм и успокоил её. Если бы его сердце колотилось как безумное, она бы все-таки попыталась сбежать, не задумываясь о последствиях. Маккинли же, несмотря на выпитое спиртное, был совершенно спокоен и полностью владел собой.

В следующее мгновение он отступил на шаг и, запрокинув голову, допил остатки текилы. Потом посмотрел на Энни.

— Отправляйся спать, — сказал он. — Завтра, на свежую голову, решим, что нам делать.

— Завтра я возвращаюсь в Вашингтон.

— Прекрасно, — кивнул он. — Ну а сейчас — исчезни, пожалуйста.

— Почему? — с вызовом спросила Энни. Теперь, когда он её больше не удерживал, ей вдруг не хотелось уходить.

— Во-первых, потому, что, как ты справедливо подметила, я пьян. А во-вторых, потому, что я провел здесь три месяца в полном одиночестве. И, хотя ты не в моем вкусе, я готов закрыть на это глаза. Так что, либо отправляйся наверх и ложись спать, либо — раздевайся.

Энни не отвесила ему пощечину. Она и сама не поняла, что её удержало. Возможно, уверенность, что он ударит её в ответ. Возможно, опасение, что, ударив Макинли, она лишь разбудит в нем зверя.

Или даже — подозрение, что он специально дразнит её, пытается вывести из себя.

Однако все это значения не имело. Энни медленно попятилась, а Джеймс не стал её удерживать.

— И все-таки, — спросила она, остановившись у основания лестницы. — Скажете вы мне правду?

— О чем?

— Хотя бы о чем-нибудь?

Поразительно, но в какое-то едва уловимое мгновение между ними и впрямь проскочила какая-то искра. И тут же растаяла. Джеймс холодно взглянул на Энни.

— Сомневаюсь, — медленно промолвил он.

На следующее утро Энни спустилась, заметно нервничая; чувствовалось, что она опасается непредсказуемости поведения Маккинли.

Однако Джеймс снова встретил её спокойный и подтянутый. Правда, голова у него после вчерашнего побаливала, однако относился он к этому стоически. Энни уставилась на него в нерешительности, не зная, как себя держать.

Джеймс сразу отметил, что одета Энни не по-дорожному. Он даже не знал, огорчаться из-за этого или радоваться. И ещё она совершенно не казалась запуганной. Разве что держалась настороже.

— Мне казалось, что я сумел убедить тебя бежать отсюда, — приветствовал её Джеймс.

— А зачем вам это?

— У тебя ещё вся жизнь впереди. Ты же затеяла крайне рискованное предприятие.

— Выхода у меня нет, — сказала Энни. — Нельзя допустить, чтобы им это сошло с рук.

Маккинли вздохнул. Он уже подумывал о том, что придется подстричься. Он и так уже дважды брился за последние два дня. Старые привычки восстанавливались. И ещё ему придется принять решение. За эту долгую и бессонную ночь в голове созрели два возможных плана действий. Нужно только решить, каким из них воспользоваться.

— Что ж, ничего другого я от тебя и не ожидал, — промолвил Маккинли. — А раз так, то, похоже, и у меня не остается другого выбора.

— Да?

На этот раз их было трое. Энни, разумеется, даже не подозревала об этом, но Джеймс пересчитал их со сверхъестественной дотошностью. Что ж, противникам приходилось отдать должное — добрались сюда они даже быстрее, чем он ожидал. Приятно было констатировать, что с прекращением холодной войны способности их не притупились.

Покончить с первым подосланным к нему агентом было для Джеймса Маккинли проще простого. Мало того, что тот заявился в одиночку, так был ещё совсем молокосос, толком и не необстрелянный. Куда ему было тягаться с таким матерым волком как Джеймс. Свидетелей не оказалось, а до океана рукой было подать.

Но на этот раз свидетель находился совсем рядом. Да ещё — гражданское лицо, ни в чем не повинная женщина. Энни Сазерленд смотрела на него во все глаза; она даже не подозревала о грозящей им обоим смертельной опасности.