Эдуард Снежин - В тенетах суккуба

Всё офицерьё было давно женато, но «гуляло» «по чёрному», не слишком скрываясь, скрыть что-то в маленьком городке было вообще невозможно.

«Бляди — они все общие», «контингент» всем известных в городе дам лёгкого поведения, и замужем и разведённых, составлял ограниченную группу в сотню человек. Конечно, добропорядочные граждане имели о них нечёткое, общее представление, изредка дополняемое доходящими шумными скандалами. Но вскоре после того, как я стал «свободным» человеком, пришлось не раз общаться с «контингентом».

«Хунта» многократно перепробовала всё стандартное блядьё и постоянно была озабочена пополнением «контингента» из числа замужних женщин, совратить которых у военных во все времена считалось высшей доблестью.

Наперсницами обычно выступали жрицы из «контингента», стремившиеся завлечь своих знакомых замужних подруг на очередной «блядоход».

От Фауката я узнал, наконец, истинную причину Таниной половой неприступности после ташкентской командировки, об этом она умолчала при нашей последней встрече. При «бардачном» образе жизни господ офицеров, они ловили венерические болезни, которые тут же бескорыстно передавали своим подругам. Таня спала только с капитаном, но тот спал со всеми подряд, в результате моя жена оказалась заражённой гонореей. В то время, как я вернулся из командировки, она проходила курс лечения, что называется, на «месте», у войскового фельдшера, который, втихую, залечивал всю родную братию и их жертв.

Отталкивая меня, Таня охраняла меня от «награждения», а себя от разоблачения.

Узнав всё это, я окончательно возненавидел капитана и позвонил ему домой. Ответила жена, я только представился ей — кто я, как она заявила, что «знает всё!» и сама пригласила «в гости».

Во гневе и подпитии, перед уходом к капитану, я прихватил в карман элегантный кухонный топорик для рубки мяса, чтобы порушить скотину в удобный момент.

Вся семья была дома: муж, жена, дети. Капитан, по имени Иван, оказался, как бы оправдывая своё имя, простоватым, невзрачным мужиком маленького роста, с рожей, вырубленной топором, заикающийся и, к тому же, хромой, правда, крепковатый в плечах.

Непрезентабельный вид соперника как-то сразу охладил мою агрессию, я только тоскливо подумал: «Господи, что же она в нём нашла?»

Ответ на этот вопрос я получил позднее от той же Галки. При всей своей непритягательной для женских глаз внешности, Ваня обладал х… м феноменальных размеров, самодостаточным агрегатом, не требующим дополнительного приложения лишних достоинств.

Ваня встретил меня радушно, пытался снять с меня верхнюю одежду, от чего я презрительно отмахнулся. Он выставил в кухне бутылку вина, к нему я тоже не притронулся. Тогда он сразу полез ко мне, заикаясь, с извинениями, прямо при жене.

— Вы всё знаете? — спросил я жену.

— Знаю, сама их накрыла.

— Ваня зазаикался примирительно: — Прости, — ну ттак вышло.

— Как так? Споили девку?

— С-сама пила, — насупился Ваня.

— Ты заразил Татьяну?

Ваню подбросило:

— А т-ты знаешь? Она сказала?

— Она, — соврал я и добавил медленно по слогам, — сказала: «эта грязная скотина»…

Ваню передёрнуло:

— И так я с этим настрадался! Она же бросила меня из-за этого.

Наконец, мне стали ясны все Танины гинекологические проблемы, которыми она измучила меня в отпуске.

— Как она решилась уехать в Саратов?

— Как, как! — встряла жена, — я ей сказала: у тебя один выход — уезжай, иначе, плевать, заложу и тебя и всю братию!

Вот оно что! Сейчас мне стало ясно — почему уехала Татьяна, скорее всего на неё и на Ивана надавили дружки из «хунты», опасаясь скандала.

Ох, Таня, Таня!

— Вот что друг! — сказал я — пиши мне расписку!

— К-какую расписку? — испугался Иван.

— Пиши, я диктовать буду!

Почувствовав мою решительность, да и, сдаётся мне, поняв ещё на входе — с каким грозным орудием я явился, Иван взял ручку и листок.

— Я, такой-то, … капитан службы внутренней охраны, признаю, … что из низменных побуждений совратил такую-то …, а потом, ведя вместе с дружками разгульный образ жизни, заразил её венерической болезнью, — диктовал я.

Ваня содрогался, но писал.

— Обязуюсь впредь не совращать замужних женщин, … а если такое случится, … то готов понести любое наказание.

— Пиши, пиши! — помогала мне его жена.

— На черта мне эта глупая расписка? — между тем, думал я.

Понимая умом, что Таню не вернуть, я всё равно цеплялся за какой-то призрачный шанс.

Я, молча, забрал расписку и ушёл. Проходя по двору, выхватил из кармана топорик и со злостью вонзил его в брус ограждения бельевой площадки. Немного остыв, я вынул топорик из бруса и забросил куда подальше.

На другой день случилось ко мне явление двух господ офицеров — Ваниных друзей. Один — старший лейтенант, высокий усатый гренадёр, типичный представитель женского совратителя, назвался Олегом. Не смотря на то, что он был моложе и Ивана, и своего спутника, и ниже их по чину, я сразу понял, что в «хунте» он главный закопёрщик разврата и приманка для женщин.

Спутник его — Владимир, в чине капитана, оказался как раз тем самым войсковым фельдшером.

Друзья тут же разлили принесённую бутылку коньяку и заговорили «за жизнь» наводящими нейтральными вопросами.

— Что, Ваньку пришли спасать? — оборвал я их дипломатию.

— Не Ваньку, а себя, — грустно сказал фельдшер.

— Слушай, — на хрена тебе эта расписка? Отдай нам! — сказал Олег.

— Не у вас взял! — отвечал я.

— Иван — он и есть Иван — дурак, другого Татьяне надо было.

— Ну, уж, конечно, такого красавца, как ты!

— Да Танька баба ничего, — как-то грустновато заметил фельдшер.

Я подумал, что Татьяна была для фельдшера предметом, отнюдь, не абстрактного вожделения, её прелести он изучил, когда пришлось лечить.

— Вот что, ребята, расписку не отдам. За себя не бойтесь — командиру не предъявлю.

«Ребята» немного замялись, похоже, что у них зачесались кулаки, но, сообразив, что это приведёт только к лишним неприятностям, удалились.

Подруга пробудила меня, весело шлёпнув букетом прямо по лицу.

— О чём задумался Ермак?

— Да так. Природа! — не признался я.

— Я ж говорила: чудное место!

Я вырвал букет из её рук и хотел отхлестать по заднице за утреннюю провокацию, но она увернулась и побежала, потом изловчилась и выхватила у меня цветы.

Так мы гонялись друг за другом по жёлтому песку, как маленькие дети. Лариса, вдруг, коварно подставила мне подножку, я упал спиной на пляж, а она со смехом стала забрасывать золотистыми горстями песка всё моё тело, оставив незакрытой только голову. Пока я отдыхивался от бега, труженица навалила сверху на меня огромную кучу, сразу даже не выбраться. Наконец, тоже приустав, игрунья сбросила плавки и уселась на горку из песка на моей груди.