Эдуард Снежин - В тенетах суккуба

Всё ясно, женщину привели для видов на совместную жизнь, а Лариса собралась замуж за своего начальника.

Я пошёл с Кариной, сильно покоробленный Ларисиной сдачей.

Волосы каштановой лисички издавали чуть уловимый запах дорогих французских духов, рассчитанный на то, чтобы партнёр пытался вдохнуть его всеми лёгкими, надеясь насытиться будоражущим ароматом, но насыщение не наступало и влекло ещё больше.

«Так искусно создаётся тайна женщины, — думал я. — Вот уже, было, поймал тонкий аромат, но, нет — улетел опять, и ты магнитом следуешь за ним расширенными ноздрями».

— Она привела тебя для меня? — напрямик спросил я шёпотом Карину.

— Ой, Вадим, она просто заворожила меня описанием твоих достоинств, — также тихо ответила женщина.

— Что вы там шепчетесь? — недовольно вскочила Лариса и расцепила наши руки, — я тоже хочу потанцевать.

Женщина никогда не отдаст так просто своего мужчину другой, даже если он ей не нужен.

Карина с усмешкой, присела к столу и стала поглощать вино мелкими порциями.

— Ну, знаешь! — сказал я во весь голос, — будь уж последовательной до конца!

— Да, да! — нервно согласилась моя подруга, — я ухожу.

— Не надо Лариса! — вскочила теперь Карина, — давай посидим просто, зачем форсировать события?

Мне понравилось, что медсестра не хочет «навязываться сразу», но она не знала бурный темперамент этой девчонки, та даже не удостоила гостью взглядом и уже захлопнула дверь с той стороны.

— Я тоже пойду, — сказала Карина.

— А мужика оставите обе с носом! — ехидно произнёс я.

— Нет, если хочешь, посижу немного, — опустилась она на стул.

Может быть, Карина и была доброй женщиной, а я сыграл на её жалости, но, вернее всего, осталась она, потому что я выдержал в её глазах ожидаемые смотрины. Женщина никогда не задержится, если есть повод избавиться от мужчины, который, по её разумению, не подходит ей.

С другой стороны, если мужчина не испортит игру, то пьяная женщина, оставшаяся с ним — его.

Так и случилось. Через полчаса, я протискивался с трудом в узкое устье лисички.

С трудом по двум причинам. Во-первых, не смотря на моё тяготение к миловидной даме, Ларисин демарш ослабил мою потенцию, мне казалось, что я совершаю что-то недостойное наших с ней отношений.

Во-вторых, я впервые встретился с интересным строением влагалищной трубки. Она была слишком изогнута, но в другую сторону по отношению к моему члену, нестандартно загнутому вниз. При обычно почти прямой трубке, это не создавало дополнительных неудобств, но при такой конституции, член просто застревал на средине пути.

Однако стремление протиснуться в загадочную пещерку сыграло свою роль, мой стержень поднатужился и с наслаждение перегнулся в противоположную сторону, добравшись сразу до устья матки.

Этот момент стал решительным, вызвавшим у Карины быстрые подмахивающие движения, пока она не кончила со сдержанным стоном.

В это время раздался телефонный звонок.

— Ну что, пи. юк уговорил Карину? — раздался ядовитый голос суккубки.

— Что ты, уже проводил до дома, она сразу ушла вслед за тобой, — соврал я.

— Вадик, я люблю тебя, я хочу тебя! Дуй ко мне!

— Уже двенадцать, мне завтра на работу, встретимся завтра, — сказал я, никуда не хотелось идти, тем более что на дворе были холод и метель.

— Так ладно, я иду к тебе сама!

Я затравленно взглянул на Карину.

— Я ухожу, — быстро поняла она всё. — Твоя подружка способна на всё, я сидела с ней в ресторане, она пырнула вилкой пристававшего кавалера.

— Слушай Лариса! — закричал я в трубку, — давай встретимся на нейтральной полосе посредине, у магазина и потолкуем.

— Хорошо! Я выхожу.

Делать было нечего, мы вышли в метель вместе с Кариной, я поцеловал её:

— Я только поговорю с ней, рвать, так рвать. Я хочу быть с тобой, ты веришь мне?

— Иди, завтра позвонишь, — и она назвала свой телефон.

У магазина в крытом переходе, защищающем от метели, стояла, кутаясь в воротник, до боли знакомая фигура.

Она увидела меня издали и стала кричать:

— Е..ться хочу!

— Ты что! Не ори, бесстыдная!

— Е..ться хочу!

— Перестань! — взял я её под руку и поволок, не зная куда, лишь бы прекратила кричать.

Всё-таки, мой аналайзер что-то соображал на автомате, так как остановились мы, перейдя автобан, в глухом месте среди запорошённых сосен.

— Ну вот, ори теперь, сколько угодно, — сказал я, — никто сквозь лес не услышит.

Лариса повесилась мне руками на шею, перед глазами сияло красивое жаркое лицо, на котором вмиг таяли падающие снежинки. Слёзы катились из её глаз:

— Ты хотел мне изменить!

— Ты сама привела для меня Карину!

— У тебя было с ней, было!

— Я же сказал, что сразу проводил её домой, — опять соврал я и подумал, «ври, не ври — она читает мои мысли, только мне на это наплевать».

— Я прощаю тебя, — начала целовать она меня в губы, глаза, в лоб, — я люблю тебя!

— Мы же должны расстаться! — шептал я, а сам тоже целовал милое лицо.

— Должны! Но мы даже не простились! Пошли ко мне!

— Долгие проводы — лишние слёзы. Пойдём, провожу тебя до подъезда.

— Пойдём!

У подъезда я остановился и крепко поцеловал её:

— Прощай Лариса! Ты моя незабываемая любовь, ты дала мне столько, что я не могу унести!

— Нет, нет! Пошли ко мне, так не прощаются!

— Уже двенадцать, а у меня завтра на работе комиссия по приёмке.

— Вадик, ты бросаешь незабываемую любовь ради какой-то комиссии?

— Пошли! — решился я. Я хотел, я дико хотел её, я лишь боролся с собой.

Она раздела меня в своей комнате, побросав всё тут же на пол: пальто, костюм, нижнее бельё. Также молниеносно сбросила всё с себя, выключила люстру и увлекла меня на постель.

Сквозь окно призрачно пробивался свет от уличного фонаря, в котором таинственно играли причудливыми тенями контуры её обнажённого тела.

Она захватила своими полными губами мой член, я подумал ещё, что вот, только недавно побывал он в другой п. де, а теперь она старательно отсасывает его своей волшебной глоткой.

Но усмешка тут же пропала от налетевшего дикого наслаждения.

Нет! Так могла зажечь только она — королева секса.

Старый диван заскрипел под натиском наших тел, трудно было что-то разобрать в этом мятущемся клубке. Нельзя было понять: кто сверху, кто снизу, где у кого голова и ноги. То она устраивала мне бешеную скачку, оседлав сверху, то я сбрасывал её на спину и вонзался в её плоть. То она переворачивалась задницей к моему лицу, и я сосал под вздрагивающими ягодицами её мокрую, истекающую слизистую внутренность, то она бросалась на колени, упёршись руками в постель, а я входил в неё сзади, меняя отверстия. То она вскакивала промежностью на моё лицо и насаживала свою мохнатую плоть мне на нос, а я подымал кверху руки и сжимал, крутил её груди и соски.