Джорджия Ле Карр - Сорок 2 дня (ЛП)

Я пожимаю плечами.

— Хорошо.

— Нет, скажи полностью словами. Очень важно, чтобы ты понимала всю важность обещания, которое я у тебя прошу.

— Я обещаю, что не оставлю тебя в течение 42 дней.

— Не забывай, обещание, которое ты дала мне.

— Я не забуду, но что произойдет, когда кончатся 42 дня?

Он улыбается печальной улыбкой.

— Это будет твое решение.

— Мое решение? Что ты имеешь в виду?

— Хватит разговоров на сегодняшний вечер. Подвинься на кровати.

Мои глаза расширяются.

— Ты останешься на ночь?

— Мнннн.

Я аккуратно перекатываюсь на свою сторону кровати и приподнимаюсь на локтях.

— Ты хочешь, чтобы я отсосала у тебя?

Он отрицательно качает головой.

— Ты схватишь меня за зад? – нахально и дерзко подтруниваю я над ним.

— Скоро я поимею твою задницу. Я хочу владеть тобой всей. Но не сегодня. Сегодня я просто хочу, чтобы ты свернулась калачиком у меня под боком и заснула.

Именно так мы и поступили. Мы заснули, переплетясь нашими телами, словно две умудренные змеи.

15.

Когда я просыпаюсь, то Блейка рядом уже нет. Я приношу Сораба и кладу в свою кровать, пока он пьет молоко, мой мозг непрестанно прокручивает интригующие и непонятные для меня слова Блейка, сказанные предыдущей ночью.

Ты должна верить мне, когда я говорю, что ты моя живительная энергия, мой кислород. На самом деле, прямо сейчас, я чувствую только часть себя, которая способна быть живой.

В отличии от моей неудавшейся попытки стать шаром-тараном, я четко вижу произошедшие изменения между нами, и все же неприветливый разъяренный незнакомец, который едва разрешал мне коснуться себя, вдруг признался в своих глубоких чувствах, которые заставили скручиваться пальцы на моих ногах. И что на самом деле обозначало его требования, которое для него было настолько важным, чтобы я пообещала, что не покину его в течение 42 дней, и как оно могло на что-то повлиять? И что такое важное он имел ввиду и не упомянул, и даже явно не хотел рассказывать мне? Я вспоминаю опять его глаза, наполненные болью. Казалось, он просит о чем-то меня, и тогда возникает вопрос: «О чем он умоляет»? Он хочет остаться еще на тридцать восемь дней со мной рядом? Зачем? В результате в этом не будет никакого смысла.

Слова, сказанные Джеком, неожиданно возникают в моей голове:

«Ни один мужчина не хочет женщину всего лишь на 42 дня.»

Слова Блэйка по-поводу моего выбора, что он имел в виду, чтобы я стала его любовницей? А Виктория будет играть роль его терпеливого совершенства с безупречной добродетелью? Я видела ее, и нисколько не сомневаюсь, что она не допустит такого сценария.

Я целую Сораба в голову.

— Что задумал твой папочка, Сораб? – спрашиваю я, но он лишь сонно сосет свою бутылку с молоком.

День проходит в лени, без происшествий. Мои движения медленные и вялые, боль постепенно спадает и даже когда я направляюсь по природной необходимости в туалет, я уже не чувствую дискомфорта. Я прибываю в восторженном состоянии, от мысли, что Блейк может опять находится внутри меня, да, я нахожусь в состоянии постоянного возбуждения.

Позвонила Лаура, сообщая, что Блейк будет дома к ужину, но мне не стоит готовить еду, так как он просил заказать что-нибудь из китайского ресторана.

— Итак, китайская кухня, вы хотели бы что-нибудь особенное?

— Утку по-пекински, — отвечаю я.

Я слышу улыбку в ее голосе.

— Да, я люблю ее тоже, мисс Блум.

День явно удался, на улице только легкий ветерок, поэтому в четыре часа дня я беру книгу, и Сораба в его новой коляске и иду в парк подышать свежим воздухом. Место, где ко мне присоединился щенок со своей льющейся через край радостью пустует, поэтому я сажусь на эту скамейку. Солнце пригревает слегка, но я не оопускаю верх у коляску. Летом следующего года Сораб уже сможет играть на солнце.

Я гордо смотрю на него, он пускает пузыри и с силой бьет по своим погремушкам. Я люблю его до безумия, поэтому оглядываюсь вокруг, не смотрит ли кто-нибудь на меня, но никого по близости нет, беру книгу и начинаю читать. В течение десяти минут Сораб с удовольствием играет с маленькой забавой, свешивающейся с верха его коляски, когда к нам подходит женщина.

— Ох, он такой дааарогой, — говорит она, растягивая слова.

Я смотрю на нее, улыбаясь поверх книги.

— Спасибо.

— Как его зовут?

— Сораб.

Она медленно покачивает головой и вдруг поворачивается ко мне, и я замираю, заметив что-то промелькнувшее в ее глазах, мой мозг тут же выдает сигнал тревоги.

— Почему вы назвали так сына?

Я тут же прихожу в себя.

— Он не мой сын. Я няня свой подруги.

— Ох, — говорит она и выпрямляется, так что я могу разглядеть ее как следует. У нее средней длины темные волосы, розовые щеки и голубые глаза, одета в красивое, но явно очень дорогое пальто. Ее произношение говорит о том, что она принадлежит к высшему классу, но есть что-то пронзительное в ее глазах. Это заставляет меня подняться и встать между ней и моим сыном, мы оказываемся лицом друг к другу.

— Зачем она дала ему такое имя?

— В честь легенды Рустам и Сораб.

— Знаете ли ты историю Рустама и Sorab?

— Нет, — сразу же лгу я.

— Это легенда об очень великом воине, который случайно убивает своего собственного сына на поле боя, потому что он не знал, что у него есть сын. Мать солгала и сказала Рустаму, что родила девочку.

Я в упор смотрю на женщину и пытаюсь унять охвативший меня ужас, но по выражению ее лица, я понимаю, что мне это не удается. Ирония заключается в том, что теперь мне нечем крыть. Что я сделала неосознанно? Кто эта женщина? И какое она имеет отношение к Блейку, моему сыну и мне?

— Кто вы?

— Кто я — не важно. Не поддавайтесь соблазну остаться дольше, чем на отведенное время. Вы и ваш сын в смертельной опасности, хотя может быть уже слишком поздно. Не доверяйте никому.

— О чем вы говорите?

— Остерегайтесь Кроноса, — говорит она, ее голос становится глухим и рассеивается, как пыль, и она начинает уходить прочь.

— Эй, вернитесь, — кричу я, но она увеличивает скорость, и быстро исчезает из вида. Я сажусь на скамейку, опустив руки, потому что мои ноги так трясутся, что я не состоянии стоять на них. Теперь я вспомнила, кто эта женщина. Вечерний ветерок шевелит мои волосы и мчится дальше. Я заставляю себя успокоиться и везу коляску, ускоряясь по направлению к пентхаусу. Зайдя внутрь, я мчусь к компьютеру и вбиваю в поисковике Google — четвертый граф Хардвик и его семья. Появляется изображение женщин семьи.

Я сижу, тупо уставясь в экран. Я до сих пор чувствую запах ее духов, все остальное какое-то размытое и перемешанное с реальным страхом. Конечно, я узнала ее. Сходство небольшое, но заметное. Она — мать Виктории, но в ней есть что-то очень печальное, как будто она потеряла что-то очень дорогое. Правда, ее пронзительные глаза выдавали ее, показывая чрезмерную ярость, но в своей глубине они рассказали мне, что ей пришлось невыносимо страдать. В отличие от своей дочери она не угрожает, а предупреждает, чтобы я смогла избежать подобного страдания в своем будущем. «Остерегайтесь Кроноса». Вернись назад сейчас, Лана, прежде, чем это будет слишком поздно.