Джорджия Ле Карр - Одурманенная (ЛП)

Блейк сплетает свои пальцы с моими, я поворачиваю голову в его сторону.

— Виктория — вторая дочь Маркуса.

Я перевожу взгляд на Маркуса, который наблюдает за мной вполне невинно, но вдруг я понимаю. Он понял, что я подумала первоначально о бывшей Блейка. Он хочет загнать меня в тупик и вывести из себя. Но открыв его намерения, которые оказывают на меня совершенно противоположный эффект. Я начинаю чувствовать себя намного сильнее. Меня сделало такой слабой именно то, что я не знала с кем имела дело, но теперь то я знаю, и это намного лучше.

— Когда?

Голос Блейка звучит очень сухо.

— Больше, чем через три месяца.

Он тоже знает.

Прибывает основное блюдо. Я благодарю официанта и опускаю тревожный взгляд на Challandais утку айвой, сваренной, как яйца-пашот и каштанами в виде поленты. Мне кажется, слишком всего много на моей тарелке. Каким образом я собираюсь съесть все это, чувствуя, как болезненно сжимается мой живот?

— Bon appétit, — говорит Маркус, макая свой эскалоп в фуа-гра.

— Bon appétit, — обращается ко мне Блейк.

— Bon appétit, — бормочу я, неся вилку с уткой специями и медом в свой рот.

Когда ужин почти закончен и сто очищен от тарелок, Блейк извиняется и поднимается.

— Ты куда? — в панике спрашиваю я.

Он подмигивает.

— Я вернусь за тобой, детка.

Я смотрю, как он исчезает из виду, прежде чем перевожу свой взгляд обратно на Маркуса, который внимательно наблюдает за мной. У меня на губах появляется слабая улыбка.

— Итак, — говорит он, откинувшись на спинку стула. — Ты поймала очень большую рыбу в свои сети. Что ты собираешься делать с ней теперь?

11.

— Я не знаю, что вы имеете в виду, и меня возмущает ваш тон и намеки, что я тем или иным способом поймала твоего брата.

— И как ты это называешь?

— Я люблю вашего брата!

— Тебе не надо притворяться со мной. Мне плевать кого мой брат трахает. Это полностью его дело, если он хочет класть в свою постель, каждую маленькую шлюху, которая случайно встретилась на его пути, ради Бога.

— Если вас это совершенно не беспокоит, тогда почему спрашиваете?

— Просто любопытно, — говорит он и напыщенно улыбается. И именно в этот момент он напоминает мне своего отца, но он менее опасен, гораздо менее опасен. Я боялась отца Блэйка, но я не боюсь его.

Мамин голос цитирует Руми в моей голове. «Ты ищешь в ветвях то, что только может быть в корнях» . Спасибо, мама. В эту минуту, я перестаю чувствовать себя неполноценной. По какой причине я вообще решила себя принижать? Он ничем не больше, чем я. Я не совершила ничего плохого. Это он вызывает презрение. По иронии судьбы у него в тысячи раз больше привилегий, чем 99.99 процентов населения, но это не делает его особенным и не дает ему право рассматривать всех, как «все остальные», словно они все не достойны его.

— Пожалуйста, извини меня, но я отказываюсь потакать твоему любопытству, — мой голос звучит совершенно спокойно.

Он смеется, его глаза поблескивают, и лицо искажается злобой.

— Прими несколько бесплатных советов, любимая, Блейк утомится тобой. Прямо сейчас начни откладывать на свой уход.

Появляется официант, забирает использованную салфетку Блэйка и кладет совершенно новую с логотипом ресторана, аккуратно выровняв ее рядом с тарелкой, которую он тоже принес. Он мимолетно улыбается и идет дальше, совершенно равнодушный боем, который я веду с Маркусом.

— А какая тебе разница с Блэйком я или нет?

— Я сказал тебе, мне все равно.

Он лжет. В этом я уверена. И я собираюсь разоблачить его?

— Ах, но тебя заботит это.

Он поднимает брови, показывая выражение недоверия, но меня теперь уже не так легко одурачить. На моей стороне есть взаимная любовь.

— Ты ревнуешь, — говорю я. — Ты завидуешь Блейку и это поедает тебя, потому что он нашел то, чего у тебя нет. Ты никого не любил никого, чтобы отдать все за это, не так ли?

Я вижу вспышку сильного гнева в его глазах. Куда же подевалась выработанная годами беззаботность сейчас? Он пытается рассмеяться, но смех какой-то неестественный, уродливый. Итак, его хвалебная маска дает трещину и соскальзывает, и он предстает таким, каким и является на самом деле. Под водой легко скользят лебедь, как бы играюче, но на самом деле беспрерывно перебирая ластами, как сумасшедшие. Он ничего из себя не представляет всего лишь пешка. Отец готовил его устраивать представление, а не участвовать в нем непосредственно. Теперь он потерял свою маску, которую столько лет носил. Он не ругался, но выглядел как-то жалко.

— Завидую? – с иронией спрашивает он.

Я ничего не отвечаю.

Его голос становится ядовитым, жалящим.

— Блейку?

Я продолжаю молчать, удерживая зрительный контакт.

— Потому что у него есть ты? Шлюха, стоящая двадцать пять центов, которую он купил как приобретение, — его голос становится презрительным.

— Любовь даже в объятиях шлюхи за двадцать пять центов может быть драгоценной.

— Нет, благодарю.

Уголком глаза я вижу, что Блейк направляется к нам. Я с нетерпением поворачиваюсь к нему, он внимательно всматривается в мое лицо.

— Все хорошо? – спрашивает он.

— Да, — отвечаю я, но выражение моего лица каменное. В этот момент Алан Роукс, который совершает свой обычный обход клиентов останавливается у нашего стола. Я натянуто улыбаюсь, заверяя его, что все было замечательно. Он благосклонно кивает и продолжает свой путь дальше. Я уже готова уехать домой, но впереди нас ожидает тележка с сыром, которую мне предстоит вытерпеть.

Маркус безукоризненно произносит «Auvergne cheese», не объясняя, что это означает.

Блейк без комментариев пожимает плечами.

— Как суфле? – интересуется Маркус, маска обходительности плотно сидит на месте.

Я смотрю ему в глаза.

— Безупречно.

Улыбка не отображается в его глазах. Я перевожу взгляд на Блейка, который улыбается над своим сыром. Я подношу ложку малинового суфле ко рту, точно зная, что выиграла этот раунд.

Блейк заказывает коробку с шоколадными конфетами ручной работы.

Я смотрю на него вопросительно.

— Для Билли, — говорит он и подмигивает мне, и я ощущаю прилив радости. Он не такой, как его брат. Это ужасное испытание с Маркусом почти закончено, и мы опять останемся вдвоем.

Мы прощаемся с Маркусом у Bugatti Black Bess. Он пожимает руку брату и дотрагивается ему до плеча, пытаясь завоевать доверие Блейка. Я стою в стороне, и он не пытается поцеловать или прикоснуться ко мне, просто сдержанно киваю ему, теперь попробуй победи меня. Наши руки сплетаются вместе, пока мы смотрим, как его машина исчезает в темноте.

— Я горжусь тобой сегодня.

— Ты специально ушел из-за стола, не так ли?

— Да.

— Почему?

— Потому что ты должны привыкнуть к этому. Неодобрение Маркуса едва различимое и неострое. Если ты не сможешь сохранить себя, противостоя ему, то моя мать уничтожит тебя.