Ольга Свириденкова - Ведьмины цветы

– Отчего же не думали, Андре? – отвечала она с легкой усмешкой. – Кажется, я всегда предпочитала кататься по утрам. Просто прошлым летом у меня было слишком невеселое настроение, чтобы наслаждаться красотами природы.

– А сейчас? Разве что-то изменилось? – В его голосе послышалась неприкрытая горечь, и Лиза не сдержала радостной улыбки. Он ревновал ее к Глебову – это было очевидно.

– Очень многое.

– Уж не предсвадебные ли хлопоты сделали вас такой очаровательной и веселой?

– О нет! Как раз наоборот.

– То есть? – Он вскинул на нее удивленный взгляд. – Простите, но не хотите ли вы сказать…

– Я больше не невеста Дмитрия Глебова, – весело закончила за него Лиза.

С минуту Андрей растерянно смотрел на нее.

– Не могу поверить. Неужели вам все-таки удалось уговорить отца расторгнуть помолвку?

Лиза покачала головой.

– Это оказалось бы слишком большой удачей. Нет, Андре, все намного проще и трагичнее. Глебов был убит на дуэли, около месяца назад.

– Ну и дела. – Андрей немного помолчал, собираясь с мыслями. – Так, значит, вы теперь свободны?

Его слова, а в особенности прозвучавшее в них облегчение, вызвали у Лизы неожиданное чувство досады. Она вспомнила одну из любимых папенькиных поговорок – чужими руками жар загребать – и с легким раздражением заявила:

– Я всегда оставалась свободной, потому что отец никогда бы не заставил меня выйти за этого человека. Но мне было некуда бежать из родительского дома, вот и приходилось терпеть ухаживания Глебова.

Бледное лицо Андрея порозовело, и он на мгновение опустил голову.

– Что ж, ваш упрек справедлив, – тихо сказал он. – Наверное, мне следовало не сидеть сложа руки, дожидаясь, когда вас выдадут за другого, а попросту взять и… – Он замолчал, не решаясь досказать свою мысль.

– Ах, Андре, что толку теперь об этом говорить? – Посмотрев на него с примирительной улыбкой, Лиза накрыла ладонью его изящную кисть, обтянутую белоснежной перчаткой. – Ведь важно не то, что случилось или могло случиться, а то, что будет теперь.

– Вы правы, – он вздохнул с облегчением и нежно посмотрел на Лизу. – И я обещаю вам, дорогая Элиза, что теперь все у нас будет совсем иначе. Скажите мне только, вы… – Он взял ее руку и нерешительно поднес к губам. – Вы согласны простить меня и все начать заново?

«Да какого же лешего тут начинать, когда уже пора заканчивать!» – с досадой подумала Лиза. А вслух с мягкой улыбкой сказала:

– Хорошо, Андре. Я прощаю вам вашу прежнюю бездеятельность. Мы забудем все и начнем наши отношения, как говорится, с чистого листа.

Она надеялась, что теперь он, наконец, поцелует ее, но он лишь осыпал благодарными поцелуями ее руку. Против воли перед глазами Лизы всплыло удивленное лицо Тверского и его недоверчивый вопрос: «Вы хотите сказать, что за все ваши девятнадцать лет вас еще никто не целовал?»

«Как же, – подумала она, с трудом сдерживая усмешку. – Дождешься от Андрея решительного поступка. Похоже, мне и дальше придется всегда действовать самой».

Оживленно болтая, они покинули поляну. Как только их голоса затихли, из зарослей орешника выбрался высокий сутулый мужчина, закутанный по самые глаза в темно-зеленый плащ и, воровато поглядывая по сторонам, заспешил к лесной опушке. Здесь он остановился, выбрал удобное место за небольшим холмом, поросшим травой, уселся на поваленное дерево и стал ждать.

Спустя примерно полчаса на узкой, малозаметной тропинке, огибавшей холм, показалась стройная русоволосая девушка в неброском светло-зеленом сарафане и легком белом платочке. Дойдя до холма, она остановилась, и мужчина вышел ей навстречу.

– Ну, здравствуй, Арина, – сказал он, откидывая с головы капюшон и встряхивая густыми темными волосами, к которым давно не прикасалась рука парикмахера. – Что скажешь, моя красавица? Надеюсь, ты не забыла принести мне то, что я просил?

– Не забыла, барин, – промолвила девушка тоненьким, обреченно дрожащим голоском.

– Ну, так давай же, что стоишь столбом!

Арина достала из кармана небольшой узелок и подала его мужчине. Тот быстро развязал узел и, бросив платок Арине, развернул нежно-розовый батистовый сверток.

– Ее ночная рубашка, – он рассмотрел вещь со всех сторон, поднося ее чуть ли не к самому лицу. – Что ж, ты сделала мне хороший подарок. Но еще лучший ожидает твою хозяйку. Посмотрим, какие сны ей будут сниться после того, как эта рубашка побывает в руках Пелагеи.

– Может, не надо, барин? – робко пробормотала Арина. – Что, как Лизавета Михайловна хватится пропажи?

– Не говори чепухи. У твоей драгоценной Лизаветы Михайловны двадцать таких рубашек, и, если станет одной меньше, она не заметит. Да и потом, я ведь беру ее не насовсем. – Он желчно усмехнулся. – Завтра, в это же время, я верну тебе эту рубашку, и ты отнесешь ее барышне. Или… – Он повернулся к девушке и смерил ее тяжелым, пронизывающим взглядом, – ты уже раздумала помогать мне?

– Вы знаете, барин, что я ваша, – опустив голову, прошептала Арина. – И душей, и телом.

Мужчина посмотрел на нее долгим, испытующим взглядом, потом сбросил плащ, расстелил его на траве и решительно шагнул ей навстречу. Арина тихо ойкнула, но тут же подалась к нему и бессильно повисла на его руках.

– Будешь во всем слушаться меня и помогать, – прошептал он, опускаясь вместе с ней на плащ, – награжу и выкуплю на свободу. А не будешь… – он угрожающе сдавил хрупкое плечо девушки и медленно поднес к ее бледному лицу кулак. – Раздавлю, как ничтожную букашку.

На другой день Лиза снова рано выехала из дома и встретилась с Андреем. Опасаясь, как бы отец чего ни заподозрил, она провела в лесу не более часа. Однако дела ее за это время сильно продвинулись.

Во-первых, Андрей уже оправился от шока, вызванного известием о смерти Глебова, и вел себя более раскованно. Во-вторых, он почти признался Лизе в любви. И, в-третьих, при расставании он поцеловал не только ее руку, но и запечатлел целомудренный поцелуй на ее щеке, что являлось довольно смелым поступком для такого нерешительного человека. Правда, Лиза сама подставила ему щеку, и ему ничего не оставалось, как поцеловать ее. Но об этом она забыла.

Возвращаясь в усадьбу, Лиза была настолько поглощена своими мыслями, что не сразу заметила навязчивого попутчика. Опомнилась она, лишь когда всадник перегородил ей дорогу.

Лиза подняла голову, и ее беззаботно счастливое настроение начало таять. Перед ней был Тверской. Он был в уже знакомом ей серо-голубом костюме для верховой езды и белом щегольском цилиндре, почти таком же, как у Андрея. Почему-то видеть этот цилиндр Лизе было особенно неприятно. Как и Андрей, Тверской производил впечатление бывалого столичного денди, с тем отличием, что все в нем было как-то естественнее, непринужденнее: и одежда, и манеры. Это совсем не нравилось Лизе; ей хотелось, чтобы в Андрее все было исключительным, особенным, лучше, чем у других.