Элизабет Торнтон - Роковое наваждение

— Потому что безумно хочу понять, что там происходит, в твоей голове. Хочу прочитать твои мысли и узнать твои чувства.

— Ты и так их знаешь.

— Неужели? Хотелось бы, конечно, в это верить, но… Сара не дала ему договорить. На этот раз она припала губами к губам Макса. После непродолжительных и бурных ласк Макс все-таки взял Сару — быстро, не раздевая, и ей эта новая грань их отношений показалась неожиданно привлекательной, и, уж во всяком случае, любопытной и приятной.

Сара буквально сходила с ума по своему мужу, по его ослепительной улыбке, мускулистому телу. Она жадно и чувственно отзывалась на каждое его движение внутри своего тела, а приблизившись к краю блаженства, не удержалась от слез радости.

Быть рядом с Максом и оставаться грустной было просто невозможно. Он то шутил, то выдумывал что-то неожиданное и новое.

Одной из таких выдумок Макса, которая очень понравилась Саре, была мысль о том, чтобы заниматься любовью не только в постели, но и в самых неожиданных местах. А еще точнее — там, где понравится и захочется. На пляже ли, в лесу ли он умудрялся найти скрытый от любопытных взоров уголок, где они с Сарой безотлагательно принимались заниматься любовью.

Они раз за разом наслаждались близостью и никак не могли насытиться друг другом.

Если что и шокировало при этом Сару, так это не искушенность Макса, к этому она была готова. А вот к чему она была совершенно не готова и что по-настоящему поразило Сару, так это ее собственная ненасытность и бурный темперамент. Такого она от себя никак не ожидала. Стоило ей иногда лишь мельком взглянуть на Макса, и в глубине ее естества уже начинал зарождаться теплый шар — предвестник близкой вспышки страсти.

Когда Макс и Сара не занимались любовью, они разговаривали, избегая при этом всего, что могло бы омрачить их короткое счастье. При этом Сара узнала немного больше о родителях Макса, с которыми ей еще предстояло познакомиться.

Макс был, как оказалось, единственным ребенком в семье и, естественно, единственным наследником. Вечером, перед ужином, Сара вновь вернулась к этой волнующей ее теме, когда они с Максом сидели на балконе. На сей раз речь пошла о доме, в котором жили родители Макса.

— Это место называется “замок Линдхерст”, — сказал Макс, делая глоток вина. — Поместьем в основном занимается отец, а моя мать помогает ему. Да ты не волнуйся, Сара, — добавил он, заметив испуг в глазах жены, — я уверен, что вы понравитесь друг другу. И не думай, пожалуйста, о том, что моя семья находится в родстве с английскими королями — мои родители очень добрые и совсем не заносчивые люди.

— Не представляю себе жизнь в замке.

— И не нужно. Ведь я газетчик, Сара, а значит, мы будем жить в Лондоне.

— Твои родители знают обо мне?

— Я послал им письмо экспресс-почтой, как только получил разрешение епископа на наш брак.

— Так они знают о том, кто я? — подалась вперед Сара. — Имя мое они знают?

— Сара, письмо есть письмо. Умный человек не всегда и не все доверяет бумаге. Кроме того, вы вскоре встретитесь. Они сейчас в Дербишире, у своих друзей, но уже через несколько недель вернутся домой, в Хэмпшир.

ВСТРЕТИТЕСЬ! “Встретимся, если я доживу до той поры”, — подумала Сара. Что же она натворила! И где только была ее голова?

Макс взял Сару за подбородок своими сильными пальцами, повернул к себе ее голову, заглянул прямо в глаза.

— Я уверен, они полюбят тебя, — сказал он. — Но даже если и нет, мне на это наплевать. Посмотри для сравнения на свою семью. Да если бы я прислушивался ко всему, что они обо мне судачат, мне давно надо было бы повеситься или утопиться.

— Да уж, — не удержалась от усмешки Сара. — Они тебя, что называется, по косточкам разобрали. Не сердись на них, ладно?

— Так-то лучше, — погладил ее по щеке Макс. — И запомни: мы с тобой клялись перед алтарем друг другу, а не нашим семьям. Ты закончила с едой? Тогда мы могли бы взять напрокат пару лошадей и поехать кататься верхом, пока не стемнело.

— Отлично! — с улыбкой ответила Сара, поднимаясь из-за стола.

Три дня пролетели, казалось, как одно мгновение, и теперь молодые супруги возвращались назад, в Лонгфилд. Чем ближе подъезжали они к дому, тем молчаливее и мрачнее становилась Сара. Ее мысли побежали по обычному кругу: Уильям; сгоревший дом Анны; письма. Эти проклятые письма, приходящие неведомо откуда и неизвестно от кого.

Сидевший рядом Макс тоже вздохнул. Очевидно, и его мысли были безрадостными. Затем он протянул руку и коснулся рукава Сары. Она повернула голову и увидела, что муж ее совершенно серьезен.

— Я не привез бы тебя обратно в Лонгфилд, — тихо сказал он, — если бы не был уверен в том, что сумею защитить. Не бойся ничего, я все время буду рядом. И Питер Феллон тоже. С тобой ничего не может случиться.

— Я много думала об этом, Макс, — откликнулась Сара, — и знаешь, что я тебе скажу? Не лучше ли нам продлить наш медовый месяц, как ты считаешь? Поехали бы в Ирландию, например. Я там не была, но слышала, что красивее тех мест просто не сыскать. Может быть, с нами поехала бы и Анна.

Насколько Сара любила широкую улыбку Макса, настолько же боялась такого прямого и пристального взгляда, как тот, которым он окинул ее в ответ.

— Сара, — негромко начал Макс, — мне кажется, ты что-то скрываешь от меня. Что-то очень важное. Что-то такое, о чем мне необходимо знать.

Она сделала невинные глаза и сказала — не совсем правду, но нечто довольно близкое к ней:

— Ты хочешь найти того, кто посылает мне эти письма, и того, кто напал на меня ночью во время прогулки. Я понимаю тебя. Но и ты меня тоже пойми: я вовсе не уверена в том, что мне так уж хочется продолжать эти поиски. Теперь я замужем и полагаю, что на этом все и закончится. Так стоит ли продолжать? Может быть, и нам самим пора остановиться — если не навсегда, то хоть на какое-то время.

— Возможно. Я подумаю.

Сара хотела погладить Макса по руке, но он неожиданно откинул Сару назад, прижал ее спиной к спинке сиденья и жарко прошептал:

— Давай займемся любовью! Прямо сейчас! Сара быстро окинула взглядом тесное пространство кареты и с сомнением покачала головой:

— По-моему, это невозможно. Макс.

— Влюбленным всегда хватит места для любви, дорогая. , Таким Сара не видела Макса еще никогда: веки низко опущены, ноздри раздуваются, губы слегка приоткрыты, и сквозь них прорывается тяжелое дыхание.

Кровь сильнее побежала по телу Сары.

— Макс, — отрешенно прошептала она, покачав головой. Он поцеловал ее — долго, страстно, затем неожиданно подхватил ладонями снизу и усадил на колени. Принялся одну за другой расстегивать пуговки на лифе ее платья, опускаясь сверху вниз. Жадно припал руками к обнажившейся нежной коже, слегка прикусил зубами напрягшийся сосок.