Татьяна Корсакова - Ничего личного

– Что там такое было на этих снимках? – Сердце бухало в груди так громко, что, казалось, заглушало Андреев голос.

– Ничего особенного – обычная их рабочая рутина. Лихой, ну что может быть на снимках с места преступления?! Детали преступления.

– И зачем ей детали преступления?

– А зачем ей взламывать запертую комнату? Лихой, ты просто попробуй посмотреть на происходящее под другим углом. Что, если она не виновата? Что, если Силантьев использовал ее точно так же, как до этого использовал остальных? Она женщина, оставшаяся без мужа, она ничего не смыслит в бизнесе. На кого ей опереться, если тебя нет?

– Есть Старик. – Андрей провожал Катю взглядом до тех пор, пока она не скрылась из виду.

– Старик уже не тот. Твоя смерть его сильно подкосила. Зато есть Силантьев, рыцарь без страха и упрека, разбирающийся в бизнесе, готовый стать у руля. Кстати, он уже встал и даже начал чистку рядов. К чему бы это, Лихой?

Андрей не стал отвечать, они оба знали ответ.

– Управляющий – это еще не хозяин компании.

– Я сейчас скажу вещь, которая тебе, Лихой, может очень не понравиться. – Сема глянул искоса. – Но ты все сразу не отметай, ты подумай. Он ведь может на Кате жениться. Пусть не сейчас, но в отдаленном светлом будущем.

– Нет, – сказал Андрей и скрипнул зубами.

– Что – нет?

– У нее уже есть муж.

– Есть. – Сема кивнул. – Вот только она-то считает, что тебя больше нет. Ты, Лихой, все это время страдал, терзался какими-то гамлетовскими вопросами, а о том, каково сейчас Кате, ты часто задумывался? Не мельком, между делом, а всерьез. Она осталась совсем одна, без мужа, беременная, в этой банке с пауками. Ты ее жизнь перекроил по своему желанию, а потом из жизни этой ушел. На тот свет ушел, между прочим. И не скрипи мне тут зубами, и кулаки не сжимай! Я правду говорю, пусть и некрасивую. Я ту ночь, когда услышал, что ты взорвался, никогда не забуду. И боль эту не забуду. А твоя жена со всем этим уже который месяц живет. Я как подумаю, что на ее месте Машка моя может оказаться, самому жить не хочется. А тебе нормально живется, Лихой?

Все-таки он Семе врезал. И тут же сам получил под дых, а потом по почкам. В драках Сема был и сильнее, и опытнее – навалился сверху, впечатал Андрееву морду в землю, прорычал:

– Полегчало тебе теперь, Лихой?

Андрею ведь и в самом деле полегчало, точно где-то внутри открылись невидимые шлюзы и вся дрянь, которую он в себе копил, хлынула наружу мутным, но очистительным потоком. Словно мозги его идиотские от Семиного хука встали вдруг на место.

– Что мне делать? – Он лежал, щекой чувствуя мелкий гравий, видя перед глазами пробивающуюся из земли травинку и не пытаясь освободиться. Так бы, кажется, и лежал, пока на самом деле не помер бы, не пророс апрельской травой.

– А это ты мне скажи, что тебе делать. – Сема сел рядом, прямо на землю. – Это твоя жизнь летит сам знаешь куда.

– У нас против него ничего нет. Он хитрая и умная сволочь. – Андрей тоже сел, стряхнул с коленей былинки.

– Значит, будет все не так легко, как хочется. Может, ты и не докажешь ничего, но оставлять Катю с этой сволочью больше нельзя.

– Я его убью, – сказал Андрей просто. – Задушу вот этими самыми руками. – Он посмотрел на свои перепачканные землей руки.

– И снова сядешь. А Катя снова останется одна. Замечательный план, гениальный! – Сема помолчал, сорвал травинку, растер в пальцах. – Кате надо сказать, что ты жив. Как-то деликатно, чтобы не напугать, не разволновать. В нынешнем положении ей новые волнения ни к чему. Может, как-то намеками, через Ивана?

– Иван ей не верит.

– А ты веришь?

– Верю. – Сказал, не задумываясь, и на душе враз стало легко, и небо посинело, а трава позеленела, и жизнь его бестолковая обрела смысл. Как же Андрей жил все это время без веры?!

Вот так и жил… Как призрак.

– Я тут подумал. – Сема поскреб макушку. – Катя ведь способна нам помочь, возможно, найти улики.

– Нет, Сема.

– Почему нет?

– Ты бы Марью свою в такое втянул? Вот и я не стану, сам разберусь.

– Но все-таки мне стоит с ней поговорить. Иван сказал, что она не верит в мою причастность. Вот я завтра к ней тихонечко и постучусь, а там уже посмотрим, как тебя из мертвых лучше воскресить.

– В какую дверь стучаться будешь? В замок тебе путь заказан.

– В замок, может, и заказан, а вот в силантьевский загородный дом – нет. Катя же там целыми днями одна, вот я и постучусь… деликатненько.

– Завтра, – сказал Андрей, вставая с земли. – Ты постучишься к ней завтра. А я буду где-нибудь поблизости.

Андрей не спал всю ночь. Факт принятия решения не освобождал от тревоги и беспокойства. А еще от радостного предвосхищения. Сема тоже не спал, Андрей слышал, как он тяжело ворочается на старом диване, сопит и вздыхает.

Встали на рассвете, без всяких будильников. Да и зачем будильники, когда ночь без сна? Завтракали в молчании, предстоящий день не обсуждали, на позицию выдвинулись сразу после завтрака и звонка от Ивана ждали, уже расположившись в кустах поблизости от дома Силантьева.

Андрей хорошо помнил этот дом, бывал в нем несколько раз, и дом ему нравился своей основательностью и уединенностью. Неудивительно, что Катя выбрала его в качестве убежища. Лиховцев бы тоже выбрал, представься такая возможность.

Около девяти утра позвонил Иван, и уже через полчаса они услышали стрекот мотора, к дому подъехала красная «Мазда».

– Ну что? – шепотом спросил Сема. – Я пошел?

– Подожди. Не надо вот так, с наскока. Дай ей время.

Сема кивнул, поднес к глазам бинокль, сказал удивленно:

– Она машину во двор загнала. Странно.

– Почему странно?

– Потому что раньше никогда не загоняла. Даже когда приезжала на целый день, оставляла у ворот. А сейчас отчего-то не оставила. Лихой, – посмотрел на него внимательно и одновременно требовательно Сема, – что-то не так.

– Если ты сейчас скажешь, что передумал и моя жена заодно с Силантьевым, я тебе снова врежу.

– Я тебе сейчас скажу, что человек не станет менять привычки без веских на то оснований, а Катя не просто загнала машину во двор, она ее спрятала от посторонних глаз. И замки… не дают мне покоя эти замки. Какую такую дверь она хочет открыть? И с чего бы ей вообще открывать эту дверь? А еще она соврала Ивану, сказала, что едет в город, а сама приехала сюда. Почему?

– Потому что не хотела, чтобы кто-то знал, где она.

– Короче, я пошел. – Сема решительно встал. – Не волнуйся, я пока только осмотрюсь, гляну, что она там делает. Я потихонечку, на глаза попадаться не буду. А ты сиди здесь, жди.

Сказал и исчез, растворился в лесной тени. Когда того требовали обстоятельства, Сема умел превращаться в человека-невидимку.

Семен ушел, и потянулись долгие минуты ожидания. Несколько раз Андрей порывался пойти следом, но в последний момент останавливался. Страх напугать Катю удерживал его на месте надежнее самой крепкой цепи. Хотелось курить, но Андрей себе запретил, побоялся, что кто-нибудь может учуять запах дыма. И вообще, у него жена беременная, какие сигареты!