Эшли Дьюал - У истоков Броукри (СИ)

Кто же я?

Крепко зажмуриваюсь. Отчаяние сваливается мне на плечи, и я неожиданно думаю: почему меня никто не остановил? Почему рядом не оказалось того, кто схватил бы меня за руку? Что же я натворила, такие вещи непростительны. Я оказалась дочерью своего отца, я оказалась одной из тех, кого ненавидела. Осуждала, а затем сама перешла черту.

Открываю глаза и вижу огромный осколок. Он — решение моих проблем. Всего одно движение, и станет легче, так почему бы не попробовать? Что меня держит? Я никогда не смогу смириться с тем, что сделала. Хельга Штольц будет преследовать меня в кошмарах. Но если я уйду — боль исчезнет. Смерть — это ведь так просто. А жизнь — вечная борьба за то, что важно; за то, что нужно. И вдобавок ты совершаешь столько ошибок, что убиваешь сам себя, разочаровываешь, истощаешь. Я больше не хочу бороться.

Я беру осколок и сжимаю его в пальцах. В нем отражается мое мокрое от слез лицо. Я изучаю свои глаза и от омерзения морщусь. Кто эта девушка? Мы с ней незнакомы. Мы, возможно, пересекались когда-то, но только сейчас она выпрыгнула наружу. Та самая, что отпихнула от себя Рушь Дамекес в классе. Та самая, что выбила трость из руки Хельги. Та самая, что вспыхнула, будто бумага, и уничтожила все, к чему прикасалась.

Я касаюсь осколком кожи на правой руке и наклоняю в бок голову. Резать нужно не поперек, а вдоль. Я читала об этом. Тогда умираешь быстрее, теряешь больше крови.

Я надавливаю, появляется тонкая кровавая полоска, тогда я надавливаю сильнее, и в глазах у меня появляются слезы. Боже, что я творю? Убиваю себя, я себя убиваю. Смеюсь и надавливаю жестче. Я заслужила. Заслужила.

— Что ты делаешь! — Взвывает знакомый голос.

Меня резко поднимают на ноги и встряхивают, будто безвольную куклу.

Осколок выпадает из моих пальцев.

— Что ты творишь! — Эрих похож на свирепого зверя. — Что ты делаешь?

— Отпусти меня!

Я пытаюсь вырваться, но парень слишком крепко сжимает мои плечи. До боли.

— А как же я? — Он задает этот вопрос, запнувшись. Хриплым голосом. — Опомнись, как же я? Ты обо мне подумала?

— Ты должен уйти.

— Я никуда не уйду.

— Уйдешь. — Я испепеляю парня ледяным взглядом. — Уйдешь, когда узнаешь правду.

— Я и так все знаю.

— Знаешь?

— Да. И я здесь.

— Ты не понимаешь.

— Хватит! — Злится он. — Хватит говорить мне, что я должен делать. Что я понимаю, а что нет. Я здесь, потому что я ненавижу тебя. Всем своим сердцем. Все, что происходит в моей жизни — завязано на тебе. Хорошее, плохое. Все. И если тебя не станет — не станет и меня. Понимаешь? Я тебя ненавижу, потому что мир перестанет существовать, едва ты скажешь последнее слово. Я тебя ненавижу, потому что смысл канет в Тартарары, едва ты перестанешь дышать! Это сводит меня с ума, ведь я готов простить тебе все ошибки, ведь я стою здесь, ведь я помешан на тебе, а ты…, ты решила уйти?

Живот сводит судорога. Я отворачиваюсь и закрываю глаза, ощутив себя разбитой и потерянной. Так хочется очнуться в другом времени, в другом месте. Но не получается. Я не исчезаю. Я сталкиваюсь с последствиями, и я ничего не могу с этим поделать.

Эрих отпускает меня и отходит назад, схватившись руками за голову. Не могу ровно дышать. Закрываю ладонями лицо и неуклюже мотыляю головой, не понимая, что со мной происходит, и куда я попала. Мне вновь хочется присесть.

— Никогда так не делай. — Едва слышно просит он. — Никогда.

— Но я убила человека, Эрих. — Поднимаю взгляд на парня.

— Ты не хотела.

— Я хотела. Я знала, что делаю; знала, на что иду.

— Ты ни черта не понимала, у тебя погиб брат.

— Не оправдывай меня.

— Нет, я буду тебя оправдывать. Ты — хороший человек.

Я иронично усмехаюсь и чувствую, как по щекам скатываются слезы.

— Ты сошел с ума.

— Ты та самая девушка, что спасла мне жизнь. — Эрих приближается ко мне, и в его синих глазах проносится вселенская грусть, упавшая мне на плечи гигантским камнем. — Та девушка, которая постоянно смущается и отводит взгляд вниз; которая обожает книги. Которая любит свою семью, несмотря на то, что она причинила ей много боли. Которая не опускает руки, идет до конца, пытается выглядеть смелой, хотя многого боится.

— Хватит. Ты делаешь еще больней.

— Но это правда.

— Это было правдой. — Мои губы трясутся. Я поднимаю подбородок и эмоционально взмахиваю руками. — Теперь я другая. Все теперь другое, Эрих. Я больше не та девушка, к которой ты испытывал чувства.

— Ты та девушка, к которой я испытывал чувства вчера, и к которой буду испытывать чувства завтра. И мне неважно, что ты сделала. Я оправдаю тебя, потому что люблю тебя.

Я смотрю вверх, пытаясь не заплакать. Моргаю, прикусываю губы, а затем невольно подаюсь вперед и утыкаюсь носом в его грудь. Мои руки взмывают на его плечи, и Эрих в ту же секунду прижимает меня к себе так близко, что перехватывает дыхание.

— Прости меня, — срывающимся голосом, шепчу я. — Прости, я не хотела.

— Я знаю.

Парень отпускает меня. Берет полотенце, смачивает его в холодной воде и аккуратно протирает мой порез на запястье. При этом в глазах у него темнеют зрачки. Мне стыдно, и мне больно. Я хочу верить Эриху, хочу стать той, кем была когда-то. Но это невозможно.

— Я думала, что поступаю правильно.

— Забудь об этом.

— Как?

Эрих не отвечает, потому что об этом невозможно забыть. Он просто говорит:

— Я все равно с тобой.

Я поглаживаю его скулы, поправляю темные волосы, и мы прикасаемся друг к другу лбами, закрыв глаза, отстранившись от всего вокруг. Меня трясет. Музыка рвет на части и эту комнату, и мое сердце. Я ничего не понимаю. Я ничего не могу понять.

— Я едва не опоздал, — с болью хрипит парень. — Я почти потерял тебя.

— Ты бы справился с этим. Не сразу, но со временем.

— Нет.

— Ты бы смог жить дальше.

— Не смог бы.

— Эрих…

— Я знаю, о чем говорю. — Твердым голосом произносит парень и отстраняется. Мы с ним смотрим друг другу в глаза. — Ты думай, как хочешь. А я бы не смог.

Касаюсь пальцами его подбородка и тяну на себя. Целую его, а он притягивает меня к себе как можно ближе. Прикосновение его губ к моим мгновенно стирает воспоминания о том, что произошло за все это время. Одна его рука на моей талии, другая — в волосах. Я запускаю пальцы под его рубашку, а он целует меня еще крепче, и внутри у меня взывает пожар из желания, которого я никогда прежде не испытывала.

— Ты не должен…, ведь я…

— Молчи. Мне все равно. Я никуда не денусь.

— Обещаешь?

Ривера смотрит прямо в глаза и говорит:

— Обещаю.

ГЛАВА 19.

Мне вдруг снится, что Ривера не успевает, и я умираю на полу в ванной комнате. Ко мне приходит Мэлот. На нем та же одежда, в которой он был похоронен: черный смокинг и до ужаса нелепый галстук в красную полоску. Брат дает мне закурить и усмехается: