Чарльз Вильямс - На мели

– Отвали, Герман, – внезапно произнес Моррисон, не открывая глаз.

Ингрем посмотрел на беспомощного громилу, лежащего в мирном свете уходящего дня. Он не вызывал больше в нем никаких чувств и даже ненависти.

– Скажи, а кем был утопленник? Его еще как-нибудь звали, кроме как Герман?

На грубом лице, щедро усыпанном веснушками, нехотя зашевелились губы:

– Косяк.

– Косяк, а фамилия?

– Черт, не знаю, Джадсон, Дженсен, что-то в этом роде. Все его звали Косяк. Он покуривал. – – Марихуану?

– Ну да, травку, даже ходил по притонам.

– А ты знал, что к этому добавился героин?

– Нет. Теперь понятно, почему этот тип не снимал рубашку.

– Это точно. Хочешь в туалет?

– Нет. Шел бы ты куда подальше, а?

– Слушай, если вы уничтожили все, по чему могли бы опознать Айвса, почему ты разрешил Косяку оставить его часы?

– Да я даже не знал, что этот идиот их взял. Наверное, незаметно в карман сунул.

Закончив разговор, Ингрем ушел в кормовую каюту. Здесь воздух тоже был свежим, запаха, бензина не чувствовалось. Еще вчера утром они закончили сливать его за борт и дважды набирали в трюм морской воды и выкачивали ее обратно. Потом Ингрем извел пять галлонов пресной воды и полпачки мыльного порошка, чтобы промыть каюту и помещение для двигателя, везде, куда мог попасть бензин, а мыльная вода стекла в трюм и, в свою очередь, тем же способом оказалась в море. Конечно, яхта набирала немного морской воды через несколько пулевых отверстий в корпусе, но было достаточно включать насос на пару минут каждые четыре часа, чтобы от нее избавиться.

Поднимаясь по лестнице, капитан увидел Рей, и взгляд его потеплел. Она не замечала его, усевшись на месте рулевого за штурвалом. На ней были его брюки цвета хаки, закатанные до колен и подпоясанные на тонкой талии обрывком веревки, и его же рубашка с подвернутыми рукавами. Губы подкрашены, золотистые волосы слегка растрепались от ветра, а лицо так и светится счастьем. Опухоль под глазом прошла, остался роскошный синяк, переливающийся всеми оттенками от темно-синего до пурпурно-красного, резко выделяющийся на белой нежной коже.

Рей окинула море радостным взглядом, но, когда глаза ее снова обратились к нактоузу компаса, поняла, что сбилась с курса. Лицо мгновенно стало по-детски сердитым и сосредоточенным. Высунув от усердия кончик языка, она решала, куда повернуть штурвал. Ингрем, казалось, слышал, как она твердит про себя: “Только не трогай компас, просто сдвинь курсовую черту”.

Он усмехнулся, быстро стер улыбку с лица и строго спросил:

– Придерживаешься курса, юнга? Рей подняла голову и обрадовалась:

– Ой, я сбилась на пять градусов к.., к... Ох, черт. – Она сдалась и просто махнула рукой в наветренную сторону. – Вон туда. Это не страшно, правда?

Капитан улыбнулся:

– Не очень, особенно если принять во внимание, что мы не знаем, насколько сбит компас. В любом случае беспокоиться не о чем. С расстояния в сто миль трудно не попасть в Северную Америку, слишком велика мишень.

Он подошел и присел рядом:

– Мы будем в Майами завтра утром, если сохранится этот ветер.

– Мне не к спеху, – заметила она, – а тебе?

– Тоже.

Рей посмотрела на белый парус, закрывающий часть неба, на волны за бортом и спросила:

– Сколько времени все это длится?

– Несколько тысячелетий, – ответил капитан.

Минуту они молчали, а потом он предложил:

– Давай я постою за штурвалом. Она покачала головой:

– Нет, только приглядывай за мной. – Она слегка подала штурвал вверх. – Ингрем!

Капитан обернулся. Рей, не отрываясь, смотрела на компас.

– В чем дело? – спросил он.

– Ты очень хочешь разбогатеть?

– Не очень.

– А можно только вдвоем плавать на такой яхте?

– Хм-м. Смотря по обстоятельствам. Во всяком случае, работы у этих двоих было бы по горло.

– А как насчет такой парочки, которая большую часть времени хотела бы уделять друг другу?

– Я бы рекомендовал им яхту поменьше, скажем, сорокапятифутовый кеч.

– А такой яхты достаточно, чтобы заниматься чартером?

– Конечно, – улыбнулся капитан. – Во всяком случае, для тех, кто не собирается на нем разбогатеть.

Рей продолжала всматриваться в компас:

– Скажем так, ты знаешь пару, у которой есть сорокапятифутовый кеч. Они хотят заняться чартером в Нассау, но один из них ничего не смыслит в яхтах и морском деле. Не кажется ли тебе, что для них было бы полезно пройти на кече из Майами в Нассау, чтобы этот человек чему-нибудь научился во время плавания?

Ингрем задумчиво посмотрел на Рей, пытаясь понять, к чему она клонит.

– Конечно, – согласился он. – Между городами всего сто пятьдесят миль, а если этот твой предполагаемый новичок настолько же сообразителен, насколько очарователен...

– Я думала о другом пути. Через Индийский океан.

– Что?

– Именно поэтому я спрашивала, нужно ли тебе зарабатывать деньги. Мне кажется, что ни тебе, ни мне этого не надо.

– Но такое путешествие займет два-три года.

Она подняла глаза от компаса и одарила его счастливым взглядом:

– Знаю, знаю.

Ингрем попытался обнять ее.

– Руки прочь, морячок. Я за штурвалом и хочу потолковать с тобой.

– Хорошо, но только выкладывай побыстрее, юнга.

– Мы уже достаточно обсуждали эту тему. Насчет того, что мы взрослые люди и должны соображать, что за четыре дня нельзя влюбиться. Ты уже раз шесть говорил мне, что я видела тебя только в твоей стихии, за тем делом, на котором ты собаку съел, и еще множество разной глубокомысленной чуши умудренного жизнью человека, ты твердил, что мы должны быть благоразумны и так далее. Но вчера, когда ты, едва не задохнувшись от паров бензина, лежал в моих объятиях, а я была мокрая от слез, ты сказал, что любишь меня. И то же самое говорила тебе я. Но ведь следует быть рассудительными, не так ли?

– Во всяком случае, раньше мне казалось, что это правильно.

Рей продолжала, не отрывая глаз от компаса:

– Вот и будем такими, Ингрем. Когда придем в Майами, я вернусь домой, в свою стихию, и, как ты и предлагал, хорошенько подумаю, а ты в это время кое-что для меня сделаешь, причем абсолютно бесплатно. Я хочу, чтобы ты полностью отремонтировал и перекрасил “Дракона”, а потом продал. Доверенность у тебя будет. Затем ты купишь сорокапяти футовый кеч...

– Я все сделаю, но...

– Никаких “но”. Если тебе неудобно, можешь заплатить за него половину стоимости. Дай договорить. Кеч надо привести в идеальное состояние. А потом в один прекрасный день ты увидишь, как в ворота верфи въезжает автомобиль с техасскими номерами, за рулем которого сидит не первой молодости блондинка с увядшим лицом и следом от синяка под глазом.

Ингрем продолжал придерживать коленом штурвал, даже когда они забыли про яхту, и, только оторвавшись от ее губ, чтобы снова поглядеть ей в глаза, понял, что паруса “Дракона” хлопают на ветру.