Меллори Кейн - Третье чудо

– Я больше не знаю, кто ты.

Она чувствовала его обжигающий взгляд, но он ни слова не проронил.

– Я думаю, Мюррей работает на человека, который пытался тебя убить, – сказала она.

– Я тоже так думаю, – согласился Тристан.

– Правда? – Она быстро обернулась. – И что ты думаешь делать? Нужно остановить его!

– Мы говорили об этом с Бодро.

– Скажи, если ты так боишься за меня, то почему мы еще не уехали? Почему мы не уехали куда-нибудь… в какое-нибудь безопасное место, где я смогу спокойно вынашивать свое дитя, не опасаясь, что его отец может погибнуть еще до его рождения? – Она судорожно вздохнула. – Пока ты будешь разбираться с этой историей, как нам жить без тебя? Как будет жить твой ребенок? – От гнева у нее перехватило дыхание.

Переведя дух, она снова заговорила:

– Даю тебе слово, Тристан Франсуа Дюшод… – Она подошла ближе и ткнула пальцем ему в грудь. – Я буду всеми силами защищать и оберегать этого ребенка. Я отдам за него все – свою жизнь и даже твою…. за жизнь этого ребенка.

Тристан схватил ее за плечи и притянул к себе.

– А я, по-твоему, не готов отдать за него жизнь?! – с негодованием воскликнул он. – Мы прожили вместе столько лет, и ты этого не знаешь, да? Не знаешь, что я готов умереть за тебя и нашего ребенка? Мы с Бодро придумали, как обеспечить твою безопасность до тех пор, пока не узнаем, кто за всем этим стоит и как до него добраться.

– Прекрати! – вскричала она, не в силах перенести его гневный взгляд. – Отпусти меня. Ты меня пугаешь.

Он сразу отнял руки, так что Сэнди покачнулась. Его лицо смягчилось.

– Прости, я не хотел тебя пугать.

– В том-то все и дело, Тристан. Ты не хотел меня пугать. Не хотел, чтобы я поверила в твою смерть. Ты много чего не хотел делать. Но сделал. И я знаю, что все это из-за твоей проклятой работы. Почему ты стал тайным агентом? Кто тебя заставил? Это не для тебя, понимаешь, не для тебя!

Он мрачно посмотрел на нее, затем повернул к дому.

– Иди в дом и ложись. Тебе нужно поспать. Я запру дверь и включу сигнализацию.

– Нет, я требую ответа.

Но он промолчал и неловко заковылял к дому. Ей ничего не оставалось, как последовать за ним. Войдя, он включил сигнализацию и спросил, не хочет ли она кофе.

Она покачала головой.

– Мне тоже не хочется. – Он направился в спальню.

Не зная, что и сказать, Сэнди устало побрела за ним.

Наконец он заговорил:

– Мне никогда не хотелось работать на нефтепромысловой платформе. Я видел, как мой отец становится все более жестким и замкнутым. Он чаще был там, чем дома. Мне это совсем не нравилось, и я поклялся, что никогда не поступлю так со своей… – Голос его прервался.

– Со своей семьей? – с горечью подсказала Сэнди.

– Но у меня не было выбора.

– Ты винишь в этом меня?

Он медленно покачал головой:

– Нет, конечно. Я никого не виню. После смерти отца мне пришлось забыть о ветеринарном училище и пойти работать. А больше всего платили на буровой.

Так получилось, и в этом никто не виноват. Однажды со мной связались сотрудники органов внутренней безопасности и сказали, что им нужен агент из местных на «Созвездии Чайка». Им нужен был человек, которого не заподозрят в том, что он работает на правительство; мне показалось, что тогда моя работа будет иметь хоть какой-то смысл. Я уже не буду одним из тысяч тех бедолаг, что гнут спину на буровых платформах в Мексиканском заливе, я буду делать важное дело для своей страны. – Он пожал плечами.

У Сэнди больно сжалось сердце. Она подошла ближе и положила руку ему на плечо.

– Я даже не представляла, как много для тебя значила возможность участвовать в таком деле.

– Я лягу на диване в гостиной. Так я сразу услышу, если кто-то появится около дома. Я хочу посмотреть, кто там рыщет в темноте. Если я кого-то увижу, выключу сигнализацию, чтобы схватить его и выбить показания.

Сэнди нахмурилась:

– Даже не думай! В твоем состоянии ты не выбьешь показания даже из игрушечного медвежонка!

Сэнди тут же пожалела о своих словах, увидев, как застыло лицо Тристана.

– Сэн, ты вечно меня недооцениваешь. Не могу понять, почему.

– Вовсе нет. Ты ранен, твои силы еще не восстановились. Ты не можешь сражаться, пока не выздоровеешь. Да и по характеру ты не боец, а миротворец. – Она жестом остановила Тристана, который хотел возразить. – Знаю, знаю, ты можешь постоять за себя… и за меня, конечно. И никогда в этом не сомневалась.

Он покачал головой.

– Я говорю о защите моего дома, тебя и ребенка. Но ты опять меня недооцениваешь. Ладно, увидимся утром.

– Тристан! – позвала она, когда он уже закрывал за собой дверь.

– Что?

– Не уходи.

– А мне казалось, ты так на меня злишься, что готова разнести все вокруг.

– Да, злюсь… то есть злилась.

– Тогда о чем ты подумала? – облегченно поинтересовался он. – Об этом? – Он взял ее за плечи и… поцеловал, застав Сэнди врасплох.

Она была уверена, что он сердито тряхнет ее или оттолкнет и уйдет из дома. Но никак не ожидала, что он ее поцелует. Все эти мысли вихрем пронеслись в ее голове, пока Тристан легко касался ее губ языком, понуждая их раскрыться.

Ничто не мешало ей откликнуться на его зов. Она по-прежнему любила мужа, по-прежнему мгновенно отзывалась на малейшую его ласку – как сейчас, когда он нежно погладил ее грудь.

Она подставила ему жаждущие губы и с легким стоном отдалась упоительному поцелую, пробуждающему в ней желание – чувство, которое она уже не надеялась испытать, потому что человек, которого она любила с самого детства, умер, оставив ее одну. И если бы не его ребенок, которого она вынашивала, она бы не стала жить.

Задолго до того, как они познали интимную близость, ее неудержимо влекло к нему. Она всегда жаждала его ласки, его нежности. Им было по семнадцать лет, когда это совершилось, их любовь будто засияла новыми, радужными красками. Она была крепкой и многоликой: сексуальной, чувственной, платонической, невинной и в то же время искушенной. Они не были идеальными людьми, но вместе составляли идеальную пару.

И сейчас, когда Тристан целовал ее, гладил по плечам и груди, в Сэнди разгоралось жаркое пламя страсти к человеку, которого она едва не потеряла навеки.

– А это недурная идея, – пробормотал он между поцелуями.

– Ты сам это начал, – поддразнила она, но ощутила в нем какую-то перемену. Он отстранялся. Она не понимала, что с ним, но не желала так просто сдаваться.

Сегодня ее страсть к нему была воистину неудержимой. Он вдруг возник из небытия… Живой, господи, живой! Она то прижималась к нему всем телом, то принималась бурно целовать его.

Сначала он уступил ей, продлив поцелуй, заставивший ее загореться желанием. Она прижалась к нему в неутолимой жажде.