ХеленКей Даймон - Укрощенный холостяк

Шейн хотел повидать ее до встречи с Холтом. Словом, хотел с ней увидеться.

Вскоре подъехал Коннор, припарковался поблизости и направился к нему. Видно, приехал сменить Макану на дежурстве у Джефа. Молодец! Шейну это не пришло в голову. Он не появлялся в больнице после того, как накануне оставил там Макану, собирался кое-что сделать, прежде чем поговорить с ней.

Коннор стал рядом с Шейном и тоже устремил взгляд на двери больницы.

– Если бы на моем месте оказался Холт, он сказал бы, чтобы ты прекратил ходить вокруг да около, а поговорил бы с Маканой прямо и откровенно.

Шейн слегка повернул голову:

– Что?

– Я говорю, что пора уже перестать терзаться сомнениями и чувством вины. Я ведь все понимаю, поверь мне. Я сам едва не потерял Яну как раз из-за того, что слишком боялся ее потерять.

Шейну уже не раз приходилось выслушивать поучения своего босса. Он ценил его умение вести бизнес и отношение к сотрудникам. Но не видел смысла в этих разговорах по душам.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – машинально отвечал Шейн, размышлявший о том, что он скажет Макане.

– Ну, ты и упрямый черт! – вздохнул Коннор.

– Подумаешь, новость!

– Я знаю, ты очень ценишь свою жизнь холостяка.

«Ценил». До Маканы. До того, как понял, что не может без нее жить.

– Вот как?

– А что, нет? – Коннор не пропустил намек без внимания. – Уж не хочешь ли ты сказать…

– Я люблю ее. – Теперь, когда он это сказал, он сразу почувствовал себя легко и свободно. Неудавшийся брак остался в прошлом. А его будущее накрепко связано с Маканой.

– А то я не знаю, – засмеялся Коннор.

– Мог бы и сказать, – проворчал Шейн, отлично сознавая несправедливость своего упрека. Друзья все время твердили ему, насколько жизнь с любимой лучше угрюмой жизни холостяка, убеждали подыскать себе подходящую женщину. Но он только отмахивался.

– Да ты и слышать об этом не хотел! – По въевшейся привычке Коннор осматривал парковку, следил за людьми, снующими взад и вперед. – А что это ты вчера вдруг сбежал из палаты? По-моему, она обиделась.

Вчера он этого не сообразил и спохватился, только прочитав сообщение Кэна, состоящее всего из одного слова «Идиот!».

Но он и не думал ее обижать. Он уже полностью определился, понял, что любит Макану, что хочет быть с ней, что бы ни случилось. Просто он был человеком ответственным и считал необходимым сделать все по-честному.

– Мне нужно было позвонить Холту, узнать его мнение. А уж потом со спокойной душой встретиться с Маканой, зная, что нам ничто не мешает быть вместе.

Коннор улыбнулся:

– Ну а если бы Холт был против?

– Что ж… пришлось бы его проигнорировать, – нехотя признался Шейн.

– Да-а, тогда это действительно любовь. – Коннор выпрямился. – Ну, ни пуха ни пера!

– К черту! – суеверно пробормотал Шейн.

– И это ты своему боссу? Ничего себе. Порой ты меня просто пугаешь! – Коннор покачал головой, помахал ему рукой и покинул его.

Весь организм Маканы молил об отдыхе и сне. Она задремывала и просыпалась на стуле рядом с кроватью Джефа, разговаривала с парнями из «Коркорана», пару раз созванивалась с братом. Ей даже удалось разыскать двух родственников Джефа и уговорить их прийти к нему в больницу.

Как ни трудно ей было, она не уходила, считая, что своим присутствием морально поддерживает этого несчастного парня. Он быстро шел на поправку, и вот уже с минуты на минуту должны прийти ей на смену люди, с которыми он давно разошелся. И тогда она отдохнет.

Но стоило ей закрыть глаза, как перед ней всплывало лицо Шейна… И сейчас, когда она пересекала автостоянку, оно опять появилось. Но ведь она бодрствовала, и все же ей показалось, что это он стоит около машины. Она сморгнула, думая, что видение исчезнет, но нет, это действительно был Шейн.

Неужели он выбрал этот момент, когда она едва держится на ногах, чтобы сказать, что им лучше остаться друзьями? Мало ему того, что в тот раз он ушел из палаты так внезапно, без объяснений. Ей было так больно, что она старалась об этом не вспоминать. Но она не станет перед ним унижаться. Нет! Не хочет быть с ней – пусть уходит.

Макана остановилась перед ним, ничего не говоря. С минуту молчал и он, неотрывно глядя на нее. Ей стало не по себе.

– Что тебе нужно? – Фраза прозвучала жестче, чем она хотела, но у нее уже сил не было сдерживаться. Ей хотелось ударить его и закричать. Жизнь казалась такой несправедливой.

– Тебя.

Он уже говорил это, и тогда она ему поверила. Но сейчас – нет.

– Мы больше не будем вместе.

– Надеюсь, это не так, – нахмурился он.

– Послушай, Шейн… – Она умолкла, призывая на помощь свою волю и оскорбленное самолюбие. – Я тебе не утешительный приз, не побочная выгода дела, которым ты занимался.

– Да, конечно.

– Что ты со мной делаешь? – устало сказала она, чувствуя, что еще немного – и она просто рухнет на асфальт. – Я не в том состоянии, чтобы игры играть…

Он шагнул к ней, и не успела она очнуться, как оказалась в его объятиях и почувствовала на своих губах его поцелуй. Он вложил в него такую страсть и нежность, что у нее закружилась голова и ослабли колени.

Когда он снова поднял голову, она ожидала… Впрочем, она сама не знала, чего ожидала. Что бы он ей ни сказал, она только кивнула бы. Голова отказывалась соображать, слова застревали в горле.

– Я люблю тебя, Макана.

В сердце ее радостно запела ожившая надежда, но она приказала ей умолкнуть. Он вручал ей свою жизнь, но она не верила, не могла поверить, что это серьезно, поэтому сказала:

– Нет, не любишь.

– Ты мне говоришь, что я к тебе чувствую?! – улыбнулся он.

Но она не видела в этом ничего смешного и оттолкнула его руку.

– Прощай, Шейн.

Вслепую она нащупала ключи в сумке, но они выпали из дрожащей руки. Она задрала голову вверх, чтобы слезы не выкатились из глаз.

– Можешь ехать, но я все равно поеду за тобой, – раздался позади него голос. Он положил руки ей на плечи и зарылся лицом в ее волосы. – Я не могу тебя отпустить.

Она круто повернулась к нему, и он увидел, как по ее лицу пробежала судорога боли.

– В тебе говорит твое самолюбие?

– Нет, любовь к тебе. – Он погладил ее по плечам. – Я был не прав, когда избегал тебя, не понимал, что судьба дала мне новый шанс на счастье.

– О чем ты? – растерянно спросила она.

– О том, что как последний дурак шел на поводу у своих страхов, не позволял себе надеяться на лучшее. Прости меня, мне так стыдно. – Он уткнулся в ее лоб своим. – Больше я этого не допущу.

– Ты действительно любишь… меня?

Он поднял голову и посмотрел на нее. И она прочла на его лице нежность, надежду и… любовь. И в сердце ее вновь ожила надежда. На этот раз она не стала ее прогонять.

– Не знаю, как я выжил, когда думал, что ты погибла. – Он поднес к губам ее руку. – Я больше не хочу жить без тебя.