Нора Робертс - Память о смерти

Ева выждала, пока Рио не увела Пибоди в совещательную комнату, затем вытащила из кармана мини-коммуникатор и вызвала Макнаба:

– Ты где?

– На подходе. – Его симпатичная мордашка в обрамлении длинных светлых волос, стянутых на затылке в хвост, появилась на экране. – В трех кварталах к югу. Пришлось топать на своих двоих. Какого черта кто-то выпустил столько народу на улицу?

– Тут перерыв, но скоро уже начнут. У тебя есть еще пара минут. Я буду в задних рядах. Займу тебе местечко.

Ева отключила связь, вошла в зал и села. Сколько раз ей приходилось здесь сидеть за годы ее работы? Она счет потеряла. «Дворец правосудия», – подумала она, оглядывая скамью присяжных, галерею, репортеров и тех, кто пришел сюда из любопытства. Иногда – ей хотелось думать, что в большинстве случаев, – здесь вершилось правосудие.

Ей хотелось, чтобы правосудие свершилось и на этот раз.

Они забросили мяч в корзину: обеспечили арест и обвинительное заключение по делу. Теперь мяч перепасовали адвокатам, судье и двенадцати гражданам, сидевшим на скамье присяжных.

Ева принялась внимательно изучать лица присяжных, когда они вошли в зал и стали занимать свои места.

Через минуту в зал ввели Селину Санчес. Ее сопровождала целая команда адвокатов.

Их взгляды встретились, скрестились и замерли на мгновение. Между ними словно пробежала электрическая искра, как между охотником и дичью. Память добросовестно воскресила все: мертвые тела, кровь, бессмысленную жестокость.

«Ради любви», – сказала Селина, когда все кончилось. Она сделала все это ради любви.

И это, думала Ева, самая большая ложь из всего, что ей приходилось слышать.

Селина заняла свое место, глядя прямо перед собой. Ее великолепные волосы были гладко зачесаны назад и собраны в пучок на затылке – строго, почти чопорно. Вместо своих любимых ярких нарядов она надела скромный серый костюм.

«Это всего лишь упаковка», – отметила про себя Ева. Она-то знала, что́ там, внутри. И если присяжные не полные идиоты, они тоже это поймут.

Вошла Рио и на минутку наклонилась к Еве:

– С ней все будет в порядке. Хорошо, что ты здесь.

Потом она прошла вперед и заняла свое место в прокурорской группе, представляющей интересы штата.

Когда судебный пристав попросил всех встать, в двойные двери ворвался Макнаб. Его лицо раскраснелось от холода и спешки, но тем не менее было несколько светлее малиновой рубашки, виднеющейся из-под куртки, исполосованной ярко-голубыми и ядовито-розовыми «молниями», прямо-таки выжигающими глаза. На ногах у Макнаба были малиновые, в тон рубашке, башмаки на воздушной подошве. Он скользнул на свободное место рядом с Евой и заговорил задыхающимся шепотом:

– Не хотела, чтоб я сел с ней. Сказала, что ей нужна минутка. Мы думали, у нас есть время до понедельника. Черт!

– Она справится.

Не стоило Еве говорить ему, что ее собственный желудок стянуло тугим узлом. Не стоило напоминать ему о том, что он и сам знал. Они уселись поудобнее, и прокурор вызвал Пибоди.

Ева прекрасно понимала, что творилось в этот момент в голове у Макнаба. Он видел, как бежит сломя голову, чувствовал, как сердце выскакивает из горла, слышал свой голос, выкрикивающий «Офицеру полиции нужна помощь!» в микрофон рации, пока сам он мчался вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки.

Евы там не было, но она тоже все это видела. Ее там не было, она не видела, как Пибоди лежит на мостовой, будто сломанная, окровавленная кукла. Но мысленным взором она видела все.

Она хотела, чтобы члены жюри присяжных тоже это увидели.

По требованию секретаря суда Пибоди назвала свое имя, звание, номер полицейского жетона. Прокурор задал ей несколько кратких вопросов по существу. По мнению Евы, это была правильная стратегия. С ней надо обращаться как с копом. Прокурор обговорил вместе с ней некоторые из уже прозвучавших свидетельских показаний, после чего ему пришлось сплясать обычный юридический контрданс с главным представителем защиты.

Пибоди попросили еще раз рассказать о нападении. Она давала четкие ответы. Указала время, ход событий, рассказала, как позвонила своему партнеру по совместному проживанию детективу Йену Макнабу, пока шла домой от метро. И когда ее голос дрогнул, присяжные это услышали и увидели. Они увидели женщину, подвергшуюся жестокому нападению, увидели копа, до конца выполнившего свой долг.

– Я сумела применить оружие.

– Вы получили несколько тяжелейших ранений в борьбе не на жизнь, а на смерть с мужчиной, который был значительно крупнее и сильнее вас, и тем не менее сумели обнажить оружие?

– Да, сэр. Я выпустила один заряд. Он бросил меня на землю. И пока я падала… Я помню, как летела по воздуху и стреляла. Потом я ударилась о землю, и больше я ничего не помню. Я очнулась только в больнице.

– Передо мной лежит список полученных вами увечий, детектив. С разрешения суда я оглашу их для подтверждения сказанного вами.

Пока прокурор читал, Макнаб нащупал руку Евы.

Он держал ее за руку, пока шло зачитывание и подтверждение, пока защита выдвигала возражения, пока прокурор задавал вопросы. Ева молча терпела, когда начался перекрестный допрос и пальцы Макнаба больно впились ей в руку.

Теперь Пибоди стала сбиваться и нервничать. Защита тут же сыграла на этом. Промах, решила Ева, опасный промах. Не стоило издеваться над потерпевшей, единственной уцелевшей в целой серии жестоких убийств.

– Согласно вашим собственным показаниям, детектив, а также показаниям и заявлениям других свидетелей нападения, Джон Джозеф Блу был один, когда напал на вас.

– Это правда.

– Мисс Санчес не было на месте преступления в момент нанесения вам телесных повреждений.

– Нет, сэр. Физически ее там не было.

– Согласно предыдущим показаниям, мисс Санчес никогда не встречалась, не разговаривала, не вступала в контакт с человеком, который напал на вас, – с Джоном Джозефом Блу.

– Это неточная формулировка. У нее был контакт с Джоном Блу. Телепатический.

– Я хотел бы оспорить слово «контакт». Мисс Санчес наблюдала – благодаря своему дару – жестокие убийства, совершаемые Джоном Джозефом Блу. Убийства, в которых он сознался. Мисс Санчес добровольно пришла к вам, чтобы предложить свою помощь в вашем расследовании, не правда ли?

– Нет, сэр, это неправда.

– Детектив, у меня имеются отчеты, бесспорно подтверждающие, что мисс Санчес добровольно, не требуя никакого вознаграждения, предложила свою помощь офицерам, ведущим следствие, и ее помощь была принята. Более того, она оказала неоценимое содействие в идентификации Блу, а следовательно, и в его задержании.

Пока он говорил, Пибоди взяла стакан воды и отпила сразу половину. Ее голос вновь обрел уверенность и твердость, вновь зазвучал, как голос копа: