Людмила Котлярова - Загадка Бомарше

Задетый таким невниманием к своей особе Феоктистов решительно двинулся за ней.

— Я вас все- таки провожу.

Аркашова на мгновение остановилась и повернулась к нему.

— Нет, избавьте меня от этого. Вас и так сегодня было слишком много. А, я, кажется, сказала лишнее и уже жалею об этом. Забудьте мои слова. До свидания.

Спальня Мадлен Франке была окутана полумраком. Молодая хозяйка стояла на коленях перед большим распятием и горячо молилась. Исполнив молитву, Мадлен порывисто поднялась, подошла к окну и откинула тяжелые шторы. Водопад яркого солнечного света хлынул в комнату, освещая комнату и саму хозяйку. Лицо женщины выражало сильнейшее смятение. Мадлен подошла к столу и медленно опустилась на стул. Ее рука потянулась к листку бумаги, исписанному мелким аккуратным почерком. Женщина погрузилась в чтение. По мере того, как она читала написанное, лицо ее претерпевало самые различные метаморфозы. Глаза ее при этом то и дело наполнялись слезами. Закончив чтение, Мадлен дописала еще несколько строк, затем положила письмо в конверт и надписала его. Письмо было адресовано часовых дел мастеру Пьеру Карону. Она уже совсем было собиралась запечатать конверт, да не успела.

В спальню аккуратно постучали, и в то же мгновение в проеме двери показалась горничная.

— К вам господин Карон, сударыня, — сообщила горничная и застыла, ожидая дальнейших распоряжений хозяйки.

— Господи, дай мне силы! — На лице Мадлен отразились признаки борьбы. Несколько секунд она пыталась одолеть искушение принять этого господина, хотя накануне твердо решила отказать Карону от дома. Его внезапное появление пробило брешь в панцире ее намерения. Голос рассудка все-таки победил в ней, и Мадлен, собравшись с духом, отдала распоряжение горничной.

— Скажи, что я не здорова и не смогу его принять.

Горничная исчезла за дверью. Руки Мадлен бессильно упали вдоль тела. Несвойственная ей слабость охватила женщину. Она вдруг явственно ощутила — все, что так легко доверять бумаге, вовсе непросто исполнить в жизни. Однако шум, раздавшийся в этот момент за дверью, прервал поток ее грустных мыслей. В то же мгновение дверь распахнулась, и перед ней предстал Карон собственной персоной.

Его лицо отражало сильнейшую тревогу. Карон бросился к Мадлен и, поймав ее руку, с жаром прижал к губам.

— Дорогая, я так взволнован, что происходит? — не отпуская руки возлюбленной, произнес Карон.

— Разве вам не передали, что я не принимаю? — Мадлен поспешила освободить свои пальцы из его руки.

— Я не мог поверить, что вы отказываетесь меня принять и решил, что глупая девчонка что-то напутала. — Поспешность, с которой она отняла руку, не укрылась от глаз Карона. Немного поколебавшись, он добавил. — Но, если мое присутствие сейчас крайне не желательно для вас, распорядитесь — и я уйду.

— Да я буду вам очень признательна, если вы оставите меня, — холодно произнесла Мадлен.

Карона задела ее холодность и та поспешность, с которой эти слова были произнесены. Но, зная вздорный нрав своей возлюбленной, он не стал придавать случившемуся излишнюю значительность. Он с почтением откланялся и всем своим видом выразил готовность исполнить ее приказание. Однако Мадлен внезапно изменила свое решение.

— А, впрочем, погодите. Нам с вами нужно объясниться. И раз вы здесь, не стоит откладывать это на потом.

— Что с вами, сердце мое? — Карон не на шутку встревожился. — Эта внезапная холодность и неприступный вид наводят меня на удручающую мысль. Неужели вы не любите меня больше, неужели у меня появился счастливый соперник?

— Я полагаю, сударь, что вы больше, чем кто-либо другой знаете меня. Моя история вам доподлинно известна. — На лице Мадлен отразилось страдание. — Мой муж уже глубокий старик, а я еще цветущая женщина. Если бы не это крайнее обстоятельство, я никогда, слышите — никогда не оказалась бы ни в ваших, ни в чьих бы то ни было объятиях. Мой грех ужасен, но это еще не дает вам право подозревать меня в неверности по отношению к вам.

— Простите мне мою горячность! — Карон почтительно склонил голову, но тут же высоко вскинул ее. Глаза его яростно сверкнули. — При одной мысли о вашем вероломстве кровь закипает у меня в жилах. Я вовсе не хотел оскорбить вас. Но я слишком пылкий любовник, чтобы быть деликатным. Мы не виделись с вами целый месяц, вы не отвечаете на мои письма. К моим терзаниям о вашей неверности примешивалось желание сжимать вас в своих объятиях. Этой ночью я плохо спал, мне казалось, что я весь осыпан раскаленными углями. Мое бедное сердце пылало, будто снедаемое огнем и жаром. Я почти обезумел, оказавшись во власти ревнивых подозрений. Сжальтесь надо мной, внесите полную ясность в мое положение.

Карон бросился к Мадлен, чтобы немедленно сжать ее в своих объятиях и разом покончить с так некстати возникшим недоразумением. Однако Мадлен остановила его жестом.

— Вы сильно заблуждаетесь, сударь, подозревая меня в вероломстве. Я могу лишь повторить вам то, что уже сказала однажды. — Прекрасные глаза Мадлен наполнились слезами. — Я люблю вас. Клянусь вам в этом. Но не обольщайте себя надеждой на то, что я и впредь буду отвечать вам взаимностью. Мое положение замужней женщины, долг перед покинутым супругом ввергают меня в бездну отчаяния от содеянного. Мое единственное желание — забыть все и жить в полном согласии с собой.

— Мадлен, неужели вы отвергаете меня! — воскликнул Карон. Признание Мадлен сразило его наповал. Он никак не ожидал подобного развития событий. — Неужели вы хотите прекратить связь, которая доставляет нам с вами величайшее наслаждение. — Карон лихорадочно подыскивал аргументы, чтобы сломить ее сопротивление. — Вы правы в том, что я больше, чем кто-либо другой знаю вас. Я знаю, что вы из той породы пылких женщин, которые, открыв в себе однажды этот неиссякаемый источник сладострастия, будут черпать из него до тех пор, пока не достигнут самого дна.

— Вы уверяете меня в том, что у меня нет иного пути, кроме того, который вы так живописно начертали мне? — Глаза Мадлен в одно мгновение сделались сухими. — Но даже вы с вашей проницательностью не могли знать, что я давно нахожусь уже на этом дне. И эта мысль приводила меня в отчаяние настолько, что мое сердце не выдержало. Состояние моего здоровья было крайне тяжелым в последний месяц, а мой врач всерьез опасался за мою жизнь.

— Простите мне мое неведение. Я прилагал множество усилий, чтобы увидеться с вами. Но все мои старания оказались напрасны. Сейчас, когда я узнал о вашем недуге, я глубоко сожалею о том, что осмелился оскорбить вас нелепыми подозрениями.

— Полноте, сударь. Не стоит терзаться сознанием вины передо мной. Мне ли, погрязшей в бездне порока, карать и миловать вас. У нас с вами только один судья — Всевидящий Господь. И сегодня он вразумляет свою заблудшую дочь, обрушив на меня этот тяжелый недуг. Я приняла решение по поводу нас с вами. — Мадлен судорожно вздохнула и продолжила. — Свои соображения, касающиеся этого вопроса, я изложила в письме, адресованному вам. Но не успела его отправить. И раз вы здесь, извольте его прочесть.