Наталия Неткачева - Фабрика звёздной пыли (СИ)

— Алик, я закончила.

— Молодец, быстро управилась. Я кофе сварил, хочешь? — парень, не отрываясь от монитора, кивнул в сторону кофеварки.

— Нет, спасибо, — девушка села в кресло напротив, — Холмса ещё нет?

— Он, обычно, приходит в десять. Скоро будет.

— Я видела газеты у него на столе и точно такие же у Арбенина, зачем они им?

Алик пожал плечами.

— Не знаю, мне сказали, я купил.

— Молодец, послушный мальчик! — похвалил коллегу вошедший Май. — Привет детвора! О, кофе, отлично! То, что доктор прописал! Скворцова, будь любезна, налей-ка мне чашечку и принеси в кабинет.

— Я вам не официантка кофе разносить! — немедленно возмутилась Ангелина.

— Это что так сложно? — удивился Май. — Ах да, я забыл сказать волшебное слово — пожалуйста!

Он скрылся в кабинете, не забыв напомнить, что ждёт свой кофе.

— Нахал! — проворчала Ангелина в сторону бесшумно закрывшейся двери и без энтузиазма побрела к дымящейся кофеварке.

Алик с удивлением наблюдал за этой сценой.

— Геля, ну хочешь, я ему кофе отнесу, если у вас всё так сложно?!

— Спасибо не стоит, он меня этим кофе потом весь день попрекать будет.

Ангелина наполнила кружку горячим ароматным напитком и вошла в кабинет. Арбенин, удобно расположившись на подоконнике, прослушивал запись какого-то разговора. Увидев помощницу, он выключил диктофон.

— Ваш кофе! — она сдержано поставила кружку на стол и уже собиралась выйти, но Май, сделав глоток, заявил:

— Нет, такой я не пью. Положи сюда немного сливок и две ложечки сахара. Там, в приёмной всё есть. Э… пожалуйста, — поспешно добавил он, заметив, как синие глаз девушки темнеют, словно небо перед грозой.

Гроза последовала незамедлительно.

— А может вам ещё пирог испечь?! — скрестив на груди руки, сердито спросила она.

— Было бы неплохо, учитывая, что мои булочки ты продала. Кстати, где деньги?

— Какие деньги?

— За сдобу!

— Пожертвовала в фонд помощи пострадавшим от диктатуры и эксплуатации начальства! — огрызнулась Скворцова. — Из солидарности!

— Какая солидарность? Не смеши мой мотоцикл, пострадавшая! Тебя поэксплуатируешь, как же! — хмыкнул Май. — И вообще, по какому поводу бунт на корабле? Может, объяснишь, что происходит?

— А может, вы мне это объясните!

— Да чего ты так завелась? Из-за кофе?! Это же просто маленькая безобидная просьба!

— Ну да, безобидная! Только этих просьб с каждым днём всё больше становится! Сначала к обязанностям уборщицы добавилась слежка с унизительными переодеваниями, теперь кофе в кабинет, а что дальше — кофе в постель?!

— Чего?! — Май удивлённо посмотрел на пылающую от негодования помощницу и громко расхохотался. — Так вот что тебя беспокоит?!

Немного успокоившись, он самым бесцеремонным образом осмотрел смутившуюся девушку с головы до пят. Та поёжилась и, не смотря на длинный джинсовый сарафан, почувствовала себя раздетой.

— Не надейся, дорогая, до постели у нас точно не дойдёт. Я предпочитаю барышень постарше и покруглее. Ты посмотри на себя: кожа да кости — поцарапаться можно, а я не йог, чтобы на гвоздях кувыркаться!

— Вы! Да как вы смеете! Вы просто… — Ангелина задохнулась от негодования и, не найдя подходящих слов, пулей выскочила в приёмную.

— Ага, получила! Так тебе и надо, зазнайка! — улыбнулся довольный Май.

Насчёт гвоздей он немного преувеличил, фигурка у неё очень даже ничего, в его вкусе. Но ей об этом знать не обязательно.

— Эй, всё нормально? — осторожно поинтересовался Алик, когда раскрасневшаяся от обиды новая сотрудница выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью.

— Всё отлично! Лучше не бывает! — сердито проворчала Ангелина и решительно схватила сумочку, твёрдо намереваясь уйти домой.

Да, она уйдёт прямо сейчас и пусть этот невоспитанный хам катится со своими угрозами куда подальше, её ничто не остановит! Скворцова сердито толкнула входную дверь и замерла на пороге, в ужасе глядя на охающего Холмса, которому едва не снесла пол головы.

— Ой, простите, Антон Леонидович! Я не хотела! Вам очень больно?

Антон дотронулся до покрасневшего лба — ну всё, шишка обеспечена. Если бы виновниками «торжества» были Алик или Май, они бы сейчас узнали о себе много интересного, но на красивых девушек детектив долго обижаться не мог, поэтому, не без труда выдавил слабое подобие улыбки:

— Нет, разве что чуть-чуть.

— Всё равно нужно приложить что-нибудь холодное, — засуетилась девушка. Она огляделась и, схватив со стола небольшой графин с водой, подала его детективу, — например, это. Подержите немного и последствий не будет!

— Спасибо, Ангелина, но вы в следующий раз всё же обращайтесь с дверью осторожней, а то вдруг к нам президент решит заглянуть! Алик, жду вас с Маем у себя.

Антон послал испуганной девушке очередную ослепительную улыбку и, приложив графин ко лбу, скрылся в своём кабинете.

Ангелина проводила его долгим взглядом, тяжело вздохнула, покосившись на дверь Арбенина, и решительно покинула помещение.

— Начнём с начала, то есть с телефона, — сказал Антон, когда помощники собрались в его кабинете.

— Не уверен, что это начало, — зевнул Май.

Он по привычке расположился на подоконнике и теперь хмуро наблюдал за тем, как Скворцова, без разрешения покинув рабочее место, самым нахальным образом скрылась в неизвестном направлении.

— Не цепляйся к словам! — отмахнулся Антон. — Других вариантов всё равно нет. С её парнем поговорить вчера не удалось — он топил горе в алкоголе, надеюсь, сегодня хоть немного отойдёт. Зарецкого ещё не проверяли. О самой девушке известно только что она однажды очень удачно попала из грязи в князи и у неё куча бедных родственников, которых Заряна фактически содержала. Им эта смерть точно не выгодна. Алик, ты проверил телефон погибшей?

— Телефоны, их у неё было два, — уточнил парень. — Просмотрел всё, как вы и просили, за 7, 8, 9, 10, 11 и 12 мая. Не считая посланий от операторов сотовой связи, за эти дни девушка получила 148 эсэмэсок и 98 эмэмэс-сообщений.

Май присвистнул:

— Я столько за последние десять лет не получал!

— Не удивительно, у тебя же телефон всё время вне зоны доступа, — недовольно проворчал детектив. — А Заряна — личность известная, к тому же шестого мая у неё был день рожденья.

— Точно, тут в основном открытки да дежурные стихи от коллег, друзей и знакомых. 35 посланий стёрты, но я получил распечатку и проверил номера отправителей. В принципе, почти ничего подозрительного.

— Почти — звучит многообещающе, — заинтересовался Холмс, — есть что-то интересное?

— 22 эсэмэски и 3 эмэмэс были отправлены с двух номеров, зарегистрированных на некоего Владислава Бодрова.

— И что он пишет?

— Неизвестно, все сообщения удалены. Кстати, последние девять приходятся как раз на предполагаемый день отравления — восьмое мая.