Ксения Мартьянова - Этот томительный дым

22 Денник – отдельная комнатка для лошади в конюшне.

- «Тот, кто борется», - тихо ответил он, и Ахига снова фыркнул, словно в знак согласия.

- Ему нравится, – Эбби мимолетно улыбнулась, ласково погладив мустанга по переносице, а затем вдруг

выдохнула и развернулась к Дарену лицом. – Как ты пришел к этому? – Её внезапный вопрос заставил

его на мгновение замереть. – К мысли о том, что «борьба – это смысл жизни»?

Дарен ощутил, как прошлое снова начинало медленно обволакивать его тело, пробираясь в каждый

потаенный уголок души и заставляя чувствовать сильнейшее удушье. Внутри него горело

непреодолимое желание нанести своим демонам ответный удар: показать, что он готов сражаться лишь

до полной победы или окончательного поражения. Он молчал несколько долгих и мучительных секунд, но лишь для того, чтобы собрать в себе еще больше сил. Весь их возможный максимум.

- Я получил два важных наставления, которые буду помнить до самой смерти. – Начал он, внимательно

смотря ей в глаза. – Мне было всего восемь, когда я лишился матери. Именно тогда я понял, что жизнь

не состоит только из ярких моментов – в действительности в ней слишком много темного и по-

настоящему страшного. В ней много боли, которая надламывает тебя день за днем, но не дает сломиться

окончательно, потому что хочет продолжить потешаться. Чтобы выдерживать это - нужно защищаться.

Так я получил свой первый урок. – Эбби ненадолго прикрыла глаза, но Дарен даже не моргнул. – Когда

мне было двенадцать, я уже твердо знал, что жизнь - это борьба. Постоянная. Нескончаемая. Жестокая.

Борьба, из которой победителем может выйти лишь кто-то один. Тогда же я осознал, что из-за страха и

алчности люди готовы пойти абсолютно на всё: на безумие, предательство, преступление… – он

запнулся, но всё же выговорил то, о чем безуспешно пытался забыть долгие годы, – … я потерял друга.

Не смог спасти её, потому что был слишком слаб. Это был мой второй урок. И жизнь с усмешкой

бросила его мне в лицо.

- Это была Эрин, верно? – Вдруг тихо спросила она, с болью и пониманием смотря ему в глаза.

Он резко выдохнул и замер. Ему хотелось закричать: «Откуда? Откуда ты знаешь её имя?», но он не

проронил ни слова. Сейчас ему было все равно, откуда именно она знала, он лишь кивнул, желая просто

взять и, наконец, выговориться. Впервые в своей жизни.

- Она была единственной, у кого получалось сдерживать мой гнев. – Дарен сглотнул огромный ком, который образовывался в горле каждый раз, когда он вспоминал ту ночь. – А когда её не стало, я…

решил, что больше никогда не позволю себе дать даже маленькую слабину. И что, если мне придется

противостоять целому миру, ни за что не посмею сдаться.

- И ты борешься всю свою жизнь? – После небольшой паузы, спросила она.

- Я не умею по-другому.

- Но жизнь - не вечная война, – тихо запротестовала Эбигейл, касаясь ладонью его щеки, – в ней очень

много светлого. Мирного. Спокойного. В ней есть место счастью и простым человеческим слабостям.

- Эбби... - Дарен накрыл её руку своей, - жизнь доказала мне, что она никогда не бывает жалостлива к

тем, кто слаб. Не принимает отговорок и не терпит постоянства. Ей нужны перемены. Ежедневные,

ежеминутные. Вот, почему она постоянно наносит удар за ударом. Я просто не жду, когда она вновь

сожмет пальцы в кулак. Я бью первым.

- Это неправильно… – она почти шептала, почти судорожно качала головой, – неправильно так жить -

без единой возможности быть счастливым.

- Ты не знаешь… - он попытался снять её ладонь со своей щеки, но она прижала и вторую, тем самым

сильнее сжав его лицо в своих руках.

- Знаю. Потому что видела, каким ты можешь быть, - она сосредоточила на нем взгляд, - разве не ты

говорил Мэнди, чтобы она отдала часть своей боли? Разве это были не твои слова? О том, что с болью

тяжело, но возможно жить, и что со временем она притупится?

- Это совершенно другое…

- Чем же? – Прервала его Эбби. – Почему тебе так трудно поверить, что ты можешь с этим справиться?

- Потому что наша боль слишком разная, – ответил он, осторожно убирая её руки со своего лица, – и

мою уже ничто не сможет притупить.

- Мы будем пытаться, – настаивала она, словно не слушала его или же просто не хотела слышать. – Я

уверена, что ты попробовал ещё не всё. И что мы найдем выход и…

- Всё, Эбби, – прервал он её, а затем слегка качнул головой, – я перепробовал абсолютно всё.

- Не важно, – Эбигейл мягко упала в его объятия и Дарен ощутил, как она снова уверенно завертела

головой. – Ничто не имеет значения, потому что я всё равно буду бороться за тебя. Буду бороться за

нас. Заново переберу все варианты, узнаю все возможные пути, но найду то, что заставит тебя поверить.

Я знаю, что в этой войне меня не остановит ни Время, ни Боль, ни даже сама Смерть. Но только если

ты … – вдруг прошептала она, прижимаясь к нему сильнее – …никогда не отпустишь моей руки.

Дарен мучительно прикрыл глаза, чувствуя, какой болью внутри отзываются её слова, и не зная, что

должен ответить, как объяснить, что всё это невозможно, потому что он уже давно обречен… навсегда.

Без права выбора. Без шанса на исправление.

Но только вот его руки сами потянулись к её спине. Он крепче прижал Эбби к себе, пытаясь ощутить её

присутствие ещё отчаяннее, ещё явственнее. Словно в данный момент, как и, черт возьми, во все

прочие, это было самым необходимым, самым нужным на свете чувством.

И, попытавшись отбросить болезненные мысли прочь, он сделал вдох.

***

Дарен немного повертел свой выключенный мобильный в руках, а затем терпеливо сунул его в карман

джинсов. Телефон окончательно разрядился в тот же день, когда они прилетели, а зарядить устройство

возможности у него просто не было. Первое – он не взял с собой шнур. Второе – даже, если бы и взял, в

поселении все равно не было ни одной розетки. При всем более или менее современном видении своей

жизни, они до сих пор не пользовались абсолютно никакими технологиями. Наверное, именно поэтому

в их культуре все ещё было место тем удивительным вещам, о которых забыли люди, живущие в век

«информационного бума» и подверженные его непосредственному влиянию.

За те несколько дней, которые они провели среди племени Сиу, многое поменялось. Мэнди чувствовала

себя гораздо лучше, Эллисон собрала достаточно материала для новой статьи и теперь вплотную

увлеклась жизнью древних племен, окончательно позабыв о гориллах, а Адель всю дорогу до дома

просила Эбигейл купить ей точно такие же барабаны, какие были у её друга Охитеки. Но самое главное

– изменились они с Эбби. Их отношения. Чувства. Желания. Дарену казалось, что если дать всему этому