Мария Совицкая - Пламя костра

- Какие вы оба замечательные! – она мазнула по его уху таким поцелуем, которого хватило бы, чтобы почувствовали себя счастливыми и он сам, и Игорь. – Теперь я спокойна за брата, раз Игорь с ним. А я никак не могу уснуть. Понимаешь, Миша… Они все здесь!

- Кто? – удивился Михаил. – Если ты о прислуге, то это так…

- Нет, - Инна немного отстранилась. – Я не о них. Громов и Юля – они здесь, в доме! На этом этаже! И я должна с ними поговорить!

Белов наклонился и внимательно посмотрел в расширенные серо-голубые глаза. Они были уставшими, испуганными, сонными, готовыми заплакать, но ничуть не сумасшедшими. Да, похоже, все, что произошло за сегодняшний день, добило ее…

- Я думаю, нам не помешает выпить, - Михаил аккуратно обнял ее за талию, борясь с искушением прижать к себе покрепче маленькое тело в коротком бежевом сарафане на тоненьких лямочках. – Показывай, хозяйка, где здесь у тебя находится бар?

- Я уже выпила немало валерианы, - засмеялась Инна. – Домработница считает, что это лучшее лекарство от нервов. И она его для меня не пожалела. Меня до сих пор покачивает. Ты уверен, что спиртное пойдет мне на пользу?

- Вижу, ты довольно активна и не собираешься спать, - ответил Михаил, когда они прошли в большую комнату, где находился роскошный диван, мини-бар и плазменный телевизор. – Так что немного выпивки не повредит. Что тебе налить?

Инна хотела выпить то же, что и он сам. Коньяк.

- Так о чем ты говорила? – спросил он девушку, когда они выпили по две рюмки. – Почему ты считаешь, что Виктор и Юлька живы?

Девушка рассказала ему свой сон. Белов какое-то время думал, потом разлил в рюмки еще коньяку и взял Инну за руку.

- Ты все еще переживаешь из-за их смерти, - задумчиво произнес он. – И никогда не перестанешь. Как и я, как и все мы…

- Ты не понял! – горячась, воскликнула Инна. – Юлька меня убеждала, что она жива, что мы поторопились ее похоронить… Что, возможно, похоронили и вовсе не ее. А Виктор – тот просто смеялся надо мной!

- Успокойся, - Михаил притянул Инну к себе, и она, ослабшая от коньяка, валерианы и кошмаров, плавно опустилась на его колени. А зачем он должен себя ломать, если их непреодолимо тянет друг к другу? Он чувствовал, что Инна тоже хочет быть рядом с ним. Тем более что сейчас ей плохо и страшно. – Ты просто перенервничала… Их нет. Ни того, ни другого. Даже если нам хочется, чтобы было наоборот.

- Я бы все отдала, чтобы их оживить… - прошептала Инна, уткнувшись Белову в плечо. – Даже свою жизнь.

- Не торопись, - усмехнулся он, скользнув руками по ее талии. Боже, ну почему у нее такое теплое и упругое тело, самое прекрасное из всех, что он встречал? – Ты такая молодая. Все еще изменится.

- Не изменится только мое отношение к тебе, Белов, - внезапно взгляд Инны приобрел осмысленность и решительность, он даже почувствовал, как стало более напряженным ее тело в его руках. – Я по-прежнему люблю тебя. Всегда любила, что бы я при этом не делала. И что бы ты обо мне не думал.

- Ты уверена? – спросил он, чувствуя, как ее ноги обвиваются вокруг его торса. Еще немного – и он уже не сможет владеть собой. – Мне кажется, ты перебрала с коньяком и устала. Может, следует остановиться? Ты уйдешь спать в свою комнату, а я уеду домой…

- Ты издеваешься? – рассмеялась Инна и выгнула спину. Это ее движение всегда сводило Михаила с ума. Он глухо застонал и рванул с ее плеч невесомые лямки. Под платьем у Инны, как и следовало ожидать, ничего не было.

- Ну и зачем ты хотел уйти? – продолжала она спрашивать, судорожно дыша, когда они повалились на ковер рядом с мини-баром, разлив при этом коньяк. Михаил покрывал поцелуями каждый кусочек ее тела… При этом нежный запах Инниной кожи перебивал аромат дорогого коньяка, а ее волосы мешали добраться до нежной упругой груди.

- Я люблю тебя, Инка, - прошептал Михаил, вздрагивая от быстро настигнувшего его наслаждения…

Глава 43

- Галя! Может быть, пора прекратить все это? – Дмитрий прижал любимую к стене, обклеенной дорогими, чуть блестящими обоями. Весь ремонт в ее маленькой квартире в пятиэтажном старом доме на улице Виллиса Лациса сделал он. Купил новую машину. Купил ее дочери кучу одежды и учебников для поступления во второй класс средней школы. Более того – Галя не работала, так как не имела ни образования, ни малейшего желания для этого… То есть она и ее дочь жили за его счет. Дмитрий не вел учет этим деньгам – они расходовались на горячо любимую женщину и ставшего родным ребенка. Он просто не понимал – зачем охотиться за какими-то мифическими деньгами, которых, быть может, и нет вовсе? Возможно, бывший муж просто решил посмеяться над Галиной, зная ее слабость к деньгам. А тем временем пострадал один человек и мог бы погибнуть второй… Диме не были нужны были такие жертвы. У него постепенно раскручивался свой бизнес… Несколько общедоступных кафе. Да, пускай это не столь большие деньги, но на достойную жизнь вполне хватило бы. Галя по-прежнему могла бы сидеть дома, заниматься хозяйством, делать уроки с Наташей и ходить по магазинам. А так – он был вынужден тратить время на работу охранника у Инны Костровой, следить за ней, пугать и обыскивать все комнаты в ее доме в поисках денег…

- Нет, не стоит, - Галина сверкнула на него своими зелеными глазами. – Осталось совсем чуть-чуть… Я уверена, ты скоро найдешь эти деньги.

- А если нет? – глухо пробормотал Дмитрий. – Ты меня бросишь?

- С ума сошел? – Галина прижалась к нему всем телом. – я не могу от тебя уйти. Люблю тебя. И Наташа любит. Как мы без тебя проживем?

Хотелось бы верить ей. Однако Дмитрию уже давно минуло восемнадцать лет. И даже тридцать. Жизнь научила его недоверию к людям…

Неожиданно в комнату вбежала Наташа. Она обняла его, потом отстранилась и протянула тарелочку с чуть подгоревшими, но тем не менее ароматными булками. Так вот откуда этот вкусный запах…

- Мама, папа. Это вам, - улыбнулась рыжая кудрявая девчонка и в сотый раз показалась ему копией Галины… Кроме, конечно, синих глаз и прямого носа. У Гали глаза были зеленые, а носик – кукольно-курносым. Все-таки Наташа походила и на своего отца. Того типа, который своим странным письмом заставил их изменить свою жизнь.

- Я булочек напекла, - продолжила девочка. - Помнишь, мама, ты тоже так делала?

- Ты назвала меня папой? – Дмитрий неожиданно почувствовал слабость в ногах. Он был уже взрослым мужчиной, прошедшим войну, голод и страдания. Свои детей у него не было – как-то не складывалась у военного человека личная жизнь. И то, что ребенок любимой женщины, с которой он жил уже довольно долго, стал называть его папой, оказалось очень радостным событием.

- Спасибо, милая, - он поцеловал Наташу в теплую макушку. – Иди, дочка, спать… Завтра у тебя контрольная работа. Встать надо пораньше.