Хелен Рой - Завещание авторитета. Конец игры

Алесей молчал пока Матвеев доставал новую бутылку водки и разливал жидкость по стаканам.

- Может не надо было всё ломать? Ведь ты же даже не поговорил с женой.

- Я действовал как мне подсказывала совесть. Не могу я видеть жалость в её глазах. Это хуже смерти.

- И что теперь? Ты не думал, что возможно поломал и её жизнь? Она же тебя любит...

- И я её люблю, поэтому и ушёл...

- Сделав больно?

- Это быстро пройдёт.

- У тебя-то самого быстро прошло? - майор протянул зажигалку Алексею.

- Пройдёт. Понимаешь я сейчас хочу лишь одного - поймать этого ублюдка Юсупова и голыми руками придушить его, чтобы вся обида и ненависть, накопившиеся тут, - Лёша ударил кулаком себя в грудь, взял зажигалку. - Вышли наружу. Он для меня хуже духа, он моё зло, мой крест!

Алексей сделал затяжку, опустил руку с сигаретой. Тлеющий уголёк сорвался с кончика окурка и упал на пол.

- Мои отношения с Викой разорваны окончательно, не могу я вернуться туда...

- Но и Юсупова убить ты тоже не можешь. Во-первых ты калека...

Слово "калека" разозлило пьяного Поповича. Он схватил тарелку с закуской и со всего маху кинул в Матвеева. В нескольких сантиметрах от головы Олега, она ударилась об стенку и разлетелась осколками...

- Ты совсем спятил? - подскочил к нему возмущённый майор. - Я с ним как с человеком...

- Как с калекой, - поправил его Лёшка, хватаясь за нож.

Он не понимал, как всё произошло - в его голове всё перемешалось и вот теперь перед ним стоит не майор Матвеев, а Махмуд Юсупов. Нож нацелился на источник всех бед и... если бы не прибежавшие, на шум соседи по квартире, то нож бы вошёл в грудь Олега. Майора отделяли от смерти доли секунд...

Из милиции Алексей вышел только вечером следующего дня. Проспавшегося и осознавшего свою вину его выпустили не возбуждая уголовного дела по просьбе потерпевшего майора Матвеева.

Попович не разбирая, куда катит коляску, медленно ехал вдоль улиц. Нужно было как-то жить дальше и чем-то заниматься. Он устал ненавидит, устал существовать в этом чёрном мире...

Алексей потянулся, нащупывая инвалидное кресло, подтащил его к себе. Каждый раз ему приходилось прикладывать много сил, чтобы сесть в коляску. Иногда казалось, что нужно только захотеть и чувствительность вернётся к ногам. Но иллюзия быстро испарялась, возвращая его к реальности, как только он пытался встать на ноги.

Крутя колеса, мужчина ехал по заброшенному дому, натыкаясь на пустые бутылки из-под водки и пива. В голове мелькнула мысль: что не плохо бы собрать тару, чтобы вечером её сдать и купить чекушку для забвения. Лёшка тут же откинул эту идею. Он давал себе каждый день слово, что вот сегодня точно завяжет с пьянством, но наступал вечер - одиночество и старые враги всплывали в памяти, а избавиться от всего мог помочь только алкоголь...

Глава 2.

Виктория стояла посередине вокзала не знакомого города, окружённая людьми. Тяжёлый, душный воздух и шум раздражали её, а запах фасфуда исходящий из ближайших забегаловок смешанный с потом сотен пассажиров, сошедших или ожидающих поезда, вызывал тошноту. Она сглотнула, переводя дыхание. Взгляд её карих глаз прошёлся по толпе, разыскивая человека в форме.

От стены отделился невысокий бородатый мужчина в белой футболке и шортах. Он подошёл к девушке.

- Здравствуйте! Вы Виктория-Анжела?

- Да, - Краснова кисло улыбнулась незнакомцу.

- Олег, - представился мужчина, с интересом разглядывая её. - А именно такой я вас и представлял. В гостиницу?

- Нет. Если можно, я бы сначала хотела увидеть мужа, - с последними словами к горлу подкатил огромный комок, навернулись слёзы.

- Не хочу вас пугать, но может лучше дождаться утра?

- Что с Алексеем? - Вика посмотрела на мужчину со страхом в глазах.

- Да всё в порядке. Просто он немного не форме, - стал успокаивать майор. - С ним лучше разговаривать утром, до того..., - мужчина замялся.

- Олег у меня очень мало времени. Не надо передо мной юлить. Завтра утром я уезжаю обратно домой, с Алексеем или одна. Так что поехали сразу же к нему.

- Я вас предупредил! - он взглянул на часы. - А в принципе идти никуда не надо. Мы почти на месте. Вот за теми дверями, - он указал на выход. - Работает Алексей.

Он подхватил сумку Вики и направился в ту строну, куда только что указывал. Ничего не понимающая девушка поспешила за ним.

Покинув душное помещение, они остановились на привокзальной площади. Олег развернулся и показывая на вход сказал:

- А вот и Попович!

Возле лестницы пред центральными дверями мельтешили попрошайки. У урны, окружённый двумя разомлевшими от жары бездомными псами, в инвалидной коляске прижавшись головой к стенке, спал пьяный мужик бомжеватого вида. На его коленях лежала замызганная, грязная шапка. Проходящие мимо люди кидали в неё монеты.

Вдруг бомж открыл глаза и пристально посмотрел на Вику. На какое-то мгновение девушка застыла на месте. В заросшем, грязном, оборванном бродяге Краснова узнала мужа. Очнувшись, она уже хотела подойти к нему, когда Алексей ледяным взглядом заставил её остановиться.

Он достал из-под пледа чекушку, отхлебнул прямо из горла. Намереваясь уехать, оттолкнул собак и развернул коляску.

- Лёша подожди, - закричала Вика. - Мне надо с тобой поговорить.

- Я тебе уже всё сказал - в письме, - не оборачиваясь, пробормотал он, удаляясь дальше по улице. Сейчас ему было стыдно перед любимой, и скрыть свой позор он мог, только вновь ретировавшись.

- За то я не всё сказала! - она схватила его за рукав грязной рубашки, пытаясь остановить. - Лёшинька...

Он вырвал руку и хотел поехать дальше, но перед ним появился Олег, перегораживая ему дорогу.

- Лёшка будь мужиком! Выслушай её.

- Ладно, - сдался он, понимая, что вгонят себя в тупик, из которого не знает выхода. - Отвези нас ко мне.

- Может лучше в кафе? - предложил Матвеев.

- Мне скрывать нечего. Или у меня или разговора не будет вообще...

***

Алексей сидел в углу комнаты и смотрел, как женщина, которую он боготворит и любит, плачет. "Как же её побыстрее прогнать? Ещё пару секунд и контроль над собой будет потерян. И что потом? Как забыть нежный изгиб эти губ, карие глаза? Нет, пора с этим завязывать!"

- Чего ты хочешь? - в отчаянии спросил Лёшка, сжимая руками колёса коляски, так что костяшки пальцев побелели. - "Только бы не сорваться и ни кинуться к ней".

Виктория молчала, её губы предательски дрожали, а слёзы сами собой текли по щекам.

- Что тебе от меня надо?

- Ты нужен мне... нам... Пашке...

- А мне никто не нужен! - злясь, прохрипел Алексей. - Ты слышишь меня! Никто!

- Это не правда! Лёша, я люблю тебя!

- Это пройдёт. Тебе только кажется, что любишь... Нет, это не любовь, а привязанность. И я к тебе был привязан... И понимаешь не люблю я тебя. Не люблю! - его не проницаемое лицо ничего не выражало, на самом же деле сердце рвалось в клочья. В эту самую минуту он ненавидел и презирал себя.