Джеки Коллинз - Неистовая Лаки

— Я звонила тебе домой, — пристально глядя на него, сказала Лили.

— Должно быть, я выключил телефон.

— Хм-м…

Его вторая помощница Франс принесла чашку горячего чаю.

— Выпей, — категоричным тоном велела она. — Потом сам скажешь мне спасибо.

Алекс едва подавил рвотный позыв, чуть было не заблевав свой письменный стол.

— Отправьте Тин Ли букет цветов, — пробормотал он.

— На какую сумму? — осведомилась Франс.

— На большую, — злясь на самого себя, ответил Алекс. Бог знает, через что он заставил пройти эту несчастную девушку. Неудивительно, если теперь она перестанет с ним здороваться.

— Алекс, — начала Лили, — ты слышал новость относительно Ленни Голдена, мужа Лаки Сантанджело?

— Какую новость?

— Он попал в автомобильную катастрофу.

— Где?

— На Корсике. Машина, в которой он ехал, упала со скалы.

— Господи Иисусе! Когда это случилось?

— С утра передали по радио. Лаки говорила ему, что на выходные собирается поехать к мужу, вспомнилось Алексу.

— Лаки была с ним? — нетерпеливо спросил он.

— Не знаю, — разводя руками, ответила Лили. — Про это ничего не сообщали.

— Соедини меня с Фредди.

— Сию минуту, Алекс, — заторопилась к телефону Лили.

Смеясь и наперебой обсуждая вчерашнюю вечеринку и потрясающее фотографирование в студии Люка, Бриджит и Нона шли вниз по Мэдисон-авеню.

Только сейчас Бриджит начала понимать, как ей недоставало ее лучшей подруги и как здорово иметь Нону своим менеджером. Вместе они могут свернуть горы. Они всегда приносили друг другу удачу.

Когда девушки проходили мимо газетного киоска на 65 — й улице, внимание Бриджит привлек крупный заголовок на первой полосе «Нью-Йорк пост»: «ЛЕННИ ГОЛДЕН ПОГИБ АВТОКАТАСТРОФА НА КОРСИКЕ. УЖАСНАЯ СМЕРТЬ КИНОЗВЕЗДЫ».

— О, мой Бог! — выдохнула она, вцепившись в Нону. — О, мой Бог! Нет! Нет!! Не-е-ет!!!

Для Донны Лэндсмен новость не явилась неожиданной. Закончив читать газету, она улыбнулась самой себе. Все шло как надо.

«Лаки Сантанджело… Что чувствует сейчас эта сука? Что она ощущает, потеряв мужа, как некогда я?

Как тебе это понравится — остаться одной с тремя детишками на руках?

Что ж, сука, теперь узнаешь!

И могу тебя уверить: это только начало».

Лаки сидела неподвижно, уставившись прямо перед собой. Она знала, что должна, наверное, плакать, кричать, делать что угодно, только не сидеть в этой ледяной неподвижности, сковавшей ее и просочившейся в каждую пору ее тела, утратившего способность чувствовать.

Ленни мертв.

Ее Ленни больше нет.

А она тем не менее остается в здравом уме. Вот только жизнь вокруг нее, кажется, затормозила свой бег и движется словно в замедленной съемке.

Лаки онемела от горя. Опустошение царило внутри нее. А слезы… слезы не шли.

Она сидела на постели Ленни в гостиничном номере далекой страны, ее муж был мертв, а она не могла плакать.

Маленькая Лаки Сантанджело. Ей было пять лет, когда она нашла изуродованное тело матери, плававшее в их бассейне; двадцать пять — когда убили Марко, ее первую настоящую любовь; она была еще моложе, когда застрелили и на ходу выкинули из машины ее брата Дарио.

Насильственная смерть была старинной подружкой семьи Сантанджело. Лаки слишком хорошо знала, что кроется за этими словами.

Теперь нет и Ленни, но здесь другое. Случай.

Или она ошиблась?

Лаки попыталась вспомнить, как все было.

Будь оно проклято, это «как все было»!

Вот она приезжает из аэропорта в отель. Берет у удивленного клерка ключ от номера Ленни. Замечает на двери табличку «Просьба не беспокоить».

Бросив свой мир, она прилетела в мир Ленни и была разочарована, обнаружив, что его здесь нет.

Постель была не заправлена, в комнате царил кавардак. Что ж, Ленни никогда не отличался аккуратностью в быту.

Мелочи, мелочи, мелочи… Она подмечала их одну за другой. Переполненные пепельницы на тумбочках по обе стороны кровати. Почти пустая бутылка шампанского. Два бокала, один из которых — со следами губной помады. Из-под кровати выглядывает смятая шелковая ночная рубашка. Женская.

ЭТО, ДОЛЖНО БЫТЬ, НЕ ЕГО НОМЕР!

Нет. Его. На столе лицом книзу лежит фотография — ее и детей. Повсюду разбросана одежда Ленни, его сценарий, телефонная книжка, любимая серебряная ручка — точно такая же, как у Лаки, которую она купила ему в «Тиффани».

Пытаясь отыскать мужа, она позвонила в офис съемочной группы. Лаки не знала, что к тому времени в выпусках новостей уже сообщили о чудовищной катастрофе, происшедшей на горной дороге.

За ней приехали представитель продюсера и исполнительный директор картины, посадили в машину и куда-то повезли по извилистому горному серпантину. А потом они стояли и, словно в кошмаре, смотрели, как спасательные команды пытаются извлечь искореженные остатки автомобиля. Он падал в пропасть глубиною в несколько сот футов, прежде чем удариться о скалы, загореться и, наконец, рухнуть в морские волны.

Чувствуя, как ее переполняет ужас, Лаки уже тогда поняла, что никогда больше не увидит Ленни.

Теперь она сидела одна в его гостиничном номере. Здесь уже успели прибраться горничные: исчезла пустая бутылка, были вымыты пепельницы, фотография поставлена на место.

ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ, ЛЕННИ, КАК ТЫ МОГ НАС ПОКИНУТЬ!

Телефон продолжал звонить. Она не обращала внимание на этот трезвон; ей не хотелось ни с кем говорить. Ее самолет в полной готовности стоял в аэропорту в ожидании распоряжений, однако в данный момент она была неспособна принимать какие-либо решения.

Из моря уже выловили тело шофера и идентифицировали его по медицинским записям, но найти Ленни! все еще не могли.

— Не было возможности, — с помощью симпатичной переводчицы объяснил полицейский детектив.

Спустя некоторое время Лаки поднялась и начала механически упаковывать вещи Ленни. Его футболки, носки, свитера. Его выходную одежду. Любимый пиджак. Целую коллекцию рубашек «Деним», которые он любил носить каждый день. Лаки выполняла эту работу медленно и методично, словно находилась в трансе.

Покончив с одеждой, она уложила его сценарий и несколько желтых папок — новый сценарий, который он начал писать. Затем Лаки вытащила выдвижной ящик прикроватной тумбочки и обнаружила там несколько моментальных снимков обнаженной блондинки. Уставившись на них, она несколько секунд не могла отвести от карточек взгляда. Блондинка была на редкость смазлива. Ее ноги были широко расставлены, а на глупой роже блуждала соблазнительная улыбка.

ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ, ЛЕННИ! ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ! ВЕДЬ Я СЧИТАЛА ТЕБЯ СОВСЕМ ДРУГИМ!

Никаких слез. Только разочарование. Обида. Злость. Ужасающая горечь предательства.