Джеки Коллинз - Неистовая Лаки

Господи! У него начиналась эрекция от одного того, что он пишет ей письмо.

Санто расстегнул «молнию» на штанах, зажал член в ладони и стал напряженно думать о ней. Что за баба! Через минуту он решил, что его правой руке сейчас найдется гораздо более достойное применение, чем тюкать по клавишам. А письмо… письмо подождет.

Шел уже одиннадцатый час, когда Алекс и Лаки подъехали к просторному приземистому зданию, где помещался стрип-зал и пул-бар «Армандо». Место здесь было таким же диким и глухим, как и то, где они побывали прежде.

— Еще одна элегантная дыра, — констатировала Лаки, взглянув на неоновые вывески. Одна из них — уже привычная — гласила: «ГОЛЕНЬКИЕ ДЕВОЧКИ — ЖИВЬЕМ НА СЦЕНЕ», вторая — более оригинальная: «ГОЛЫЕ, БЕДОВЫЕ, МЕДОВЫЕ ДЕВЧОНКИ! ОТПАД!!!»

— Ты уверена, что хочешь туда идти? — спросил Алекс, протискиваясь на забитую машинами автостоянку следом за желтым «шевроле» Дэйзи.

— Да, — ответила Лаки. У нее кружилась голова, и она была согласна на все. — Похоже, веселое местечко.

Алекс понял: теперь она ни за что не отступится. Кто угодно, любая другая женщина, но только не она, Лаки Сантанджело.

— Ну, ладно, пошли, — сказал он, останавливая «порше».

Когда они вышли из машины, Дэйзи уже поджидала их.

— Я должна идти через служебный вход, — недовольно пробормотала она. — В «Армандо»— драконовские правила. Где моя сотня?

— Ты что, не доверяешь мне? — спросила Лаки, подумав, что если уж эту бабу и называть каким-нибудь именем, то уж никак не Дэйзи .

— В моем деле никому нельзя верить, — уперев руки в бока, ответствовала негритянка.

Покопавшись в сумочке, Лаки вынула из бумажника стодолларовую банкноту и протянула ее стриптизерше.

— Скажите парню при входе, что вы — мои друзья, — сказала та. — И тогда получите самые плохие места. — В восторге от собственной шутки, она захохотала и поцокала прочь на своих высоченных каблуках.

— Лаки, — с тяжелым вздохом заговорил Алекс, — какого черта мы здесь делаем?

— Собираемся выпить, — ответила та, откинув назад свои длинные черные волосы.

— А как насчет того, чтобы поесть? Ты ведь у нас — бездонная бочка…

— Ха-ха.

Они вошли в «Армандо». Это заведение было раза в четыре больше, чем предыдущее, и так же забито народом. Вдоль одной из стен стояли в ряд три стола для игры в пул, несколько музыкантов наяривали собственную версию известной песни Лоретты Линн, а посередине зала тянулся длинный деревянный помост, на котором выкаблучивалась рыжеволосая стриптизерша. Этот своеобразный подиум был буквально облеплен рыгающими пивом «ковбоями»и разряженными а-ля Дикий Запад девицами.

— Хм-м-м… — протянула Лаки, ревниво оглядывая зал. — Похоже, заведение выдержано в духе вестернов и здесь принято плясать твист. Не желаешь размять ноги, дружок?

— С тобой все же что-то не в порядке, — сухо заметил Алекс.

— Почему? — спросила Лаки. Сама она чувствовала себя прекрасно.

— Ты — ненормальная.

— А что ты называешь нормальным? — легкомысленно спросила женщина, подумав про себя, что, хотя Алекс и строит из себя невесть что, он все же приятный мужик.

— Ну… — на мгновение задумался он. — Ты какая-то безудержная. Лаки расхохоталась.

— О-о, теперь ясно, — сквозь слезы проговорила она, — ты предпочитаешь тихих, покорных женщин, верно?

— Ты прекрасно поняла, что я имею в виду, — пробурчал он.

Нет, Лаки не поняла, и, откровенно говоря, ее это не очень интересовало. Он находился здесь с определенной целью, и целью этой было — развлекать ее.

Господи! Почему мир вокруг нее вдруг начал вращаться? Нужно за что-нибудь ухватиться.

Свободных столиков не было, поэтому им снова пришлось взгромоздиться на табуреты возле стойки бара, втиснувшись между парочкой угрюмых ковбоев. Алекс сунул официантке двадцатку, сообщив, что ждет от нее известий, как только освободится первый же столик.

— Иисусе, — пробормотал он, когда они наконец уселись. — Если сегодня мне все же удастся увильнуть от драки, я буду считать себя самым большим счастливчиком на свете.

И снова Лаки откинула назад свои длинные черные волосы и захохотала. Она понимала, что пьяна, но ее это не волновало. На этот вечер она перестала быть Лаки Сантанджело — деловой женщиной, хозяйкой киностудии, матерью. Сегодня она была свободной, одинокой и могла делать все, что заблагорассудится. Например, в данный момент ей больше всего хотелось выпить. Вот только беда — Алекс ей в этом не товарищ.

— Одну текилу, — сказала она, с трудом подавив икоту. — Мы посмотрим выступление мисс Дэйзи, сыграем в пул, а потом тронемся дальше. Слово Сантанджело.

— Знаю я твои обещания… — мрачно откликнулся Алекс, радуясь тому, что хотя бы он сам оставался более или менее трезв. По крайней мере, у одного из них будет ясная голова.

— Честное слово, — заверила его Лаки. — Мы обязательно встретимся с Джино. Тебе наверняка понравятся его россказни.

Алекс уже понял, что в этот вечер Джино ему не видать как собственных ушей. Но для того, чтобы хоть что-нибудь сказать, он буркнул:

— Да-да, конечно.

— Слушай, Алекс, — заговорила Лаки, положив руку ему на плечо, — целый день говорю одна только я. Может, и ты попробуешь?

— Зачем? — с каменным лицом спросил он.

— Я, например, до сих пор не могу понять, почему ты еще ни разу не был женат.

— Слушай, если ты сама трижды была замужем, это еще не означает, что…

— Лично я предполагаю, что у тебя должна быть чересчур властная мать, которую ты втайне ненавидишь.

— Это не смешно, — насупившись, сказал он.

— Ну что, угадала?

Алекс промолчал.

Подошла официантка и сообщила, что их ждет освободившийся столик. Когда они вновь взглянули на помост, там, как динамо-машина, уже крутилась Дэйзи.

Вместо обычного хромированного шеста, в заведении «Армандо» посередине помоста была установлена выкрашенная серебрянкой фальшивая пальма. Дэйзи обращалась с ней так, словно пальма была последним в ее жизни любовником. Большинство мужчин многое отдали бы, чтобы поменяться местами с этим бутафорским деревом.

Публика принялась швырять на помост деньги, одобрительно свистеть и улюлюкать. Свое выступление Дэйзи закончила под громоподобную овацию. Широко расставив ноги, она опустилась на помост и повторила свой коронный номер, собрав ляжками долларовые бумажки.

— Она удивительно владеет своими мышцами, — пробормотала Лаки. — Надеюсь, что следующим будет выступать парень.

— Ты в своем уме?

— Бог с тобой, Алекс, разве ты — противник равноправия полов?

— Чушь все это!

— Надо же, искала кинорежиссера, а нашла шовиниста! — едко заметила она.

— Да что с тобой сегодня происходит?! — зло обернулся к ней Алекс.