Джеки Коллинз - Неистовая Лаки

Олимпия немедленно снова выскочила замуж — на сей раз за какого-то польского графа, однако этот брак продолжался всего шестнадцать недель. Что касается Бриджит, то она вообще не запомнила этого мимолетного спутника матери. Ленни был единственным отчимом, которого девушка знала. И — не чаяла в нем души.

Иногда она скучала по матери, ощущая сердечную пустоту, заполнить которую не могло ничего. Ей было всего двенадцать, когда умерла Олимпия, а занять ее место было некому — разве что бабушке Шарлотте, представительнице нью-йоркской элиты, что вела насыщенную светскую жизнь. Даже Ленни и Лаки не могли заменить ей мать. Они хоть и виделись с Бриджит при любом удобном случае, но были настолько заняты своей работой и детьми, что времени ни на что другое у них просто не оставалось.

Поэтому Бриджит знала: она должна найти кого-нибудь, кто заполнит пропасть в ее душе. Это определенно будет не мужчина. Мужчинам веры нет. Они годны только для одного — для секса.

Сексом она уже пробовала заниматься и не имела никакого желания повторять этот опыт — по крайней мере до тех пор, пока не станет самой знаменитой супермоделью мира.

В прошлом году у нее была недолгая связь с внуком одного из бывших конкурентов ее деда. Они прекрасно проводили время до тех пор, пока она не выяснила, что парень — законченный наркоман. С наркотиками Бриджит не хотела иметь ничего общего и поэтому, быстро попрощавшись с горе-любовником, уехала в Грецию, к родственникам деда.

Она зашла в «Блумингдейлс»и пробежалась вдоль прилавков с косметикой, купив под конец губную помаду цвета светлой бронзы. Бриджит любила только тот макияж, который смотрелся естественно, ей нравилось экспериментировать, каждый раз создавая свой новый облик. Когда она станет звездой, то непременно станет выпускать косметику собственной марки. О, да! — она сделает состояние собственными руками, и это — лишь вопрос времени.

Вот уже семь недель, как она находилась в Нью-Йорке, и мистер Пятидесятипятилетний похотливый козел являлся третьим агентом по набору фотомоделей, с которым ей пришлось иметь дело. Добиться встречи с каждым из них было крайне непросто, поскольку Бриджит не хотела использовать свои связи. Приходилось пробиваться самой.

Она взяла такси и направилась домой — в квартиру, которую она снимала на пару с еще одной девушкой. Шарлотта и Лаки настояли на том, чтобы она жила не одна, хотя Бриджит не сомневалась в том, что и сама прекрасно справится. Лаки самолично нашла Анну — девушку, с которой Бриджит теперь делила квартиру, — и хотя она подозревала, что та приставлена к ней для того, чтобы присматривать, Бриджит это не волновало — в конце концов, ей было нечего скрывать.

Анне было под тридцать. Худенькая, с длинными каштановыми волосами и мечтательными глазами, она писала стихи, почти все время сидела дома и всегда была готова выполнить любую просьбу Бриджит.

Когда она открыла дверь, Анна жарила яичницу.

— Ну, какие успехи сегодня? — поинтересовалась соседка, густо посыпая блюдо жгучим перцем.

— Все в порядке, — успокоила ее Бриджит, думая про себя, что, по правде говоря, дело обстоит совершенно иначе. Если быть более точной, то все у нее идет через задницу. О, черт! Может, она просто обречена на невезение?

Анна откинула тонкий локон, упавший на глаза.

— Ты им понравилась?

— Ха! — саркастически хмыкнула Бриджит. — Они потребовали, чтобы я сбросила пять кило.

— Но ты ведь совсем не толстая.

— А то я сама не знаю! — скорчила гримасу Бриджит, одергивая свою невероятно короткую мини-юбку. — У меня, видите ли, «лишний жирок»…

— Жирок?

— Ага, представляешь, каков придурок!

— Ну и что теперь?

— Буду пытаться дальше, — передернула плечами Бриджит.

После этого она заказала по телефону пиццу и, когда ее принесли, устроилась на балкончике у пожарной лестницы. В квартире было жарко и душно. Она могла бы жить на Парк-авеню в пентхаусе с кондиционированным воздухом, однако такой вариант был не для нее. Бриджит предпочитала борьбу.

Иногда она не могла в это поверить. Иногда — ударялась в беспричинные рыдания. Образ Тима Уэлша возвращался к ней с неизменной настойчивостью, и ей никак не удавалось выкинуть его из головы.

Тим Уэлш. Молодой и горячий. Кинозвезда.

Он забрал ее девственность, когда ей было пятнадцать. И был за это убит.

Как хорошо она помнит его! Сколько раз по ночам от этих воспоминаний ее продирал мороз по коже.

Бедный Тим оказался на пути Сантино Боннатти — заклятого врага семьи Сантанджело — именно тогда, когда Сантино организовал похищение Бриджит и младшего сына ее деда — Бобби, матерью которого была Лаки — вторая жена. Димитрия.

Люди Сантино жестоко расправились с Тимом и бросили его труп в квартире, а ее и Бобби привезли в дом Сантино и изнасиловали. Она до сих пор отчетливо помнила все тошнотворные детали того дня: она, голая и напуганная до смерти, лежит посередине кровати Сантино, в то время как одуревший от наркотиков извращенец стягивает одежду с маленького Бобби, собираясь совершить с ним отвратительный акт.

Именно в тот момент она заметила пистолет, небрежно брошенный на тумбочку возле кровати, а когда комнату наполнили жалобные крики Бобби, поняла, что обязана что-то предпринять.

Беззвучно всхлипывая, Бриджит поползла по кровати, пока наконец не дотянулась до оружия.

Сантино не заметил этого, поскольку был слишком занят с Бобби.

Трясущимися руками она взяла пистолет, направила дуло прямо на это чудовище и нажала на курок.

Один раз.

Второй.

Третий.

Прощай, Сантино.

Она изо всех сил потрясла головой, тщетно пытаясь заставить себя не помнить, забыть…

Прогони воспоминания, Бриджит!

Забудь прошлое Думай о сегодняшнем дне…

— Да она просто сумасшедшая сука! — кипятился Алекс.

— Но эта «сука» дает деньги на твой фильм, — возразил Фредди.

— Что с ней вообще такое творится, чтоб ей сдохнуть?! — не унимался Алекс.

— Разве с ней что-нибудь творится? Я не заметил.

— Господи, разве ты не слышал, что она сказала?

— Что? — терпеливо вздохнув, спросил Фредди.

— Она желает, чтобы актеры-мужчины снимались с голыми болтами! Это же бред сивой кобылы! Разве она не понимает, что это — двуличие?

— Пусть тебя это не беспокоит.

— А меня это, черт подери, беспокоит! — продолжал бурлить Алекс, пока они шли к своим машинам.

— Почему? — поинтересовался Фредди Леон, положив ладонь на дверцу своего сияющего «бентли-континенталя». — Неужели ты не понимаешь, что она просто решила над тобой поиздеваться. Если ты снимешь хотя бы один обнаженный член, кадр все равно потом придется вырезать. Во-первых, Лаки ни за что не позволит, чтобы твой фильм пустили по категории «X», поскольку это сразу скажется на доходах, а во-вторых, фильм с грифом «X» не выпустит на экран ни один приличный кинотеатр. Она это понимает и хочет заставить тебя вообще отказаться от эротики. Так что не бери в голову!