Джеки Коллинз - Шансы. Том 2

— Новенькая… Новенькая… Новенькая…

Слово это доносилось до нее со всех сторон. Великолепная частная школа в Коннектикуте скорее напоминала частную тюрьму — униформа, охранники под видом учителей, подтянутые, высокомерные ученицы, один вид которых вызывал у Лаки приступы злобы.

Проведя в школе два дня, она поняла, что должна выбраться оттуда во что бы то ни стало.

Через неделю это стало для нее вопросом жизни.

При себе у нее был листок со всеми номерами телефонов, по которым представлялось мыслимым разыскать Олимпию. Под предлогом необходимости позвонить отцу Лаки ушла с математики и дозвонилась таки до своей подруги.

Олимпия жила в Париже, остановившись в доме своего отца на авеню Фот. Па этот раз она решила изучать русский.

— Какая тоска! — стонала она в трубку. — Ты можешь представить себе тот тип людей, что учат русский? Жуть!

— Уверяю, это гораздо лучше, чем торчать в местном дерьме, — жаловалась в ответ Лаки. — Мне необходимо бежать отсюда. У тебя есть какие-нибудь соображения?

— Да. — Долго размышлять Олимпии не пришлось. — Садись в самолет и давай ко мне. Мы угоним один из отцовских автомобилей и двинем на юг Франции. Это будет аб-со-лютно замечательно! Идет?

— Полностью устраивает. Но предположим, я выберусь отсюда, а что мне придется использовать в качестве денег? Сейчас у меня ровно двадцать три доллара пятнадцать центов.

— Нет проблем, — весело отозвалась Олимпия. — Дом битком набит всякими телексами. Мне нужно будет только отстучать на каком-нибудь заказ, чтобы тебе оставили билет в аэропорту Кеннеди. Мы используем мое имя. Ты уносишь оттуда ноги, я делаю все остальное. Паспорт у тебя есть?

— Есть.

Еще несколько минут они потратили на то, чтобы уточнить свои планы, и к тому моменту, когда трубка была повешена, Лаки не менее Олимпии уверилась в том, что с особыми трудностями они не столкнутся. Осложнений и в самом деле не обнаружилось.

На рассвете следующего дня Лаки выскользнула за пределы школы, автостопом добралась до аэропорта, у стойки «Пан Америкэн» забрала оформленный на имя мисс Олимпии Станислопулос билет и к полудню уже летела над Атлантикой.

Приземлившись в парижском аэропорту Орли, она тут же, как и договаривались, позвонила Олимпии, которая завопила от восторга и велела Лаки оставаться где-нибудь там до тех пор, пока она сама за пей не подъедет.

Через три часа они уже неслись по шоссе, уходящему в направлении Лазурного берега, Олимпия уверенно сидела за рулем белого открытого «мерседеса».

— О… Боже! Большего приключения у меня в этом году еще не было! Да, Святой Ангел, ты — не куриное дерьмо!

Лаки улыбнулась.

— Это было нетрудно.

— А я тебе что говорила! — «Мерседес» вильнул в сторону, чтобы не раздавить выскочившую на проезжую часть улочки парижского предместья кошку. — А записки ты оставила, как я тебе велела?

— Одну — Джино, другую — учителям. Трогательную чушь относительно того, что мне нужно время еще раз обо всем подумать, что пусть они за меня не беспокоятся, что я рассчитываю добраться до Лос-Анджелеса.

— Великолепно! Пока до них дойдет, что к чему, мы уже будем далеко, и никто не помешает нам с толком проводить собственное время. — Из своей сумочки Олимпия достала крепкую «житан», сунула в рот, прикурила. — Своей домоправительнице я заявила, что отправилась навестить мамочку. Эта старая ворона едва говорит по-английски, а к тому же терпеть меня не может, так что она была просто счаст-ли-ва, когда я уехала. Мы предоставлены сами себе, детка! Так устроим неслыханные каникулы!

Власть. Это всегда важно. Очень. Когда она есть у тебя, ее вечно не хватает. Постоянно недостает какой-то мелочи. Где-то обязательно торчит вершина, которую еще только нужно покорить…

Джино часто задумывался: что заставляет его работать с таким напряжением? Бегать то туда, то сюда, отдавать распоряжения людям, перекладывать их из кармана в карман, оказывать и принимать услуги…

— В твоем распоряжении вполне законная власть и изрядная пробивная сила, — уже в который раз повторял своему другу Коста. — Почему бы тебе не удовлетвориться тем, что у тебя уже есть, — этого не так мало?

Он держал в руке документы на право владения «Миражем», приносившим изрядный доход. Но ведь он оставался юристом с соответствующим складом ума. Всегда придерживаться наиболее легкого пути. Заплатить пятидесятидолларовый штраф и сохранить свои руки чистыми. Бедный старина Коста. Вечно спорящий. Вечно предостерегающий. И все же достаточно везучий для того, чтобы стать миллионером.

Казино-отель па Багамах, открытое пару лет назад под названием «Принцесса Сант», тоже оказалось весьма прибыльным заведением. Помимо него были еще и игорные дома в Европе. И псе остальное.

Да, бизнес процветал. Банковские счета по всему миру. Деньги уплывали из страны, отмывались и возвращались домой абсолютно чистыми. Вкладывались в дело. Шли в различные фонды. В новые предприятия.

Джино наслаждался жизнью. Она приносила ему чувство удовлетворения. Кое-где возникали проблемы. Но ничего такого, что невозможно было бы уладить.

Проносившиеся над обществом бури не причиняли ему фактически никакого вреда. Комиссия Дьюи в тридцатых. Затем комитет Кефовера, занимавшийся расследованием организованной преступности в пятидесятых. Совсем недавнее — попытка Бобби Кеннеди, бывшего в начале шестидесятых министром юстиции, разобраться в хитросплетениях криминального бизнеса и, наконец, Валачи — ничтожество, вздумавшее поделиться с обществом своими воспоминаниями о том, кто, когда, где и что делал, — с именами, названиями городов, точными датами.

Джино предпочитал молчание и никогда лишний раз не раскрывал свой рот. У властей против него абсолютно ничего не было. Он без страха мог ходить по улицам. Ему везло, как говорил Алдо. Сейчас у Алдо не все в порядке со здоровьем, он фактически отошел от дел, помогая жене управляться с ресторанчиком.

У Джино была идея. Вернее, план. Даже не план, а мечта.

Ему хотелось построить самый большой, самый роскошный, самый лучший отель из всех, что когда-либо были в Лас-Вегасе.

После того как па свет появилось детище Парнишки — «Мираж», Вегас неузнаваемо преобразился. По сравнению с новыми отелями, такими, к примеру, как «Дворец Цезаря», «Мираж» походил на общественную уборную. Неплохую — со своими постоянными посетителями, — но всего лишь уборную. Джино требовалось чего-то большего. Он должен построить отель, который стал бы отличительным признаком города — его признаком. Таким, о котором бы говорили во всем мире.

Присмотрев место для будущего строительства, он начал обсуждать свою идею с архитекторами.