Джеки Коллинз - Голливудские жены

— Любимая моя! — Вокруг знаменитых синих глаз побежали довольные морщинки, а потом он начал смеяться. — Что это ты?

Пробуешься на роль в «Звездных войнах»?

Руки ее метнулись к покрытой станиолью голове. Она растерялась.

— Какая ты, к черту, голливудская жена! — поддразнил он. — Да попадись ты в таком виде на глаза Биби, и она тебя выпрет из клуба!

Лицо ее медленно расплылось в улыбке.

— Если начистоту, как говорит мой замечательный муженек, нам набздюхать!

Жара. Смог. Усталость. Боль в мышцах. Плохой день. День, который Бадди хочет как можно скорее забыть. Он устало запарковался на своей стоянке в подземном гараже, вылез из машины, потянулся и зевнул. Измучен. И телом. И душой. Напрочь.

Было ровно четыре пятнадцать. За десять часов он умудрился полностью измудачить свою жизнь… или же, наоборот, выправить ее. Надо будет подумать и решить: что именно. Теперь он хотя бы избавился от кошмаров кровосмешения.

Он немного постоял в прохладном гараже и подумал, что в конце концов ему, наверное, повезло. Прошлого нет. Нет дерьма.

Ничего нет. Без ничего. Разве так уж и плохо, учитывая все, что было?

Он поднимался в грузовом лифте: пассажирский был занят.

В воздухе витал соблазнительный аромат, не то что раньше, когда приходилось нюхать помойку. Он бы не сказал, конечно, что за домом не присматривают, — двадцать четыре часа в сутки дежурит привратник. Но кое-кто из жиличек считает, что этого недостаточно. Его попросили подписать ходатайство, чтобы и в гараж под домом поставили охрану. Бадди вздохнул. Ладно. Он бы и сам не хотел, чтобы Ангель ходила там, внизу, одна.

Ангель. Как хочется ее увидеть! Он, пожалуй, отменит лимузин, раз уж рано вернулся, и поедет заберет ее сам.

Аромат держался до самой квартиры и, когда он открывал дверь, все еще витал в воздухе. Сначала он было подумал — горничная надушилась. Но потом чутье подсказало — Ангель здесь, и сердце у него, как у тринадцатилетнего мальчишки, чуть не выпрыгнуло из груди.

— Ангель! — позвал он. — Детка, где ты?

Он широко распахнул дверь в спальню и сразу же понял — случилось что-то страшное.

Ангель еле дышала. В фургоне было грязно, воздух спертый, жара невыносимая, а окна затемнены.

Она жалась в угол, когда автомобиль подпрыгивал на ходу, боялась за ребенка, живот схватывала острая боль.

Она закрыла глаза и думала о Бадди, снова и снова, как заклинание, повторяя про себя его имя.

Плакат лохмотьями свисал со стены. Но глаза остались нетронутыми — и на них жирным фломастером были выведены слова:

ЛИЦО МОЕ АНГЕЛ МОЙ КТО ОН — БАДДИ ХАДСОН?

ОН ПРЕКРАЩАЕТ СУЩЕСТВОВАНИЕ СТРАЖ ПОРЯДКА Мороз побежал по коже, когда на память стали приходить обрывки разговора с детективом Розмонтом: брат… близнец… убийца… называет себя Стражем Порядка.

И Бадди вспомнилось, как он подумал: «Что за чушь собачья!

Мне наплевать! Я тут совершенно ни при чем».

Он оглядел квартиру и со страхом понял — Ангель была тут.

На тумбочке рядом с кроватью стоит ее будильник, рядом — несколько фотографий в рамочках, на которых они сняты вместе.

Он рванул дверцу стенного шкафа: так и есть — ее одежда аккуратно висит рядом с его. В ванной — ее зубная щетка, расческа, разная косметика.

Нечего и сомневаться: она тут была. А раз так, то где она сейчас?

— О господи! — ахнул он. — О, нет!

Леон взялся за дело — полагаясь на помощь полиции из Беверли-Хиллз, департамента автотранспорта и всеохватывающей компьютерной системы. «Ягуар» был зарегистрирован на Ферди Картрайта. Дома у него никто не открывал. Соседка сообщила, что видела, как он уезжал — в машине, один — утром часов в одиннадцать.

Леон поговорил с этой женщиной. Разговаривать со свидетелями он умел. Люди ему доверяли.

— Вы видели мистера Картрайта с этим человеком?

Он показал два портрета Дека: фотографию, на которой тот снят старшеклассником; другой портрет сделан художником — так бы Дек выглядел сейчас. Портрет был нарисован со слов очевидцев. Бритая голова, застывший взгляд, рваная одежда.

Женщина смотрела на портреты, чуть прищурившись.

— К мистеру Картрайту много ходит мужчин. — Она наклонилась поближе, словно делилась государственной тайной. Он знаете ли, гомосексуалист. Только, пожалуйста, не говорите что узнали это от меня.

Леон угрюмо кивнул.

— Ни в коем случае.

— А в чем, кстати, мистер Картрайт провинился?

— Его машина попала в аварию. Пытаемся его найти.

— Он не пострадал?

Леон подавил нетерпение.

— Как раз это мы и пытаемся выяснить. Пожалуйста, посмотрите на фотографии.

Женщина снова принялась их рассматривать, покривилась.

— Не нравится мне, как выглядит вот этот, — заметила она, показав пальцем на Дека, каким его изобразил художник.

— Он тут был? — наседал Леон.

— Он? Нет, его бы я запомнила… — протянула она. — Вот насчет другого.

— Да?

— Я не уверена… как будто совсем и не он.

— Кто?

— Мужчина этот, что заезжал сегодня рано утром. Очень хорош собой. — Она засмеялась. — Звучит дико, но он был вроде как постарше и более красивая копия вот этого.

Она показала на школьную фотографию Дека.

У Леона мороз побежал по коже.

Бадди.

— А не помните, как он был одет?

— Черные брюки, белая рубашка и красивый спортивный пиджак, тоже черный. — Она разразилась хохотом. — Подумаете: вот подлая старушенция, от окна не отрывается… Но это лучше, чем целый день смотреть сериалы по телику.

— Разумеется. — Леон был согласен, ему не терпелось закончить разговор, и он уже двигался к выходу.

— Помнится, мне еще подумалось, — крикнула женщина, — если и этот — гомосексуалист, то на кой его природа так одарила!

Детектив в Сан-Диего дал Бадди бумажку с телефонами. Но тогда он не проявил интереса, засунул бумажку куда-то, прекрасно зная, что она ему никогда не пригодится.

Он лихорадочно вывернул карманы. Пусто. Потом смутно припомнил, как скатал бумажку в машине и бросил на пол.

Он выбежал из квартиры, заскочил в лифт, спустился в гараж и на четвереньках ползал в машине по полу.

Проклятой бумажки не было и в помине.

Перерыл бардачок, пошарил вокруг сидений, громко выругался от разочарования. Заторопился обратно наверх.

Дверь в квартиру была открыта, как он ее и оставил. Он торопливо вошел и замер. Там кто-то был.

Дек вез ее знакомить с матерью. На душе было хорошо. Совсем не так, как в прошлый раз. На этот раз они поладят. Будут улыбаться друг другу и мило беседовать. Будут его нахваливать, а не высмеивать и осуждать.

— Да воздаст Бог хвалы умершим! — проговорил он вслух. — Ибо только в смерти очистится душа от грехов и выпустит бесов.

Он сосредоточенно думал.

Убей.