Сандра Браун - Эксклюзивное интервью

Однако Луиджи не собирался уходить, не выговорившись.

— Вы кинозвезда…

— Я работаю на телевидении, в службе новостей, — перебила она итальянца.

— Это одно и то же, — сказал Луиджи. — Я говорил своей жене, что мисс Трэвис хорошая клиентка. Звонит нам два-три раза в неделю. Хорошо для нас, но плохо для нее. Она слишком одинока. А жена ответила…

— Что, возможно, мисс Трэвис предпочитает быть одна.

— Нет. Она сказала, что вы не встречаетесь с мужчинами потому, что много работаете.

— Я встречаюсь с мужчинами, Луиджи. Но все хорошие уже разобраны. А те, с кем я знакомилась, оказались или женатыми, или гомосексуалистами, или от одного их вида у меня по телу пробегала дрожь. Впрочем, я ценю ваше участие.

— Вы хорошенькая, мисс Трэвис.

— Я не смогу остановить движение, — пошутила она.

— У вас красивые волосы красноватого оттенка. А еще — красивая кожа и очень необычные зеленые глаза.

— Обыкновенные карие глаза и вовсе не эффектные. Скажем, не такие, как у Ванессы Меррит, — темно-синие.

— Немножко маловато здесь. — Луиджи опустил взгляд на ее груди. Из долгого опыта общения Барри знала, что если сейчас позволить ему продолжить, то он начнет оценивать каждую часть ее тела. — Но это не страшно, — поспешно успокоил он. — Вы очень стройная.

— И становлюсь еще стройнее. Спасибо, Луиджи. Снимите сами чаевые с моего счета и передайте привет супруге. — Барри закрыла дверь прежде, чем он смог еще что-либо добавить.

Кронкрайт уже почти неистовствовал, и ей пришлось быстро открыть коробку и кинуть ему пиццу. Затем она села за кухонный стол, отрезала себе кусочек пиццы и, налив еще бокал вина, открыла библиотечную книгу. Пицца, как всегда, была восхитительна. Второй бокал вина оказался еще приятнее. Но ее не оставляла мысль о тайне СВДС.

Исследование загадочного синдрома было единственным, чего сейчас страстно желала Барри.

На лице Хови Фриппа застыло выражение недоверия. Он достал из кармана ключи от машины и стал ковыряться в ушах.

— Я…

Немедленно, прямо сейчас Барри захотелось перепрыгнуть через стол и вонзиться зубами в его горло. Никому, кроме Хови, еще не удавалось пробудить в ней такое дикое желание. И не только потому, что у него был отвратительный характер, или из-за его вопиющего шовинизма, вызывающего в ней первобытные инстинкты. Причина, кроме всего прочего, крылась в его недальновидности.

— Что тебя не устраивает в этом проекте? — спросила Барри.

— Возникает какое-то гнетущее чувство, — поежился он. — Дети умирают в своих кроватках. Кому захочется смотреть целый сериал на эту тему?

— Молодым родителям. Будущим родителям. Тому, с кем приключилась такая беда. Любому, кто хочет знать об этом. Я надеюсь, что будет и часть нашей телеаудитории.

— Ты живешь в мире грез, Барри. Наша аудитория существует только потому, что сразу вслед за нашими новостями дается повтор их любимого шоу.

Барри попыталась взять себя в руки. Она знала, что стоит Хови почувствовать раздражение в ее голосе, как он тут же станет еще бестолковее.

— Понимаешь, сама тема такова, что веселиться не захочется. Но с другой стороны, не стоит предаваться излишним сантиментам. Я разговаривала с одной супружеской парой, у которой два года назад от СВДС умер ребенок. После этого у них родился еще один, и они согласны поделиться с телезрителями тем, как им удалось справиться со своим горем.

Она поднялась из-за стола.

— В конце туннеля засветится надежда. Победа над несчастьем. Это могло бы поднять дух аудитории.

— Ты уже придумала, как будешь строить интервью?

— Естественно. И принесу тебе на утверждение, — произнесла Барри, взглянув на него. — Я уже неделю занимаюсь этим вопросом. Общалась с педиатрами и психологами. Весьма своевременный материал, особенно после смерти ребенка президента Соединенных Штатов.

— Да уж… Все с болью восприняли эту весть.

— Но я взглянула на эту проблему по-другому.

Это были не просто слова. Чем больше она узнавала о синдроме внезапной детской смерти, тем отчетливее понимала необходимость глубокого исследования страшной проблемы. По мере изучения Барри стало ясно, что рассказать об этом синдроме за те девяносто секунд, которые ей выделяют, практически невозможно.

У нее на пути вырос Хови. Он по-прежнему настаивал на своем.

Она просила всего лишь о трех ежевечерних выходах в эфир. Каждый выпуск передачи затрагивал бы какую-то одну сторону СВДС, а если еще сделать соответствующую рекламу!

В конечном счете — естественно, в планах этого не было — продюсер передачи новостей при личной встрече выразит свое восхищение по поводу ее работы и предложит ей соответствующее место, подальше от этой прокаженной братии, известной как отдел новостей.

Хови рыгнул и вытер ключ, которым ковырял в ушах, о верхний лист ее проекта.

— Я неуверен…

— Я взяла интервью у миссис Меррит.

Он отложил в сторону липкий ключ и произнес:

— Да ну?

Конечно же, она лгала. Но отчаянное положение вынудило ее произнести это.

— Мы недавно вместе пили кофе.

— Ты с первой леди?!

— Именно. По ее приглашению. В ходе нашей беседы я обмолвилась о том, что хочу сделать сериал. Она одобрила мою идею и согласилась поделиться своими мыслями по поводу синдрома.

— Перед камерой?

Барри мысленно увидела Ванессу Меррит, пытавшуюся спрятаться за солнцезащитными очками: дрожащие пальцы держат сигарету… Эмоционально подавленная женщина.

— Ну конечно, перед камерой, — выдавила Барри, бегая глазами из стороны в сторону.

— В проекте ты ни разу не упомянула о первой леди.

— Я хотела преподнести сюрприз.

— Ну ладно, я удивлен, — сказал он сухо. Она не умела лгать, но так как Хови не отличался особым знанием людей, Барри чувствовала себя в безопасности.

Он наклонился вперед и произнес:

— Если миссис Меррит согласится на интервью…

— Она согласится.

— Ежедневный репортаж с тебя не снимается. — Сказав это, он откинулся в кресле и почесал у себя между ног.

Барри немного подумала и, покачав головой, твердо произнесла:

— Эта тема заслуживает большего внимания. Я намерена уделить ей все свое время.

— А я намерен трахнуть Шарон Стоун. Но мы не всегда имеем то, что хотим, не так ли?

Барри пересмотрела свою позицию и кивнула:

— Хорошо. Условие принято.

— Барри Трэвис.

— Кто?

Первая леди прокашлялась прежде, чем снова повторила имя:

— Барри Трэвис. Репортер с телевидения.

— Понятно, — протянул Дэвид Меррит — президент Соединенных Штатов Америки. — Я приметил ее на недавней пресс-конференции. Обычно ее репортажи о Белом доме звучат вполне миролюбиво, а?

— Очень.