Кристина Додд - Двойное искушение

Тем временем они куда-то шли, поднимались по лестницам и наконец оказались перед закрытой дверью в торце широкого, длинного коридора.

Трокмортон молча указал на дверь кивком головы.

Селеста постучала и крикнула:

– Эллери! Это я, Селеста!

Поначалу за дверью было тихо. Затем медленно повернулась ручка, и дверь приоткрылась, но не намного, всего на пару дюймов.

– Селеста? - раздался изнутри голос Эллери. - Это ты, дорогая?

– Эллери, я пришла повидать тебя. - И Селеста нажала ладонями на дверь, желая открыть ее полностью.

– Нет, только не сейчас, пока я в таком виде! Селеста, сама не зная зачем, бросила быстрый взгляд на Трокмортона. Тот спокойно стоял с невозмутимым выражением лица, но при этом, казалось, продолжал управлять ситуацией. Вот уж правда, настоящий сторожевой пес. Цербер! Пусть говорят, что Эллери тщеславен, у него, по крайней мере, есть для этого все основания.

И Селеста громко сказала, обращаясь к двери:

– Мне неважно, как ты выглядишь.

– Болячки уже подживают. Скоро мы сможем с тобой увидеться. - Эллери помолчал и добавил: - У меня теперь будет новая прическа, очень короткая…

– Это тоже неважно. - По правде говоря, ее совсем не волновало, какая у Эллери будет прическа.

– А еще я прихрамываю.

– Я просто хочу тебя увидеть.

«А заодно избавиться хоть на время от присутствия твоего старшего братца», - мысленно добавила она, и Эллери, казалось, прочитал ее мысли.

– Трокмортон, ты здесь? - спросил он.

– Здесь, - бодро откликнулся Трокмортон.

– Ты заботишься о Селесте, как я тебя просил?

– Забочусь.

– А теперь уходи, Селеста, - печально сказал из-за двери Эллери. - Трокмортон обещал позаботиться о тебе, значит, позаботится. Он всегда держит слово. Делай, как он скажет, и иди туда, куда он тебя пошлет. Рядом с ним ты будешь в полной безопасности, клянусь.

Трокмортон тронул Селесту за руку и знаком дал ей понять, что им пора уходить.

Селеста прижала ладони к двери, чувствуя с обратной ее стороны тяжесть тела Эллери, и прошептала:

– Я хочу…

– Я тоже хочу, дорогая, - быстро откликнулся Эллери. - А сейчас иди с Трокмортоном. Увидимся завтра.

Трокмортон молча взял Селесту за руку и потащил прочь.

Сначала она не хотела идти, но потом подумала, что это глупо. Глупо разговаривать через закрытую дверь. Пусть уж Эллери занимается лечением, от этого будет больше толка.

– Прощай, - печально сказала в пустоту Селеста.

– Прощай, дорогая, - грустно послышалось из-за двери. - Береги себя.

Затем дверь совсем закрылась, щелкнул язычок замка, и послышались удаляющиеся шаги Эллери. Все было кончено.

Селеста уставилась на ковровую дорожку, проложенную вдоль коридора.

Трокмортон взял Селесту под локоть.

– Вы слышали, что сказал Эллери? Он просил вас беречь себя. Не расстраивайтесь.

Селеста испытывала странное ощущение. Окружающий мир стал вдруг зыбким, призрачным, и Селеста никак не могла уцепиться за что-то, найти в нем свое место. Где она должна быть - в садовом домике, гостиной или в классной комнате? Пожалуй, только отец смог бы дать ответ на этот вопрос, уж он-то всегда точно знал, где место его дочери.

Селеста искоса взглянула на мужчину, который шел рядом и вел ее под руку. Спросить Трокмортона? Но что он ей ответит? Для Селесты Трокмортон по-прежнему оставался загадкой. Быть может, он мог бы стать для нее союзником, но… Но при этом Селеста никак не могла узнать в Трокмортоне человека, которого помнила с детства. Тот, прежний Трокмортон настоял на том, чтобы Селеста поступила в школу гувернанток. Обещал, что после первого семестра приедет лично и сам отвезет Селесту назад, в Блайд-холл, если той не понравится в школе.

Разумеется, никуда Селеста не уехала ни после первого семестра, ни после второго. Она полюбила Лондон, подружилась с девушками, удивительно похожими на саму Селесту, такими же искательницами приключений.

И вот наконец Селеста вернулась домой и чувствует себя здесь не в своей тарелке.

Что ей делать? Как найти саму себя?

Сейчас они проходили мимо узкой лестницы, уходящей вверх, на третий этаж, и Селеста, вспомнив о том, кто живет там, наверху, сказала Трокмортону:

– Я думаю, мне пора познакомиться с детьми.

– С детьми? - наконец-то Трокмортон споткнулся от неожиданности.

– С моими воспитанницами. Собственно говоря, за этим я и приходила к вам сегодня утром.

– Воспитанницы, - замялся Трокмортон - Нет, идите лучше готовиться к чайному приему.

– До него еще целых четыре часа.

Трокмортон решительно подхватил Селесту под руку и повел не вверх, а вниз по лестнице, говоря на ходу:

– Слушая ваш разговор с Эллери, я лишний раз убедился в том, что сегодняшний чайный прием и ваше появление на нем будут чрезвычайно важны для всех нас. Идите, готовьтесь и, если понадобится, берите в помощь горничных - кого хотите и сколько хотите.

– А как же дети? - спросила Селеста, бросая прощальный взгляд на лестницу третьего этажа.

– Будет лучше, если вы познакомитесь с ними потом, после того как мы оговорим все ваши обязанности.

– Но…

– Не стану вас обманывать, сегодняшний чайный прием может оказаться очень непростым испытанием, поэтому я хочу, чтобы вы появились в саду отдохнувшей, свежей, вымытой, наряженной и сытой. - С этими словами он подвел Селесту к двери ее спальни и добавил с поклоном: - Что же касается красоты, то она остается вашей постоянной спутницей.

И Трокмортон ушел, оставив Селесту в одиночестве и недоумении, несчастной и смущенной.

Что за странности происходят с мистером Трокмортоном? И почему он так настойчиво откладывает знакомство с воспитанницами Селесты?

– Как ты думаешь, папа, Трокмортон в своем уме?

Милфорд поднял голову над грядкой, чтобы взглянуть на дочь, на этот светлый лучик, на последнюю в его жизни радость. Последняя радость стояла с подносом в руках, встревоженная, почти испуганная.

Да, Селеста действительно была напугана, может быть, впервые в жизни.

– Я принесла тебе обед, - добавила она.

– Спасибо, дочка. - Он отложил лопату, снял рабочие перчатки и с хрустом потянулся. В его годы Милфорду было уже тяжело весь день копаться в земле, но перепоручить кому-нибудь хотя бы часть своей работы он не мог, привык все делать своими руками. Селеста понимала это, и Милфорд знал, что она его понимает.

Да, она все понимает. И то, как он тоскует по своей жене, и то, как волнуется за дочь. Единственное, чего она никогда не понимала, так это своего истинного места в этом мире. Милфорд был уверен в том, что рано или поздно это приведет Селесту к катастрофе, и в предчувствии этой катастрофы у него заранее болело сердце. Но знал Милфорд и то, что молодежь никогда не слушает старших и предпочитает сама набивать синяки и шишки.